Мария Воронова - Повод для знакомства
Колдунов направлялся к ней почти бегом, следом семенила Клавдия Ивановна. Выражение лиц у них было вдохновенное и решительное: видимо, старшая сестра расписала Катино состояние самыми яркими красками.
– Не волнуйся, детка, сейчас все поправим, – сказал Ян Александрович. – Давай помогу.
Он подхватил Катю на руки и положил на перевязочный стол.
– Посмотрим, что с тобой такое.
Замирая от ужаса, Катя смотрела, как заведующий, весело насвистывая, надевает медицинскую шапочку и маску. В таком виде, когда на лице были открыты одни глаза, Колдунов походил на средневекового палача.
– Клавдия Ивановна, откройте мне набор для обработки ран. Я сделаю ревизию. Если сосуды целы, то зашью прямо тут, а если нет, то придется, милая моя, делать операцию.
– Ампутацию? – пискнула Катя.
Вокруг глаз Яна Александровича собрались мелкие морщины, и Катя поняла, что под маской он улыбается.
– Не бойся, девочка. Такую ножку грех отрезать. Потерпи одну секунду, сейчас йод пощиплет, а потом я обезболю.
– Закрой глаза, девка, и расслабься. Больно не будет, – сказала Клавдия Ивановна.
– Да ничего, я потерплю.
– Не надо терпеть. Если что, сразу говори, я лекарства добавлю.
Катя послушно закрыла глаза. Она чувствовала, как Колдунов ощупывает ее голень, и удивлялась, какие нежные и осторожные у него руки. Несмотря на то что рана ныла, прикосновения были приятными, она даже перестала бояться. До сих пор никто не прикасался к ней так бережно. Даже стоматологи, за визиты к которым она платила кругленькие суммы, никогда так не ворковали над нею.
– Кость вроде бы цела, уже хорошо. А как это тебя угораздило?
– Поскользнулась.
– Где?
– Да тут. На помойке.
– Клавдия Ивановна, нужно от столбняка укол сделать. И пожалуй, антибиотик назначить. Так, детка, потерпи секунду, ввожу обезболивающее.
Катя думала, что, несмотря на заверения Колдунова и Клавдии Ивановны, ей все же будет больно. Но внезапно поняла, что ничего не чувствует. Заведующий зашивает ее ногу, но происходит это вроде бы и не с ней. Ян Александрович постоянно осведомлялся, как она себя чувствует, называл ее деткой и давал пояснения: что он увидел в ране, что собирается с этим делать и сколько времени ему еще нужно для работы. Несколько раз он похвалил Катю за то, что она так спокойно лежит и мужественно переносит операцию. Катя ответила, что это не составляет ей никакого труда.
– Вот и все. Завтра не забудь подойти на перевязку.
– Спасибо вам большое.
– Спасибо за это не говорят, – весело ответила Клавдия Ивановна, и Катя поняла ее не слишком тонкий намек. Что ж, она тоже не дает бесплатных уроков музыки!
Клавдия Ивановна подступила к ней со шприцем:
– Поворачивайся, сделаю противостолбнячный укол.
– Не буду смущать, – сказал заведующий и ушел.
Зашитая и аккуратно перебинтованная нога почти не болела, гораздо большие страдания доставляла пятая точка, в которую только что всадили изрядную порцию сыворотки. Катя довольно бодро доскакала до палаты и успокоила Маргариту Матвеевну – старушка недоумевала, куда могла исчезнуть ученица вместе с мусорным ведром. Убедившись, что в палате все спокойно, Катя достала из своего кошелька две тысячи, завернула в лист бумаги и поковыляла обратно – искать Колдунова.
Тот был в ординаторской.
– Можно вас на секунду?
– Что случилось? Тебе бы полежать сейчас нужно, а не прыгать по всему отделению.
Колдунов неохотно вышел к ней в коридор. Катя нацелилась на карман его халата, но он ловко перехватил ее руку.
– Да ты что, с ума сошла? Убери сейчас же!
– На развитие отделения…
– Разовьем как-нибудь и без тебя. Ты ж бюджетница, какой с тебя спрос.
Никогда прежде Катя не встречала такого доброго и внимательного человека, и ей было мучительно стыдно, что она могла думать о нем плохо. Как она ошибалась в нем, да и в Светлане Эдуардовне тоже!
Глава 2
На следующий день Кате пришлось признать очевидный факт: она до смерти влюбилась в Яна Александровича, и с этим уже ничего нельзя сделать. Ей было больно смотреть на него – как на солнце, но когда солнца не было рядом, все погружалось во мрак. Колдунов заходил в палату – и Катя сразу отворачивалась, чтобы он не заметил, как она краснеет и как у нее дрожат руки…
С утра она полчаса протосковала перед перевязочным кабинетом, оттягивая минуту, когда он посмотрит на нее своими ласковыми – как она могла считать их похотливыми?! – глазами и скажет: «Не бойся, детка». Ей казалось, что она разрыдается от счастья, услышав эти слова.
Пока она собиралась с духом, заведующий ушел оперировать, и Кате сделала перевязку Клавдия Ивановна. Действуя быстро и аккуратно, она вытащила из Катиной ноги какие-то штуки, заново забинтовала и сказала, что, если у Кати не будет сильных болей и температуры, до понедельника можно ногу не трогать.
Ранение не отразилось на Катиных возможностях сиделки, она по-прежнему обслуживала всю палату. Около часа дня пришли Светины дочки, она позанималась с ними и нашла способности вполне удовлетворительными.
– Вообще, Светлана Эдуардовна, отсутствие слуха – это аргумент родителей, которые не хотят заниматься своим ребенком, – говорила она, королевой рассевшись в ординаторской и вытянув раненую ногу на диване. Докторша смотрела на нее с обожанием и каждую минуту подливала кофе. – Детей, которые по своим природным данным не могут заниматься музыкой, крайне мало. Значительно меньше, чем гениев и вундеркиндов. Занятия музыкой очень полезны, они развивают ум и память гораздо лучше, чем, скажем, математика или литература. Больше скажу, музыкальные занятия повышают математические способности. Кроме того, они воспитывают трудолюбие, упорство и терпение, то есть формируют личность. Ваши девочки, конечно, не Моцарты, но, думаю, учеба в той школе, о которой я говорила, будет им по силам. Если вы разрешите мне воспользоваться телефоном, я сейчас позвоню своему начальнику, и он все устроит.
– Сколько я должна?
– Разумеется, нисколько!
Катя позвонила Петру Петровичу, сообщила ему последние новости о состоянии Маргариты Матвеевны и попросила определить девочек в спецшколу.
– Как вы там, Катенька? Наверное, хотите отдохнуть? Прислать вам замену на ночь?
– Нет, спасибо. – Катя с удивлением сообразила, что и не подумала о возможности на какое-то время уйти домой.
Она ни на секунду не хотела отлучаться из больницы, не хотела лишать себя даже мимолетной встречи с Колдуновым. Видеть его уже было счастьем.
Ян Александрович приветливо улыбался ей при встрече. Каждое утро, зайдя в палату с обходом, он осведомлялся о Катином самочувствии и температуре. Потом нагибался и щупал ее голень, как хозяйки щупают фрукты, прежде чем купить.
