Дебора Смит - Тень моей любви
Он изо всех сил колотил меня по спине. Наверное, это выглядело ужасно. Рони стукнул меня как следует еще раз, сшиб на землю – и кусок табака наконец выскочил у меня из дыхательного горла.
– Расстегните ей джинсы, – приказала бабушка. – Дайте телу свободу. Пусть дышит как следует. Она вся красная!
Мама упала рядом со мной и стала возиться с застежками. Рони стянул мои джинсы прямо за штанины и бросил их через себя.
Ну, полное унижение. Я лежала в свитере и розовых штанишках. Рони отвернулся.
Он, несомненно, был джентльменом.
А мне было очень и очень далеко до леди, почти как до луны.
Мама вздохнула с облегчением, но, слегка опомнившись, приступила к допросу.
– Где ты взяла этот табак? – сурово спросила она. Я кашлянула.
– Из ящика Хопа.
Рони встал на ноги и, все еще не глядя на меня, сказал:
– Если я не нужен вам, я пойду, миссис Мэлони.
– Подожди. – Мама прикрыла меня кухонным полотенцем и подошла к нему. – Что ты делал здесь, ты ведь должен быть на работе?
– Я просто… просто отошел на минуту.
– Тогда тебе придется пройти в дом и подождать мистера Мэлони. Объяснишь ему, почему ты не выполняешь самые простые указания.
– Мама, – я немедленно кинулась на защиту, хотя голова у меня кружилась, а живот просто разрывался отболи, – это была моя…
– Помолчи, молодая леди, тебе еще придется многое объяснять.
Я заплакала, вздрагивая. Это я была во всем виновата.
Нэт, привлеченный шумом, подошел и остановился в нескольких ярдах, переминаясь с ноги на ногу и качая головой.
– Извините меня, миссис Мэлони, мне самому надо было пойти за одеждой для Рони.
Мама сердито на меня посмотрела.
– Понятно, – протянула она и велела мне и Рони войти в дом.
Я лежала на диване в гостиной, все еще не совсем придя в себя, ноги мои покрывал меховой плед.
Рони неуверенно сидел на краешке соломенного стула с прямой спинкой и время от времени двигал крупной босой ступней. Он явно хотел лишний раз ощутить, что под ногами у него восточный ковер. Мама заставила его снять грязные сапоги и оставить их на веранде.
Я наблюдала, как его напряженный взгляд вбирает в себя все детали этой большой комнаты так, как будто бы он старается запомнить все. Для меня это был просто дом, но я постаралась посмотреть вокруг его глазами, глазами человека, не имевшего ничего. Изучая мебель, обитую бархатом, переполненные книжные шкафы, камин, лампы, телевизор и стереопроигрыватель с пластинками – потрясающая роскошь.
Мама бросила ему на колени мягкое голубое банное полотенце и вышла. Он вытер о него свои большие руки. От них пахло мокрым жевательным табаком.
Мама вновь вернулась в комнату, Рони напрягся, глядя прямо перед собой. Она положила на пианино стопку одежды.
– Вот, я думаю, тебе стоит примерить это.
Он недоверчиво посмотрел на нее.
– Но…
– Мама, он не сделал ничего плохого, – немедленно заныла я.
– О, я уже поняла, кто тут виноват, – строго посмотрела на меня мама.
Я затаила дыхание. Мама рассматривала Рони, задумчиво хмурясь.
– Поди прими ванну, – сказала она, – и переоденься в эту одежду. Хорошо?
– Вы не будете ругать меня?
– О господи, нет, конечно. Клер, наверно, пришлось бы намного хуже, если бы ты не оказался рядом. Спасибо. – Мама посмотрела на меня взглядом, который означал “если бы тебе уже не было так плохо, то…”, затем решительно направилась к двери, но остановилась и яростно отряхнула свою юбку, будто отбросила все сомнения раз и навсегда.
Я весело сказала:
– Видал? Мама вовсе не думает, что ты собираешься съесть меня живьем.
– Надеюсь, что нет. Ты бы наверняка застряла у меня в горле.
– Тогда я колотила бы тебя по спине, пока ты меня не выплюнул бы.
Он не знал, что сказать на это. Я уверенно улыбнулась. Все было правильно. Мы давали друг другу уроки дыхания.
Глава 8
После этого, вопреки советам всей семьи, мама и папа стали доверять Рони полностью и даже разрешили мне видеться с ним наедине. Отныне я крутилась вокруг него каждый день, заговаривая его до смерти. Для моих кузин и подруг само имя Рони было знаком опасности. Я же за его крепкой спиной не боялась ничего. Мной восхищались, обо мне сплетничали. Говорили, что я приручила его, как будто он был волком.
Тетя Люсиль сдалась и разрешила Вайолет заходить ко мне. Как-то в воскресный день я утащила ее к гаражу, где Рони перебирал мотор трактора. Он прекрасно разбирался во всяких механизмах.
Вайолет была очень скованна. Рыжие волосы торчали из-под кепки во все стороны. Казалось, еще немного, и от нее будет бить током. Руки и лицо Рони были в грязи. Он выглядел впечатляюще в камуфляжной армейской шинели, небрежно наброшенной сзади на плечи. Его серые глаза сверкали в свете двух ламп, прикрепленных к рулю трактора. Он сидел среди разбросанных деталей мотора на подстилке, рядом с ним клубочком свернулся Генерал Паттон. Рони угрюмо посмотрел на меня и на Вайолет.
– Скажи что-нибудь, – потребовала я.
– Бу-у, – промычал он.
Вайолет стремглав бросилась бежать по направлению к дому.
– Ты ее напугал, – сердито сказала я. – Я хотела, чтобы ты произвел хорошее впечатление.
– Ты хотела повоображать, – поправил он, вытирая руки о промасленную тряпку: – Но если ты поймаешь ее и приведешь обратно, я скажу, что пошутил.
– Почему бы тебе не пойти со мной и не сказать это перед всеми? Ты можешь что-нибудь съесть. Можешь сесть за стол на кухне.
– Не могу. Ты сама знаешь – это только для семьи. Кроме того, я не хочу, чтобы на меня там уставились и стали шептаться.
– Я не позволю им!
– Вот если бы ты командовала всем миром, Клер!
Это было бы здорово!
– Пожалуйста, пойдем в дом, – настаивала я. Мне все время хотелось отвоевать для него еще что-нибудь.
– Бу-у.
– Сам ты “бу”. Меня не напугаешь.
– Это ты меня пугаешь.
– Я? Как?
Он ответил не сразу. Он протер замасленную деталь, подправил что-то в моторе. Его молчание било глубоким, как колодец.
– Ты вырастешь и станешь как все, – наконец сказал он, глядя в сторону.
– Не стану. – Я не имела ни малейшего представления, что он имел в виду, но уж в своей неповторимости была твердо уверена. – Я тебя никогда не буду бояться. Когда я вырасту и у меня будет свой дом, ты сможешь сидеть за моим столом, когда захочешь.
Он серьезно посмотрел на меня.
– У меня самого будет свой дом, лучший дом в мире, и ты сможешь сидеть за моим столом.
– Хорошо. Договорились. – Я протянула руку. Он осторожно взял ее в свои сильные замасленные пальцы, и мы скрепили уговор рукопожатием.
* * *Я никогда до конца не могла разобраться в своих чувствах к Сэлли Макклендон. При одной мысли о ней у меня по спине начинали бегать мурашки. Я завидовала ей, потому что у нее была грудь, а у меня пока нет, и одновременно жалела ее.
Я снова встретилась с ней лицом к лицу этой осенью. Я сидела на прилавке магазина дяди Элдона Делани и ждала, когда папа выйдет из подсобки. Они там с дядей раскричались не на шутку, начав с мирного разговора о хозяйстве и завершив беседу неизменной политикой. Впрочем, до завершения дело еще не дошло. Этой осенью все только и говорили о выборах, потому что стало известно – наш губернатор Картер метит в Белый дом.
Этому магазину и прилавку, на котором я сидела, нетерпеливо болтая ногами, было лет сто. Рядом со мной валялись кипы журналов, стояло пластмассовое ведерко со значками и поднос с кольцами. Я надела одно из них и разглядывала его – то ли поменять, то ли оставить, то ли вообще ни к чему.
Тяжелая деревянная дверь распахнулась так резко, что задребезжали рамы на окнах. В магазин влетела Сэлли. Ее было так много: бедра выпирали из джинсов, грудь – из обтягивающего свитера. Красные туфли на платформе громко цокали по деревянному полу. Волосы ее год от года становились пышнее и светлее, краска на лице обильнее. В восемнадцать лет она стала похожа на мохнатого рыжего енота, но не заметить ее было невозможно.
Она сразу направилась ко мне и запела приторным голоском, пристально глядя мне в глаза.
– Зачем маленькой сладенькой розовенькой девочке нужен такой парень, как Рони? Что ты можешь для него сделать?
– Ну, для начала он получил дом, где жить, и новый зуб. У него теперь такая улыбка – закачаешься! – поддразнила я. – А потом, ведь он же не принадлежит тебе.
– За этим дело не станет, дай только срок. Увидишь.
– У тебя и так хватит парней. Больших и маленьких. Зачем тебе еще и он?
– Таких, как он, вообще больше нет. А ты собьешь его с толку, внушишь черт знает что и выкинешь, как ненужную тряпку.
У меня мелькнула страшная мысль, и я ее тут же высказала:
– Не лезь к нему! Он не собирается делать детей с тобой или еще с кем-либо.
– Детей? Знаешь, принцесса, я не хочу больше детей. Хватит и одного крысенка из вашей норы.
