Кудрявый сезон - Нигера Анивелл
Через час нам в номер уже доставили нормальную еду. С заказом папа постарался на славу. Помимо салатов, мясных блюд, фруктов, было еще шампанское.
— Вот это я понимаю. Теперь и у нас будет праздник.
После боя курантов и выпитого шампанского, мы с чувством выполненного долга, дальше продолжили смотреть новогодние передачи.
— Не так, наверно, ты хотела отметить Новый год?
— Да, нет вполне обычно для меня. Мы в Италии в основном отмечаем Рождество, а Новый год для нас никогда не был чем-то примечательным. Поэтому в моем случае ничего и не изменилось. А вот что насчет тебя? Тебя что угрозами заставили провести вечер со мной?
— Что? Ха-ха. Да именно так и было. Папа обещал лишить меня карманных денег, представляешь?
— Видимо, речь шла о большой сумме денег, раз ты пошел на такую сделку, — ехидно улыбнулась она.
— Если честно, каждый год одно и тоже. Поэтому я даже рад, наверно, оказаться тут и проводить его вместе с тобой, — совершенно искренне ответил я и немного смутился от сказанного. — Ээ, давай-ка переключим что ли на другой канал, может, где фильмы крутят.
Одно кино сменялось другим, пока на улице бесконечно запускали салюты. Судя по возгласам, народ во всю отмечал праздник. Лишь изредка наступала тишина.
Мы переглядывались и закатывали глаза, когда в очередной раз шум возобновлялся.
Пару раз звонили папа и Лена, чтобы узнать, не нужно ли нам еще чего.
Судя по их голосам и шуму вокруг, они тоже весело проводили время. Из города приехал друг отца, дядя Паша со своей женой. Думаю, в такой компании им точно не пришлось скучать и без нас.
— Почему Ремарк? — пока мы сидели и смотрели фильм, решил вдруг спросить я у Ники.
— Он мой личный психотерапевт, — не отрываясь от экрана телика, ответила она.
— Удивительно, — кажется, я перестал дышать в этот момент. — Знаешь, тоже самое любила говорить мама. — В этот момент она посмотрела на меня, как может только она, вглубь меня и стала внимательно слушать. — Когда болела, я часто ей его читал сам. Она просила. На самом деле, я его тоже люблю. Хотя поначалу считал его нудным. Пока не понял, о тех важных вещах, о которых он пишет. Точнее писал… Наверно, до него мне нужно было вырасти.
— Мне очень жаль… я про маму.
— А что случилось с твоим отцом?
— Автомобильная авария. Умер на месте, — она сглотнула, желваки забегали. Она потянулась за пакетиком с чипсами, который валялся, как и все другие продукты, у нас возле ног.
— Мне тоже очень жаль.
— Спасибо, — еле натянув улыбку, ответила она.
— А тебе мама, кстати, не рассказывала, как они с моим отцом познакомились? — я пытался поменять тему разговора.
— Слушай, нет. А твой говорил что-нибудь?
— Отец просто вскользь как-то выпалил, мол, что они уже давно с Леной знакомы. И вот спустя много лет случайно опять встретились, и, судя по всему, завертелось. Бывает же такое!
Я проснулся среди ночи, в глаза ломился свет от включенного телевизора. Спросонья я не сразу сообразил, где я и кого так крепко обнимал. Я приподнял голову, чтобы осмотреться вокруг. Мы с Никой лежали в позе «ложки», тесно, прижавшись, друг к другу. В одежде. Больше всего на свете ненавижу спать в какой-либо одежде, даже пижамы не приемлю. Не люблю, когда меня что-то стесняет во сне. Но сейчас это меня меньше всего волновало.
Я продолжал изучать обстановку вокруг. Она была ровно такая же, какую я помню с вечера, правда, еда, которую мы разложили аккуратно на кровати, сейчас была беспорядочно разбросана по ней. Видимо, мы просто вырубились за просмотром фильма, пришел я к логическому заключению. Шерлок бы мной гордился.
Лучшим решением было бы сейчас встать и уйти к себе в номер.
Но вопреки здравому смыслу, я дотянулся до пульта, выключил телевизор, и как ни в чем не бывало, снова прижался к ней.
Но сон как рукой сняло. Оно и понятно. Одежда, Ника — все это разом меня сейчас стесняло. Да, присутствие других людей на меня тоже давит. Поэтому я никогда и ни с кем не ночую в одной постели.
Во мне боролись два противоречивых чувства. Одна подкрепленная привычкой, другая — нечто новое, которое тянуло меня к НЕЙ. Но как бы мне не хотелось подчиниться второму чувству, в следующую минуту я уже стоял у порога своего номера. А еще через минуту я уже набирал номер той самой милой администраторши.
Vogue* — стиль танца.
17
Ник
— Ты не будешь с ней встречаться!
— Это кто так сказал?
— Я тебе говорю, мудень! И если ты меня не понял, или у тебя проблемы со слухом, я могу и по-другому объяснить, — не успел я договорить, как схватил его за ворот его кофты и начал трясти. На что только слышал истеричный смех гребаного Воронаева.
— Да, ты может сам хотел бы быть с ней. А, Лужанский? Хотяяя, помнится мне, ты говорил совсем другое. Тогда я не совсем понимаю, зачем ты сейчас так реагируешь.
— Ты что несешь?
— Судя по всему, правду.
Я уже не в силах себя сдерживать, просто направил свой кулак в сторону его носа. Макс упал, но продолжал улыбаться. Он этого и добивался. Ему нравилась моя реакция, и я предоставил ему это удовольствие. Ну, пусть наслаждается теперь.
Я снова его поднял, чтобы продолжить начатое, чтобы от его самодовольной улыбки не осталось и следа.
— Ник! Ты что творишь? Отпусти его!
Ника появилась ниоткуда, как гром средь бела дня.
Откуда ее нелегкая принесла?
Я просто оттолкнул Макса.
— Ты идешь со мной! — я схватил ее за руку и поволок за собой.
— Отпусти меня, Ник! Ты чего тут чудишь?
— Ты идешь со мной. Домой. И это не обсуждается!
— Отпусти, ненормальный! Я к Максу пойду. Нужно проверить, что с ним. У него кровь.
— Что? Ты больная? Он же тебя использует. Назло мне, понимаешь ты это или нет?
— Ник, пора тебе уже осознать, что мир не крутиться только вокруг тебя, — вопила она за мной, запыхавшись, пытаясь избавиться от моей руки.
Вдруг я почувствовал острую боль, на что отреагировал криком.
Твою мать!
Ника укусила мою кисть, таким образом, вырвавшись из моего плена.
Я не успел отреагировать, как она уже присела рядом с Максом и помогает ему подняться.
Я просто встал как вкопанный. Злился и понимал,
