Бывшие. Я тебя отпускаю - Даша Черничная
Параллельно пацан рассказывает, что в их с матерью квартиру жестко затопило, поэтому они вынуждены на время ремонта снять временное жилье. А я залезаю под раковину, чтобы установить кран, когда распахивается дверь в квартиру и знакомый женский голос спрашивает:
— Алекс, у нас гости?
Зажмуриваюсь.
Нет. Нет. Серьезно? Нет. Не верю.
«Солнышко лесное». Музыка В. Берковского и С. Никитина, слова Ю. Визбора.
Глава 18
Никита
Выпрямляюсь.
Замираем с Ингой. Мне кажется, я слышу панику, которая происходит в ее голове. Могу это понять, потому что я тоже, мягко говоря, в шоке от того, что судьба нас постоянно сталкивает лбами.
— Ингочка Арамовна! — кричит Женька и бежит к Инге.
Та по-прежнему находится в полнейшей растерянности, но, тем не менее распахивает объятия и ловит мою дочь.
Жека у меня худенькая, однако весит далеко не как пушинка. Видно, что Инге тяжело, но дочку она держит крепко.
— Привет, Жек, — улыбается ей.
Дочь обхватывает свою бывшую учительницу за шею и доверчиво прижимается к ее плечу. У меня внутри растекается ядовитый аммиак. Никогда не видел, как эти двое контактируют. И я точно ошибался в том, что Инга — бесполезное звено в жизни моей дочери. Ей определенно важна эта учительница.
Внутри нарастает огромный ком вины за то, что с моей подачи Разину лишили работы, а также за то, что я разорвал связь между Ингой и Женей. Это было моей ошибкой, признаю.
Я не имел на это права.
А еще у нее есть сын.
Надо же. Я даже подумать о таком не мог. А парень-то хороший. И видно, как любит ее, потому что следит за своей испуганной матерью с тревогой. Интересно, она была замужем? Откуда ребенок?
А еще, я, кажется, начинаю понимать, что те деньги были нужны не на отдых за границей.
Ох не на отдых…
— Привет, — стараюсь говорить как можно спокойнее.
— Привет, — выдавливает из себя Инга и опускает Женьку на пол.
Та начинает хлопать в ладоши и радостно прыгать:
— Ура! Ура! Мы будем жить совсем рядом! Инга Арамовна, а можно я буду приходить к вам в гости? У тети Маши родились такие красивенькие цыпляпа, и я их нарисовала. Можно я вам покажу? Я делала все так, как вы говорили. А еще у нас новая учительница. Она заставляет нас рисовать несколько раз одно и то же, пока не получится хорошо. Мне становится скучно, и она ругает меня.
Быстро моргаю. Надо же, а мне она ничего этого не говорила. Надо бы сменить школу, потому что от нее становится больше проблем, чем пользы.
Жека не может перестать болтать и продолжает щебетать:
— А вы теперь будете учить меня? Вы же рядом живете?! А хотите я покажу вам свои «Лего»? А еще у меня есть конструктор на магнитиках. А можно мы с Саней соберем башню?
Голова кругом. И явно не у меня одного.
— Ма-а, — тянет Алекс, — ты где была так долго? Я впустил Никиту с Женей, ничего? Я знаю, что нельзя, потому что они незнакомые, но у нас течет кран, да и Никита вроде как хозяин…
Вопросы со всех сторон, и тут Инга не выдерживает.
Оседает на стул, начинает тереть виски, переводя взгляд с меня на Жеку, с Жеки на своего сына.
— Мам, ты чего? — пацан подбегает к Инге и присаживается рядом с ней на корточки.
Женька тоже стоит рядом с ней и гладит по голове.
У меня все сжимается внутри от этой картины.
Притянула к себе этих двоих как магнитом. И я туда же, порываюсь подойти ближе, сделать что-то. Просто, блять, взять за руку.
Вместо этого я наливаю в стакан воды и приношу Инге. Та протягивает трясущуюся руку и забирает его, не касаясь меня.
— Все хорошо, сынок. Просто закружилась голова, — врет.
Отпивает воды и поворачивается к Жене:
— И тебе спасибо за заботу, Женечка, — улыбается. — Алекс, покажешь Жене свою клюшку? Мы пока поговорим с Никитой.
Алекс поворачивает голову и смотрит на меня с прищуром, будто оценивает, можно мне доверить свою мать или нет, а Жека начинает прыгать от радости.
— Пойдем, маленький монстр, — берет мою дочь за руку и уводит в спальню. На пороге, перед тем как закрыть дверь, замирает. Оборачивается и смотрит на меня по-взрослому: — Мам, я буду рядом. Зови, если что.
Маленький защитник. Разбирает какая-то внутренняя гордость за чужого ребенка, который понимает, что мать уязвима и боится, вдруг этой уязвимостью могут воспользоваться.
Дверь закрывается, и Инга встает.
— Сын играет в хоккей? — спрашиваю ее.
— Да. Мы завтра соберем вещи и съедем.
— Зачем? — хмурюсь.
— В каком смысле? — выпускает колючки.
— Я вас не прогонял, — складываю руки на груди и опираюсь бедром о кухонный стол.
— Мы не можем жить рядом, — ее голос дрожит.
— Почему? — выгибаю бровь.
— Что значит почему? У нас с тобой не те отношения, чтобы мы могли спокойно существовать в одной плоскости!
— Это из-за того, что ты переспала со мной за деньги? — меня бомбит, но я стараюсь держаться. Не хватало еще ругаться при детях.
— Тише ты! — испуганно прикрывает рот ладошкой.
— Или из-за того, что тебя уволили по моей просьбе?
Я не могу понять, о чем она думает. В выражении лица лишком много испуга. Игна переводит взгляд на дверь, за которой скрылись наши дети.
— Слишком много причин, Фадеев. Даже больше, чем ты думаешь, — вздыхает устало. — Нам лучше даже не начинать, Никита.
— Чего не начинать?
— Любые отношения, в том числе и товарно-денежные.
— По мне, так слишком поздно для этого, — произношу без сарказма.
Нет цели задеть Ингу и причинить боль. Больше нет. Мне вообще кажется, что я постоянно ошибаюсь в своих выводах насчет нее.
— Что ты предлагаешь? — спрашивает устало.
— Тебе нужна квартира. А мне нужны адекватные квартиранты. Мы взрослые люди, Инга. Почему бы нам не зарыть топор войны и попытаться поладить друг с другом? Обещаю, что не буду соваться к твоей семье и нарушать ваших границ.
— Но Женя?..
— Если ты не захочешь общаться с Жекой, — голос дергается. Сложно держать себя в
