Любви больше нет - Маргарита Дюжева
— А чей еще? Конечно, твой, — нежно прикасается губами к виску, и я сама льну к нему мартовской кошкой, внезапно ощутив дикую потребность прижаться, обнять, почувствовать себя в надежном кольце крепких рук.
— Готова?
Смущенно киваю.
Букет отправляется на заднее сиденье, я сама сажусь рядом с Максом, и мы едем в любимый Пелегрино. Когда-то именно там, Кирсанов сделала мне предложение, и с тех пор это место наполнено особым, сакральным смыслом. От этого волнение становится сильнее.
— Как прошел день?
— Как обычно, — Макс жмет плечами, — сначала работа, потом работа и под конец тоже работа.
— Как скучно ты живешь, — я смеюсь, жадно рассматривая точеный мужской профиль.
Аж сердце заходится.
От такого, как он, голову на раз-два можно потерять. Просто взглянуть один раз и пропасть, окончательно и бесповоротно.
Разве это нормально? Нет. Категорически нет. Почему я вообще об это сейчас думаю?
Усевшись, поудобнее выдыхаю, поправляю волосы, хотя знаю, что они идеальны. Девчонки так усердно над ними колдовали, что локоны стали похожи на струящийся шелк, цвета горького шоколада. Хоть сейчас на обложку.
Мысли в голове скачут, как тараканы. Вечер еще только начался, а я уже взволнована так, что едва могу усидеть на месте. Чего-то жду, трясусь.
Из динамиков льется ритмичная музыка, еще больше разгоняя кровь по венам. Я даже начинаю барабанить пальцами по дверце и нескладно мычать, не попадая ни в одну ноту. Смотрю на свою руку, на красивое кольцо, которое на днях внезапно подарил муж, потом взгляд срывается ниже.
— Что это?
— Где? — не понимает Кирсанов, а я достаю из кармашка в двери смятую яркую бумажку.
Кирсанов переводит взгляд на мою ладонь с находкой и хмурится.
— Понятия не имею. Мусор какой-то. Выброси.
Я не выбрасываю. Наоборот, неспешно разворачиваю, проглаживаю пальцами расправляя блестящую фольгу.
— Это обертка от конфет, — произношу растерянно, — интересная. Ни разу таких не видела.
— Я же говорю, мусор, — ворчит Максим, — выброси ее.
Я снова игнорирую его слова, вместо этого еще раз провожу пальцами по надписи, сделанной витиеватым шрифтом, и спрашиваю:
— Откуда она здесь?
Муж равнодушно ведет плечами:
— Съел когда-то, бросил, забыл.
— В карман двери на противоположной стороне? — удивленно поднимаю брови, — Не смеши. Это оставил кто-то другой.
— Тась, да выкини ты это говно, — он выхватывает у меня бумажку, открывает окно и швыряет ее на улицу.
— Ты только что нанес удар по экологии нашего города, — шучу я, а самой не весело.
— Вот такой вот у тебя муж вандал.
— А еще врун. Вчера вечером этой бумажки точно не было, — обличающе тычу пальцем ему в плечо, — Признавайся, кого ты сегодня возил на своей машине?
— Эй-эй, полегче мистер Шерлок Холмс, — улыбается Макс, продолжая невозмутимо следить за дорогой, а я зависаю на его руках, которые сжимают руль так сильно, что белеют костяшки пальцев.
Глава 7.2
— Так, что за сладкоежку ты сегодня катал?
— Не катал, а совершал деловую поездку с коллегами.
— Деловая поездка за конфетами?
— Дались тебе эти конфеты, — смеется Максим, — Сегодня был смотр подходящего участка. Если все пройдет успешно, то уже через пару месяцев начнется строительство.
Строительство — это хорошо, Кирсанов работает, как черт и к своим целям идет планомерно, не позволяя ни себе, ни другим лениться. В этом плане я горжусь им, но…
— И кто с тобой ездил на этот участок?
— Время поджимало, поэтому схватил первого попавшегося свободного секретаря в охапку и повез. Мне нужно было чтобы кто-то фиксировал результаты, пока я веду переговоры. Фотоотчет чтобы делал, важные цифры записывал, — с готовностью рассказывает муж, — хочешь, покажу? Там, конечно, пока развал – грязь, руины старых построек, собаки носятся, но в перспективе ты это место не узнаешь. Гарантирую.
— Здорово, — улыбаюсь, — уверена, у тебя все получится… А что за секретарь? Почему свою Екатерину Викторовну не взял?
— Она как раз отпросилась на пару часов, некогда было дожидаться. Сама понимаешь, куй железо пока горячо.
— Понимаю, — киваю рассеяно и замолкаю.
Муж тоже молчит, одной рукой держит руль, второй раздраженно трет бровь. Спустя минуту, зовет меня:
— Тась? Все в порядке?
— Не знаю — перевожу на него задумчивый взгляд, — Наверное.
— Наверное? — Макс оборачивается ко мне, в серых глазах напряженный вопрос.
Я жму плечами:
— Неспокойно что-то мне.
— Из-за того, что я ездил с кем-то по работе? Да брось!
Окидываю его оценивающим взглядом, потом перевожу взгляд на спинку сиденья и неспешно цепляю с нее чей-то волос. Он тянется за моими пальцами. Долго тянется. Длинный, чуть вьющийся, яркого, насыщенно-бордового цвета.
Аккуратно перехватываю его с двух концов:
— Смотри, какой необычный, — прикладываю к своим темным прядям, — Точно не мой.
— И что? — невозмутимо интересуется Кирсанов, — давно ли ты записалась в клуб любительниц проведения расследований по остаткам чужих кудрей?
— Никуда я не записывалась, — солю пальцами, скидывая волос под ноги, — делать мне больше нечего. Просто он такой яркий, что невозможно не заметить.
— Я не могу приказывать своим сотрудникам красится скромнее. Это их выбор. Да, мне, собственно говоря, плевать у кого какие волосы.
— Это радует, — усмехаюсь.
— Но…
— Но?
— Последняя фраза была произнесена тоном, подразумевающим какое-то «но».
Молодец, хорошо считал.
— Но я уже сказала, что мне неспокойно.
— Что не так? — спрашивает
