Измени мне, любимый! - Иоанна День
И я теперь одна из них.
Тёма — мой диджитал-нянь — примчался по зову Аськи через 7 минут. Конским смехом ржет на каждую новую подробность феерического слива меня в сеть и отказывается пить “Слезы моего бывшего”. Он просто не употребляет. Совсем.
— Мну и так хорошо — у меня пополнение в библиотеке кейсов. Случай клевый. Запилили контент с огоньком. За то и поплатятся. Я сейчас дропну их везде, где смогу. И прочекаю, как измениться скорость распространения.
Глаза Артема светятся нездоровым блеском, руки порхают над клавиатурой со скоростью протонов из Большого адронного коллайдера. Но самый важный показатель его кайфа то, что он постоянно плотоядно улыбается и сам с собой заговаривается.
Это значит, что тема Тёме зашла, поэтому расслабляемся и ждем результата. А он обязательно будет. Тут дело чести!
— Спасибо за подарок, Лесь — это ж сказка, а не кейс!
— Так себе сказка — братья Гримм им сценарий писали, да?. — что уж теперь, будем делать ее былью.
— Лесь, это ж у тебя впервые? Можно сказать — цифровая дефлорация! — он снова замирает над чем-то на экране и теперь его можно не беспокоить минут двадцать. Бесполезно.
Я еще помню его лекции про цифровой промискуитет, поэтому меня он своими ушлыми словечками не запугает.
Пугает меня другое. И даже совсем не то, что кто-то для достижения своих целей вывалил на потеху публике то, что я всегда считала сугубо личным, а местами — интимным делом отдельного человека. В этом конкретном случае — меня.
Пугает размах творческой задумки, скорость и качество исполнения и основной ее смысл: снято и смонтировано и широко распространено видео, где я представлена персоной, на которой реально негде пробу ставить.
— Здесь все, что я делала последние 24 часа в хронологическом порядке, я раз пятнадцать уже посмотрела и могу покадрово пересказать всю историю — продолжаю размышлять о случившемся.
— Вот я выпиваю в баре казино — в результате потом почти драка (где Ямпольский спасался от Петра). Вот я там же играю в рулетку. Потом обнимашки на пирсе — причем непонятно, кого я там обнимаю, но как эффектно он потом летит к… Нептуну в пучину морскую!
— Кстати, а кто это там с тобой на пирсе такой брутальный? Подходящий, между прочим, кандидат. Может — клин клином? — подруга в какой уже раз рассматривает фрагмент с эпическим падением Петра с пирса и ей все больше нравится идея взять его на роль того самого клина. Которым выбивают другой клин.
Это она еще не знает сколько я ему по тарифу задолжала.
— Дальше я в кадре во весь рост, запутавшись в портьере у окна в переговорной. Снято с улицы, издалека и Олега не распознать, но я прям в фокусе и понятно, что снова предаюсь разврату. Ну и зафиналили видео кадрами из бара, где мы сейчас и есть.
Окидываю взглядом помещение. Народу много, почти все со смартфонами и вполне возможно, что прям сейчас кто-то продолжает фиксировать хронику моего “падения”.
Становится гадко на душе. И одновременно растет мотивация разоблачить тех, кто все спланировал.
— Что мне кажется замечательным — так это их наглость. Последние кадры — это ж прям здесь снимали минут тридцать назад. Это что же, Тём — они такие крутые? Мне их уже бояться?
— Бояться? Все банально и просто: снято и смонтировано на смартфон. Делается такое видео на коленке и с вменяемым качеством — хоть в телеэфир запускай. Хотя, зачем в эфир — просмотры в соцсетях бьют рекорды. К четверти миллиона подбираемся — я понимаю, что Артем не ради моего спокойствия это говорит, а что так и есть.
— И?
— Сначала скажи мне: ты баллотируешься в какую-нибудь власть?
— Даже и не собиралась!
— Жаль! А то прям круто так начать предвыборную кампанию! С черного-пречерного пиара — такие охваты! — Тёма закатывает глаза, потирает в предвкушении руки и продолжает.
— Тогда повода у нас два. Первый — если мы — то есть ты — накануне бракоразводного процесса. Это прекрасная попытка вывалять тебя в грязи и на твоем фоне предстать белым и пушистым. Соответственно, это кино — инструмент управления ситуацией перед разборками с бывшим. Или — бывшей. Но это ж вроде не про вас с Олегом? — Тема с надеждой смотрит на меня, но ближе к финалу своего спича надежды в его глазах становится меньше.
— А второй?
— Второй — тоже распространенный случай. Если ты отказала в чем-то — деньги, должность, секс, в конце концов — кому-то, кто очень сильно этого желал. И тогда так он тебя наказывает.
Значит, наказывает… А я думала, что гусары… эх! Не те пошли нынче гусары…
— Что? — Артем теперь прищуривает глаза и в процессе осознает всю глубину попадания в ситуацию — Что? Тоже есть кандидат и ты даже можешь назвать его имя?
— Есть. Оба два. И они — и бывший, и несостоявшийся — есть в этом кино, хоть и на вторых ролях. Правда их тут довольно сложно рассмотреть — из за ракурса.
— А вот это уже интересно! Вряд ли заказчик видео захотел бы, чтобы его личность засветилась, пусть и на втором плане. Технологии сейчас позволяют восстановить даже самое плохое качество. Поэтому — риск есть.
— И что это значит? — смотрю на Артема, который с трудом сдерживает азарт — Есть кто-то третий? Тот, кого нет в этом кино? Или — та?..
Тёма кивает головой, поднимает вверх большой палец и те самые слова уже срываются с его губ:
— Cherchez, мать твою, la femme!..
Глава 25
— То есть до вчерашнего вечера ты ее никогда не видела? Уверена? Или просто не помнишь? А может не хочешь вспоминать? — подруга была настроена воинственно и готова прямо сейчас расставить все точки над i.
Такая решительность, приобретенная Яськой в процессе употребления пусть качественных, но все-таки, обладающих разрушительным на нервную систему действием напитков, предсказуемо росла от бокала к бокалу.
И выражалась в хорошо наблюдаемых внешних изменениях. В янтарных глазах ее становилось меньше солнышка, а больше моря, щеки теперь не алели, а отливали холодным лунным серебром, а голос стал низким с тихим, но грудным и трубным звучанием.
Хех. Главное, чтобы голос так и дальше оставался тихим. Целее все будут.
Мне же все эти гренадиновые рассветы и крокодильи слезы бывших сегодня были не в прок, что ли? По крайней мере, сейчас, я ощущала себя абсолютно трезвой и готовой приступить
