Мой любимый (не) медведь (+ Бонус) (СИ) - Юнина Наталья
— Саша, только не останавливайся, пожалуйста, — еле произношу я.
Смотрит на меня, хитро улыбаясь, еще пару мгновений, и он выходит из меня, хочется завыть от того какой он гад, но это, видимо, все специально, для того, чтобы просто вывести меня из себя. Саша с ухмылкой смотрит мне глаза, как будто пытается прочитать в них мою неудовлетворенность, а потом с силой входит в меня на всю длину и постепенно набирает дикий темп. Впиваюсь ногтями в его плечи, сильно сжимая, наверняка до боли, но мне уже все равно. Несколько минут такого темпа, и я просто взрываюсь от полученного оргазма. Когда я почти задыхаюсь от экстаза, Саша присоединяется ко мне, кончая в меня. Потапов не спешит выходить из меня, тяжело дышит и утыкается лицом мне в шею.
— В принципе, можешь иногда обижаться и тупить, все равно это будет заканчиваться ковром.
— Класс. Саша, ты тяжелый.
— Прости, — он слезает с меня и перекатывается на бок. — Опережая твой трахобазар, я чист и никогда не трахался без презервативов, а ты на таблетках, я лично в ванной видел, поэтому давай не вешай мне лапшу на уши.
— Я вообще об этом не собиралась говорить. Спасибо, что напомнил. Я тоже не занимаюсь этим без презерватива.
— Я рад, что в этом я первый. О количестве ушлепков, побывавших у тебя в постели, поговорим позже, дай мне покайфовать.
— Обязательно, — начинаю смеяться.
— Я даже боюсь спрашивать, чего ты смеешься, но все же рискну.
— Да вот думаю, Потапов, как сильно ты ко мне неравнодушен.
— Да ладно? С чего ты это решила?
— Ну, стал бы ты меня чпокать с дырой во лбу?
— Я питался твоей энергией из портала.
— Дурак! — поднимаю руку, чтобы тыкнуть его, но он перехватывает мою ладонь и кладет себе на грудь.
— Хоть сейчас побудь милой и ласковой девочкой, погладь меня, что ли.
— А можно не здесь? Не хочу больше лежать на ковре, — Потапов поднимается, опираясь на локти, и вопросительно на меня смотрит.
— Опять Венц нагадил?!
— Нет. Просто ковер оказался не таким мягким, как представлялось. В общем, поелозил ты мою спину знатно.
— Прости, не подумал.
Саша быстро поднимается на ноги и подхватывает меня на руки. Надо признать, это классно, когда мужчина носит тебя на руках, сегодня прям мой ручной день. Только вот несет он меня не на кровать, а в ванную. Ставит на пол, открывает душевую кабину и жестом руки приглашает меня.
— Только после тебя, Потапов. Я хочу оценить твою ореховую попу.
— Еще оценишь, давай заходи.
Не знаю, что со мной стало, но я без всякого возражения захожу в душевую. Саша заходит вслед за мной, включает воду и начинает меня мыть. Поворачивает к себе спиной и скользит руками по коже.
— Ну, нет так уж все и страшно, врушка, нормально все со спиной.
— Сам такой. Может, закончим, я спать хочу.
— А поболтать в постели? Разве вы бабы этого не любите?
— Я не бабы.
— Это точно. Ладно, заканчиваем.
Пару мгновений и Потапов выключает воду. Выносит меня из душа и начинает вытирать мое тело без какого-либо сексуального подтекста. Вновь подхватывает на руки голую меня и несет в спальню. Аккуратно укладывает на кровать.
— Клянусь своим хоботом, что постельное белье я поменял сегодня.
— Верю. Давай ложись.
Саша ложится на кровать и притягивает меня к себе.
— Давай гладь мне спинку или грудь. Прояви свои женские качества, а не только макраместко-экстрасенсорные.
— Не напоминай, — начинаю гладить своего попрошайку.
— О чем ты думаешь?
— О том, что не привыкла спать голой и с кем-то под одним одеялом. Если проснёшься ночью без одеяла, знай — я не специально.
— Так уж и быть, я прощу тебя.
Не знаю сколько мы так пролежали, но разнеженный Потапов заснул сном младенца. Правда, есть один нюанс: младенец оказался жутким храпуном. Тут-то мне в голову и вернулись носки, унитаз, одно одеяло и, гадство такое, — храп. Ну ничего, все же как-то живут, сказала я себе мысленно, отвернулась на бок и несмотря на звуки позади меня, быстро заснула.
***
Проснулась от того, что мне лижут руки и это явно не Потапов. Белый мишка смотрит на меня своими невозможно красивыми глазами.
— Ты хочешь кушать, Венчик? Сейчас папку твоего разбужу.
Смотрю на спящего Сашу и понимаю, что не смогу. Красиво спит засранец и видимо крепко. Тихо встаю с кровати и выхожу голая в коридор. Нахожу свое белье и надеваю на себя. Платье порвано, молодец Потапов, комбинезон и платье на помойку, класс. Захожу на кухню и, достав корм, насыпаю порцию белой лапочке. Иду в ванную и, сделав необходимые дела, смотрю на себя в зеркало, и в который раз хочется прибить Потапова. На шее три засоса! И это, мать его, летом в жару! Поганец, устрою я еще тебе. Выхожу из ванной, по-прежнему в одном белье, и направляюсь готовить завтрак. Решила, что отомщу как-нибудь потом, а сейчас надо побыть нормальной женщиной и приготовить завтрак. Кухарка из меня так себе. Конечно, получше макраместки, но все же далеко не умница. Готовить яйца не хочу, слишком банально. Решаю впервые приготовить блинчики. Делаю все, как написано на упаковке, благо у Потапова есть все необходимое. Сама себе удивляюсь, неужто я стану нормальной женщиной? Слышу позади себя шаги, Потапов собственной персоной. Саша обхватывает меня за талию и притягивает к себе.
— Я уж думал никогда не увижу тебя у плиты. А тут еще и блинчики, — целует меня в шею, чем вызывает приступ смеха.
— Я подумала, что иногда надо побыть нормальной женщиной.
— Да ладно? — с удивлением интересуется он. Поворачиваюсь к нему и изумленно смотрю.
— Ты почему голый?!
— Я не голый, у меня в руках полотенце.
— Будь добр, не свети тут своими причиндалами. Кухня — это святое место, тут едят.
— А что тебе не нравится?
— Хобот свой прикрой, — Потапов нехотя, но все же оборачивается полотенцем.
— Довольна?
— Почти.
— А ты чего в трусах и лифчике? Все бабы как бабы, на утро надевают рубашку своего мужика, а ты в своем белье.
— Мне не идут рубашки, я в них как жирный гном. Если хочешь, надену твои трусы, это покажет мою принадлежность тебе?
— Хрен с этими трусами, могла бы и голой на кухне походить.
— Разбежалась. Давай уже есть.
Кладу на тарелку блинчики своему медведю и подаю ему. Если честно, молюсь, чтобы они были съедобными, но на вид вроде бы ничего так. Саша налетает на блины и постепенно его лицо приобретает совсем не радужный вид. Пробую сама блинчик и да, признаю — это полное фиаско.
— Знал, что где-то кроется подвох, кухарка из тебя хреновая.
— Прости, я блинчики готовила первый раз в жизни и все между прочим для тебя, мог бы сделать вид, что все не так ужасно.
— Не так уж и плохо, резиновые правда, но давай польем сгущенкой, и все спасем.
Саша достает сгущенку и обильно поливает ею блины, и да, надо признать, старается их прожевать и проглотить. После завтрака он по-быстрому выгуливает Веньку и возвращается ко мне. Надеваю свое порванное платье, Потапов накидывает на меня пиджак, и мы отправляемся ко мне домой. По пути Саша останавливается у цветочного и покупает цветы. Как оказалось, не мне, а моей маме. Даже не хочу спрашивать зачем. Поднимаемся ко мне, дверь открывает радостная мама.
— Доча, а что вы так рано?
— Вообще-то мне на работу, мама.
— Точно, я и забыла. Проходите, Саша.
— Это вам, — Потапов протягивает букет маме.
— Александр, да вы еще и галантный, какая прелесть, а почему именно эти цветы? — ну давай, Потапов, жги.
— А мне название показалось интересным — каллы, вот решил вам подарить, а когда продавщица назвала их второе название только в этом убедился — засреския, необычно, да?
— Это да, спасибо, Саша. Только зантедеския.
— Да один хрен.
— А что вы так лицо кривите?
— Вам показалось, это я пытаюсь достать резину из зубов.
— Резину?
— Да, на завтрак ел резиновые блинчики, вот языком и шарю.
