Простая история - Рита Лурье
— О чем ты? — опасливо уточняет Джозеф. Он силой прогоняет мысли об отце. Еще только этого не хватало — бередить старую рану и дальше. Он, вероятно, на пороге того, чтобы обзавестись новой. Учитывая вздорный нрав Грин, возможно, не моральную, а физическую. Это сейчас она извиняется, но кто знает, вдруг через минуту ее снова накроет, и она схватится за каминную кочергу?
Ее непредсказуемость напрягает. Но девушка, вроде как, настроена миролюбиво. Хотя бы пока.
— Ну… — из голоса Грин пропадает прежняя напористость, она заметно смущается, — у меня мало опыта в таких делах… Для начала заключим мир. Длительный мир.
— Уже неплохо, — невесело усмехается Джозеф, — и ты не будешь увольняться?
Она фыркает.
— Я еще подумаю, — говорит она, — но я не об этом.
— А о…
Он отмечает вставленную ей ремарку об отсутствии какого-то там опыта, но не успевает толком это обдумать. Иви-Рейчел, в своей привычной манере, переходит от слов к решительным действиям. Она забирается к Джозефу на колени, обхватив его талию бедрами, и кладет руки на плечи. Ее юбка сбивается гармошкой к талии, обнажая стройные ноги.
Она так близко, что их дыхание сплетается. Не самое, надо сказать, свежее дыхание после сна. А это только один из бесчисленных поводов для беспокойства, ведь Джозеф понимает, как паршиво сейчас выглядит. Он точно не готов исполнять роль коварного соблазнителя или кого там в нем все время пыталась разглядеть Иви-Рейчел.
На этот счет у него для нее очень плохие новости, но момент сообщать их крайне неподходящий. Ее легко обидеть, да и Джозефу совсем не до этого. Грин целует его как последний раз в жизни. Это волнует и возбуждает. Из маленькой стервы она невероятным образом превращается в воплощение чувственности. От того, как ласково ее пальцы перебирают взлохмаченную гриву Джозефа, ему хочется замурлыкать. Иви-Рейчел бесстыдно притирается промежностью к его паху. Но…
— Так лучше? — спрашивает она между поцелуями.
— Ага, — невнятно бормочет он. В больной голове пусто, перекатывается лишь одно это дурацкое слово.
Но.
Но как бы тебе сказать…
Ты сильно заблуждалась на мой счет, куда больше, чем тебе кажется…
Джозефу будто снова шестнадцать и он понятия не имеет, как разговаривать с женщинами. Тем более с женщиной, которая, без сомнения, настроена на близость, по какой-то неведомой причине вообразив, что имеет дело с чертовски опытным ебырем-террористом. Она, скорее всего, жаждет познать все грани удовольствия и за ничтожный остаток ночи пережить сотню оргазмов. И едва ли Иви-Рейчел обрадуется узнать, что она выбрала не того парня. Ну, у него был секс, но так давно, что уже не считается. Последние годы ему куда проще было иметь роман со своей правой рукой и доступным ассортиментом порнографии в интернете. Это полный провал.
Конечно, Джозеф ее хочет. Тело само-собой реагирует на пылкость Иви-Рейчел. Но страх облажаться портит все удовольствие. Ему нужно остановить ее, обсудить щекотливую тему до того, как они начнут, чтобы не сесть в лужу в процессе, но в горле стоит ком.
Он позволяет девушке увлечь себя в ее комнату. Там бардак, но теплый свет винтажной лампы на столе делает спальню уютной и будто знакомой. Кровать не сильно больше дивана, но на вид кажется куда более комфортной для двоих. И для того, чем они собирались заняться.
Иви-Рейчел полна решимости. Она сбрасывает юбку и блузку в кучу одежды на кресле, оставаясь в одних хлопковых трусиках. Она очень красивая. Джозеф не может отвести взгляд от ее ладной фигурки, маленькой груди с задорно торчащими сосками и рассыпавшихся по плечам темных волос. Отворачиваться неловко, но не менее неловко, чем таращиться, как озабоченный подросток, впервые увидавший обнаженную девушку. Грин не обижается. Она принимается раздевать и его, воспользовавшись замешательством, и застывает, лишь обнаружив у Джозефа под рубашкой футболку с логотипом "Комик-кона".
Еще лучше. Брови девушки взметаются вверх, а губы кривятся в легкой улыбке. Это делает ее еще очаровательнее, даже если сейчас она искупает его в океане презрения за эту глупую деталь. Джозеф чувствует острую необходимость что-то сказать, как-то объясниться и смягчить удар.
— Это моего младшего брата, — заявляет он и тут же отвешивает себе мысленный подзатыльник. Боже, какой бред! Грин много лет работала с Эстер и должна быть в курсе, что у нее нет других детей. Джозеф же мог переложить вину на кого-то другого. На друга. На соседа. На выдуманную бывшую девушку. Но он выбрал самое идиотское из всех возможных оправданий. Конечно, Иви-Рейчел не упускает возможности ткнуть его в собственную ошибку.
— Да-а-а? — тянет она с садистским удовольствием, — Эстер никогда о нем не рассказывала.
— Она не любит говорить на эту тему, — продолжает плести Джозеф, злясь на предательски дрогнувший голос, — он связался с плохой компанией и сбежал из дома.
— А, понятно, — Грин улыбается все лучезарнее, — не представляю, что ей пришлось пережить. Что может быть хуже комиксов, видеоигр и научной фантастики? Хорошо, что ты не такой, правда?
Она не знает, даже не догадывается, что два года увлеченно обсуждала все это именно с ним. Невысказанная правда встает между ними и теперь беспокоит Джозефа куда сильнее, чем отсутствие у него богатого опыта в постельных делах. С этого и стоило бы начать. Иви-Рейчел сможет пережить разочарование в нем как в любовнике, но едва ли простит обман. Но ему так и не удается вытолкать из себя откровения. Изо рта опять сыпется какая-то чушь.
— Конечно. Ненавижу все это дерьмо. Взрослые люди не интересуются такими вещами.
Грин странно смотрит на него. Даже Мона Лиза позавидовала бы тому, как загадочна и многозначительна сейчас ее улыбка. И почему, кстати, она улыбается? Ей стоило бы разозлиться.
Вместо этого девушка подходит к письменному столу и спихивает в сторону пирамиду из книг, чтобы достать ту, что лежит в ее основании. Она все еще почти раздета, из-за чего Джозеф мгновенно теряет нить разговора. Грин во всей красе демонстрирует аппетитную задницу в тонком белье, нагнувшись над столом. И эта задница перетягивает на себя все внимание. Иви даже приходится повторить, когда она приближается к Джозефу, чтобы протянуть ему найденную книгу.
Он кое-как отрывает глаза от почти обнаженной девушки
