Невинная для грешника - Лина Манило
– Кстати, сын, где она?
– Домой уехала, – в голосе Марка опасные нотки. Пока на меня никто не обращает внимания, пытаюсь сбежать, но Роман Георгиевич снова ловит меня в фокус своего тяжёлого взгляда.
– Марта, ужин сегодня отменяется, я на десять минут заехал, у меня сегодня встреча с деловым партнёром в ресторане. Так что можешь быть свободна.
И, не сказав больше ни слова, уходит в дом, а я провожаю взглядом его широкую спину и понимаю: если этому человеку и нужны собеседники после тяжёлого трудового дня, то я буду самой последней в очереди.
– А вот теперь я тебе кое-что скажу, – Марк становится за моим плечом и говорит тихо-тихо. – Мой отец уже пятнадцать лет не ужинает дома. Об этом знают все, моя мать в первую очередь.
И немного помолчав, он отходит, возвращая мне моё личное пространство.
– Теперь ты понимаешь, что тебе необходим здесь друг?
– Друг, значит… – протягиваю задумчиво, на языке это слово прокатываю, пробую его.
Да ну, бред.
Поворачиваюсь к Марку так резко, что меня слегка в сторону заносит.
– Может быть, я просто буду работать, никого не трогать и как-нибудь обойдусь так?
Наверное, это звучит грубо. Мой тон, слова, выражение лица, но от всех этих интриг и тёмных туч, которые сгущаются вокруг, а я совсем не понимаю, по какой причине, у меня голова кружится и к горлу подступает горький комок.
Я же не марионетка, которую кто-то большой и сильный дёргает за верёвочки, заставляя бодро отплясывать. Но почему-то именно так себя и чувствую.
Это выводит из привычного равновесия, потому мне становится сложно себя контролировать, да и обида, похоже, оказалась слишком сильной, непомерной и незаслуженной, и я добавляю:
– Не думаю, что ваша любящая Регина будет очень рада нашей дружбе. Виданное ли дело, чтобы наследник Романа Орлова водился с какой-то нищебродкой. Отойдите от меня, а то ещё заразитесь бедностью и убогостью.
Наверное, я потом пожалею о своих словах, но они жгут язык, и мне физически больно держать их в себе. Да, я не богатая и, наверное, не такая красивая, как Регина, но я определённо человек и у меня есть чувство собственного достоинства.
– Приятного вечера, Марк Романович, у меня, как вы слышали, закончился рабочий день, а мне ещё в больницу нужно успеть.
Но Марк удерживает меня на месте, крепко схватив за руку, а я выразительно смотрю на его пальцы вокруг моего запястья.
– Ты перестанешь наконец мне выкать? Сколько можно просить? Может быть, хочешь, чтобы приказал тебе? Ну, как хозяйский сын?
Мы стоим напротив входа, нас в любой момент могут увидеть, но Марка это, похоже, волнует в самую последнюю очередь.
– Я могу убрать в вашей комнате, постирать бельё. К ужину накрыть или завтрак подать – много чего могу. В остальном оставьте меня в покое, Марк Романович, – и вырвав руку, стремительно покидаю площадку перед домом.
Пусть варятся в своём элитном котле, полном змей, а у меня много других нищебродских занятий.
Оказавшись в безопасности домика, первым делом с остервенением срываю с себя одежду, рискуя разорвать платье на лоскуты. Машинально вешаю его на плечики, а на тёмной юбке остаются влажные пятна. Нет, я не плачу, это просто слёзы. Они скатываются по лицу, собираются на подбородке, капают на грудь.
Просто всего этого слишком много для меня: мама и волнение о её здоровье, долги эти бесконечные, интриги, заговоры, Марк… Ну, вот что он ко мне прицепился, а? Без его дружбы обойдусь, тоже мне. Пусть с Региной дружит, она вон, книги ему дарит и трогательно подписывает.
А ещё Анфиса Игоревна. Зачем она просила ждать её мужа, ужин подавать, если он не ужинает дома – сколько Марк сказал? – пятнадцать лет?
На этот вопрос у меня нет ответа. А все, что приходят на ум, глупые.
Наверное, минут десять сижу на краешке идеально застеленной кровати и рыдаю. Горько так, с подвываниями, плечом стираю с подбородка слёзы, размазываю по лицу. Это всего лишь усталость – у меня был очень тяжёлый учебный год, а каникулы начались ещё веселее.
Покончив к жалостью к себе, тщательно умываюсь ледяной водой, смываю слёзы, тоску свою, мысли плохие и, заметно посвежевшая, выхожу из домика и от неожиданности чуть было не роняю ключи на землю.
– Успокоилась? – Марк стоит у входа, подпирает рукой косяк, явно меня ждёт.
– А я и не нервничала, – пожимаю плечами, хотя вот это равнодушие даётся мне с трудом. – Просто популярно объяснила ситуацию.
Марк вглядывается в моё лицо и едва заметно хмурится.
– Плакала?
– Нет, – нагло вру, а Марк головой качает.
– Марта… – вздыхает и, убрав руку, пройти мне позволяет. – Не слушай Регину, не принимай на свой счёт, она… в общем, я прошу за неё прощения. Это только моя вина и это больше не повторится. Я обещаю.
Марк с трудом подбирает слова – это видно невооружённым взглядом, по глазам его заметно. То ли извиняться ни перед кем не привык, то ли ему действительно стыдно, и сейчас он кажется почти беззащитным. На мгновение передо мной появляется тот самый улыбчивый мальчик, так привлекший моё внимание на злополучной фотографии, и я оттаиваю.
Всё равно долго злиться не умею.
– Марк Романович, не нужно, я совсем на вас зла не держу, – взмахиваю рукой и улыбаюсь, чтобы слова свои подтвердить. – А сейчас, простите меня, но я тороплюсь.
– К маме? – снова усмехается, и глаза его теплеют.
– К маме, – улыбаюсь и, помахав на прощание, двигаюсь к выходу.
А выйдя из ворот, замечаю большую чёрную машину с наглухо тонированными стёклами, выезжающую из просторного гаража.
Роман Георгиевич.
Я киваю, хотя не могу видеть его лица за глухими окнами, но почему-то кажется, что он смотрит на меня в этот момент. И будто бы в подтверждение моих мыслей, машина останавливается, и стекло медленно отъезжает вниз.
Роман Георгиевич улыбается лишь краешками губ, а глаза его при этом ледяные-ледяные. Наверное, ему требуется приложить максимум усилий, чтобы выглядеть приветливым.
– Марта, ты в город? Присаживайся, подвезу.
Интересно, Орлов старший мне тоже дружбу предложит? Надеюсь, нет.
Глава 15 Марта
Более взрослая и… матёрая версия Марка мне не нравится. Абсолютно.
Сижу в просторном салоне, держусь обеими руками за поручень. Нужды в этом нет – машину не трясёт на кочках и не болтает на поворотах, – но мне так спокойнее.
За окном плавно меняются пейзажи, коротко стриженный тёмный затылок водителя кажется деревянным, до того мужчина сосредоточен на
