Ты мой дом - Виолетта Роман
— Нравится? – спрашиваю, запуская пальцы в его волосы, а он, ухмыляется так нагло, и вместо ответа, впивается в стоящий сосок губами. Жадно, слегка прикусывая зубами, срывая громкий стон с моих губ. Выгибаюсь навстречу, а перед глазами мушки. Внутри меня короткое замыкание. Низ живота плавится от распаляющей истомы...
Дема вдруг отстраняется, и, подхватив меня под бедра, с легкостью поднимается с пола. А я не перестаю его целовать. Шею, ключицы, до исступления ласкаю его горячую, немного солоноватую кожу.
Он укладывает меня на постель. Пытается отстраниться, но я вцепляюсь в его шею, не желая ни на секунду расставаться.
— Погоди, — хриплый смех мурашками по коже. Он накрывает ладонью мои руки, выпутываясь из них.
Выпрямляется во весь свой рост, смотрит на меня сверху вниз, и под его взглядом я ощущаю себя красивой. Будто для него есть только я и никого больше.
Освободившись от остатков одежды, Дема спешит вернуться. В его глазах ничего кроме голода и желания.
Он целует так исступленно, словно это в последний раз, словно не будет завтра и все, что он может мне дать, хочет отдать сейчас. Кислород на исходе, мне нечем дышать, но я продолжаю отвечать на его поцелуи. Да и плевать на кислород, зачем он мне, если у меня есть ОН?
Его пальцы скользят по внутренней стороне бедер, и я тут же поддаюсь команде. Раздвигаю ноги, впуская его.
Губы Демы спускаются по моим скулам, шее, вниз к груди. Я замираю в волнении, а он уже упирается в мое лоно. Твердый, огромный. Тот, кого я хочу.
Демид замирает, поднимает на меня одурманенный взгляд. Я смотрю на его губы, немного припухшие от поцелуев, и понимаю, что это то, чего я больше всего хочу.
И он входит. Неспешно, но неотвратимо. Низ живота пронзает болью, и я инстинктивно сжимаю бедра, вонзаясь ногтями в его плечо.
— Потерпи, я буду аккуратен, — хрипит, а самого трясет всего, настолько напряжен.
Он начинает двигаться и каждое его движение словно наждачкой.
— Эй, — Демид замирает, и, схватив мой подбородок, заставляет посмотреть в его глаза. Только сейчас понимаю, что в моих слезы. Он видит их, и ему это совсем не нравится.
— Белка, расслабься. Просто доверься, ладно? – наклонившись, с нежностью касается губами моих губ. И его поцелуй тягучий, распаляющий, снимающий боль. По телу снова дрожь, а низ живота затапливает тягучей истомой. Он начинает двигаться во мне, но теперь нет боли, мне даже немного приятно, ведь его язык ни на секунду не перестает ласкать оголенную кожу моей груди.
В какой-то момент его движения становятся резкими и сильными. Дема нависает надо мной, лоб хмурится и на нем выступает испарина. Он напряжен, прикусывает нижнюю губу. А я глаз с него не свожу, впитываю до капли каждое мгновение его оргазма. Каждый звук, рвущийся из его груди, каждую эмоцию. И когда все заканчивается, он опускает голову мне на грудь.
Его дыхание все еще такое рваное, спина ходуном. А я обнимаю его, уже осознавая, что все закончилось. И теперь мне придется отпустить его.
Отдышавшись, Демид поднимается и, надев джинсы, выходит из комнаты. Все это время он не смотрит на меня, ничего не говорит. На глаза набегают слезы, и я кутаюсь в простынку, понимая, что ничего не изменилось. Я не обижена, я все понимаю. Знала, что он не мой. Только больно теперь, что из-за меня у него будут проблемы с Мирой.
Демы все нет, и тишина в комнате с каждой минутой давит на меня все больше. Перед глазами наша с ним последняя встреча, и то, как я выбрала Исая, а не его. И мне становится так больно, что не продохнуть.
И я вдруг понимаю, что хочу сказать ему правду. Хочу, чтобы он знал, почему я так поступила. Поднимаюсь с постели, и, закутавшись потуже в одеяло, иду на его поиски. Пройдя небольшой коридор, приближаюсь к входной двери.
Открыв ее, выхожу на крыльцо. Здесь очень холодно. Дождь все еще льет стеной, ледяной ветер обдувает со всех сторон. Я делаю шаг вперед, и застываю, заметив Демида. Он чуть в стороне. Облокотившись о парапет крыльца, смотрит куда-то в темноту.
Внутри все дрожит, только совсем не от холода. И когда он оборачивается ко мне, я вижу в его черных глазах то, что разбивает мне сердце.
По спине ознобом его резкое равнодушие. Скользнув по мне быстрым взглядом, отворачивается.
— Дем...
— Иди в дом, — осекает грубо, даже не обернувшись.
Я не уйду. Пусть даже силой затащит меня в дом, но я буду стоять на своем. Делаю шаг к нему навстречу.
— Мне нужно кое-что сказать.
С его губ рвется ухмылка. Он смотрит себе под ноги.
— Ты все уже сказала тогда, в доме Исая. Тебе так не кажется? – когда он поднимает голову и смотрит на меня, я вижу за маской злости и ярости нестерпимую боль.
Делаю еще один шаг. А он волком на меня смотрит.
— Я вынуждена была так сказать. В тот момент я не могла признаться.
Он кривится, словно ему противно даже слушать меня.
— Не объясняй, — его грубый тон иголками под ребра. Демид поворачивается ко мне, и, сложив на груди руки, опирается спиной о парапет.
— Я все равно не пойму, почему ты скрыла от меня правду с Мирой, почему доверилась Гессу, а не мне, — в голосе холод, а глаза так жадно скользят по мне.
Я не понимаю его, почему он ведет себя так странно.
Холодные капли дождя отскакивают от стен и попадают на меня, но я не чувствую холода. Я смотрю только на него, и мне так больно, понимать, какую обиду я нанесла его сердцу.
Демид подходит ко мне, тянется ладонью, обхватив мою скулу. И в этот момент моя вселенная сжимается до его глаз.
— Мне понадобилось время, чтобы перестать злиться на тебя... но я и сейчас не уверен, что справился до конца с этой задачей, – на губах нервная улыбка, а пламя, что горело во взгляде, вдруг стихает. Вместо злости, я вижу нежность... И это еще больше путает меня. — Прости... – только и могу выдавить из себя, а он наклоняется и касается моих губ своими.
— Но теперь я знаю, чего хочу, — отстранившись, с жадностью
