Сандра Мэй - Слушая тишину
— Сэнди, ты не сердишься?
— Дурак.
— Нам придется что-то придумать, малыш. Программа защиты свидетелей или что-то в этом роде. Оказывается, и в моем доме ты не защищена…
— Я защищена, когда ты рядом.
— Но я не смогу быть рядом постоянно. И рисковать тобой тоже не могу. Ты слишком много для меня значишь. И ты главный свидетель.
Сэнди закусила губу, радуясь, что Дон не видит ее лица.
Все-таки мужчины бестактны. «Главный свидетель»! Гораздо больше ее устроили бы слова «Я люблю тебя».
Она вывернулась из рук Дона, села и сказала, не глядя на него:
— Не надо никакой программы защиты. Я поеду в дом к дяде Дику.
— А где его дом, я забыл?
— На Змеином острове. Я говорила.
Дон хмыкнул.
— Что-то в этом есть. Эй! Ты что-то помрачнела. Ты не обиделась?
— Вовсе нет. Просто… вспомнила. Вчерашнее.
— Не надо, забудь. Я его найду. И убью.
Сэнди грустно улыбнулась, завернулась в простыню и ушла в ванную.
Прежде чем ехать на остров, они заехали к Сэнди домой, взять вещи. Пока Сэнди собирала сумку, Дон сидел в гостиной и развлекался тем, что корчил зловещие рожи самому себе, глядя в большое овальное зеркало. Через некоторое время до него дошло, что Сэнди уже несколько секунд стоит у него за плечом и улыбается. Он хмыкнул, вскочил и повернулся к девушке.
— Ну что, готова?
— Готова. Здесь кто-то был ночью.
Она сказала это так спокойно и просто, что Дон не сразу понял, о чем это она. Поняв же, нахмурился и сразу стал очень грозным.
— Что-то пропало? Окно разбито? Дверь была не взломана…
— Все цело, пропадать тут нечему, а о том, что кто-то был… Дон, твои коллеги вряд ли этому поверят. Я долго обходилась без слуха… это заставляет с большей интенсивностью использовать остальные органы чувств. Например, обоняние. И немного — интуицию. Ночью в моем доме был некто, курящий дешевые мексиканские сигары, редко принимающий душ и пользующийся одеколоном «Антонио Бандерас».
Дон ошалело посмотрел на Сэнди.
— Ты Конан Дойла начиталась, что ли? И даже если это так — получается чуть ли не бродяга, но при этом ничего не сломано и не пропало?
— Потому что он не нашел того, что искал.
— Сэнди! Ты надо мной смеешься, да?
— Вовсе нет, Дон. Просто я уже слышала этот запах.
— А! Так ты мне и имя назовешь?
— Назову. Хуан Ривера, журналист. Думаю, что это он.
Дон рысью пробежал по комнатам и вынужден был признать, что Сэнди права. Легкий, практически неуловимый запашок витал в воздухе, аккуратно сложенные стопкой журналы на столе чуточку сдвинуты, приоткрыта дверца шкафа…
Что же он искал, этот чертов журналюга?
И где он, черт его дери, может прятаться?
Внезапно Дон поднял палец, погрозил им сам себе и возопил:
— Доллис!
Сэнди с подозрением уставилась на него.
— Кто такая Доллис?
— А? Да ничего особенного. Это моя жена.
— Жена?!
— Бывшая, бывшая. Доллис Грей. Она журналистка.
Тут до Сэнди дошло, почему лицо той красивой женщины в камуфляже на фотографии в доме Дона показалось ей знакомым. Она видела ее по телевизору, видела не один раз, и вела эта Доллис репортажи о расследованиях, убийствах и прочих ужасах. Тетя Бет обожала смотреть «Криминальную хронику»…
Мысли стремительными перепуганными птицами заметались в голове Сэнди. Если она бывшая — почему ее фотография до сих пор стоит у него дома? Они поддерживают отношения? Дон ее все еще любит?
Видимо, что-то отразилось у Сэнди на лице, потому что Дон удивленно спросил:
— Ты что, расстроилась? Я понимаю, противно, когда по дому шарит чужой…
— Я не о том. У тебя ее фотография на комоде.
— Чья? Доллис? А, с рогами… Это Оззи и Рик ей пририсовали, она орала, как паровоз. Племянники мои, Оззи и Рик. Им по семь лет, а тогда было по четыре. Они ее терпеть не могли…
— А ты?
Дон подхватил сумку Сэнди и понес к дверям. Уже на пороге сказал спокойно и серьезно:
— Я жить без нее не мог — так мне казалось. Я мог для нее сделать все… даже невозможное. А она превратила мою жизнь в ад… да и свою тоже. После развода с Доллис я думал, что больше уже никогда и никого не полюблю, — пока не встретил тебя. Вот и все.
Он шел к машине, а она плелась за ним, маленькая и несчастная. Ежу ведь понятно, что он не разлюбил эту свою Доллис! С такой тоской говорил о ней, о разводе…
Сэнди уткнулась в широкую спину Дона носом и подняла глаза, недоумевая, чего это он так резко затормозил.
Дон Каллахан повернулся к ней. На лице у него играла солнечная, чуть растерянная улыбка.
— Сэнди Кроуфорд! Да ты ревнуешь! Чтоб мне лопнуть, ты ревнуешь!
— Я?! Вот еще. Тем более вы уже развелись. А вы общаетесь?
— Пока Бог миловал, но теперь придется. И ты не ревнуй, поняла? Доллис, она… ладно, со временем, возможно, я вас и познакомлю.
— Вот еще!
Надувшись, Сэнди уселась в машину, а Дон хмыкнул и полез за руль.
Получасовая поездка до острова тянулась долго — из-за воцарившегося в машине напряжения. Сэнди смотрела прямо перед собой, надувшись и явно думая о чем-то неприятном. Дон сначала косился на нее, а потом бросил это дело, стал думать о своем.
Звонить перед отъездом дяде Дику Сэнди отказалась, заявив, что не хочет пугать его с утра пораньше. Что ж, на взгляд Дона, у этого человека были все основания тревожиться.
Даже если он и не знал о вчерашнем нападении на Сэнди Кроуфорд — газету со статьей загадочного Хуана Риверы читал наверняка. Будучи большой шишкой в «Кемикал резорт», не мог не слышать и обо всех неприятностях, которые начались в центре с исчезновением Лючии Ричи — а возможно, и раньше. Являясь в недалеком прошлом опекуном Сэнди, вполне мог бы приставить к ней охрану…
Дон страсть как не любил опекунов. В его собственной практике никаких дел, связанных с наследством, не попадалось, но в детективах это один из самых любимых мотивов для тяжких преступлений, и сбрасывать его со счетов в деле Сэнди Кроуфорд не стоит.
Он включил радио, из динамика полилась легкая музыка. Сэнди откинула голову на спинку сиденья, прикрыла глаза. Дон увидел синяки, проступившие на тоненькой шее, в очередной раз покрылся холодным потом и проклял неизвестного нападавшего всеми известными ему ирландско-шотландскими проклятиями.
Связано ли нападение на Сэнди с ночным визитом в ее дом Хуана Риверы? И, кстати, связано ли нападение с исчезновением Лючии? Ведь зачастую мы выдаем желаемое за действительное, с легкостью отметая остальные версии, а вместе с ними и истину…
— Сэнди? У тебя есть кто-нибудь?
