Ночь беззакония - Дилейни Фостер

Он кивнул головой в сторону черноволосого чувака справа от него и рассмеялся. — Хорошая попытка. Итан видел, как вчера ее машина въехала на твою подъездную дорожку, придурок.

Почему его волновало, что или кто сделал Лирике Мэтьюс?

Посмотрел на Итана. — Похоже, Итану нужно заниматься своими гребаными делами. —Я ухмыльнулся, потому что, да пошел он.

Линкольн оскалил зубы. — И не думай, что я не знаю о моей сестре, о твоем маленьком представлении вчера вечером в Палате. — И вот оно. Он ухмыльнулся. — Одной девочки-подростка тебе было недостаточно? Тебе пришлось сделать и мою сестру своей шлюхой?

Какого хрена он только что назвал ее?

— У тебя есть пять секунд, чтобы убраться с моей дороги и пойти извиниться перед своей сестрой.

— Да? Или что? — Он зарычал и набросился на меня.

Линкольн был дикарем.

Но я был богом.

Я схватил его за горло и ударил его головой о лобовое стекло, которое он только что разбил. Он ударился об осколки стекла с тошнотворным треском. Осколки полетели внутрь моей машины, через капот и на землю.

Рука Линкольна взлетела вверх и схватила меня за руку, пытаясь ослабить хватку, но это только заставило сжаться сильнее.

Итан подошел ко мне сзади.

Я посмотрел на него через плечо, ярость кипела в каждой поре моего тела. — Тронешь меня, и ты следующий.

Пока он отступал, а другой парень наблюдал издалека, я поднял Линкольна с разбитого стекла и прихлопнул его на своем капоте. Его губы посинели, а цвет медленно исчезал с лица, из носа через рот бежали сопли, а из глаз текли слезы.

Я наклонился вниз, остановившись в нескольких дюймах от его лица, ослабив хватку настолько, чтобы он смог вдохнуть воздух. — Если ты еще раз придешь ко мне домой с этим дерьмом, я тебя прикончу. Понял? — Я держал свой тон спокойным, совсем не похожим на дикого зверя, зарождающегося внутри.

Он стиснул зубы в знак протеста и я сжал его горло в ответ. Наконец, он кивнул.

— Хорошо. — Схватив кусок разбитого стекла и поднес острый край к его лицу, к скуле, чуть ниже глаза. — Но на случай, если ты забудешь... — Затем надавил достаточно сильно, чтобы край стекла прорвал его кожу, и прочертил след вдоль боковой стороны его лица. Ничего такого, что не смогла бы скрыть приличная борода, но достаточно, чтобы напомнить, с кем он имеет дело.

Отпустил Линкольна, толкнув, отчего он попятился назад. Кровь стекала по его лицу и капала на голубую футболку. Он позволил ей упасть и даже не попытался вытереть. Линкольн ухмылялся и носил это дерьмо как почетный знак. Может быть, он был так же болен, как и я.

Он ткнул пальцем в мою сторону и крикнул. — Это еще далеко не конец.

Я подошел и поднял биту с дорожки, осмотрел ее на мгновение, затем подбросил. Я молча наблюдал, как он забрался в машину и уехал, потому что один мудрый человек однажды сказал... абсолютно ничего. Он позволил глупцам кричать громче всех, в то время как месть говорила сама за себя.

Затем вернулся в дом и угостился фруктами, которые оставила Татум, не дав брату опомниться.

В конце концов, угрозы были всего лишь фантазиями, пока кто-то не решил воплотить их в жизнь.

***

— Ты хоть представляешь, как круто ты облажался? — Мой отец стоял в своем кабинете, засунув руки в карманы, и смотрел сквозь стену окон, выходящих на мамин сад.

Никогда не хотел причинить Линкольну Хантингтону необратимый вред. Все, что я хотел сделать — это предупредить его, чтобы он не лез не в свое дело. Но как только ее имя прозвучало из его уст, я потерял дар речи.

— Он получил то, что заслужил. — Я прошел по персидскому ковру и остановился перед его столом, провел кончиком пальца по скошенному краю темного дерева. Ни пылинки на виду.

— Может быть. — Он повернулся и поднял подбородок, затем ухмыльнулся, как будто ему нравилось смотреть на меня сверху вниз. — Но расправа была жестокой.

Я встал прямо и посмотрел ему в глаза. — В отличие от того, чтобы испортить тормоза и создать видимость несчастного случая, когда он врезался в дерево? — Это был удар ниже пояса, и я знал это.

Отец никогда не пачкал руки так, как я только что, но он и близко не был таким святым, каким притворялся.

Его челюсть напряглась. Видно, задел за живое. — Он не собирается выдвигать обвинения.

Я сложил руки на груди. — Может, мне послать ему открытку с благодарностью?

Он вытащил руки из карманов и подошел к противоположному краю стола. Я уставился на ряды книжных полок, выстроившихся вдоль стены позади него. Здесь были в основном юридические книги и автобиографии, но некоторые из них были классической литературой. Я провел здесь часы своего детства, читая, пока он занимался своими делами.

— Господи, Каспиан. Это серьезно. — Он ущипнул себя за переносицу. — И в довершение всего, теперь ты трахаешь его сестру.

Мои глаза переместились на него.

Он усмехнулся. — Думаешь, я не видел, как она уходила сегодня утром? Да ладно, Каспиан. Ты должен быть более осторожным, если хочешь обвести меня вокруг пальца.

Я не пытался его обвести вокруг пальца. Иначе бы не попросил его дворецкого проводить Татум до ее машины, которая была припаркована у парадной двери. Меня просто раздражало, что он выбрал этот момент, чтобы затронуть эту тему.

Отец подошел к барной стойке и налил себе наполовину полный стакан виски. — И поскольку ты устроил шоу, приведя ее домой, ее отец тоже об этом знает.

Черт.

Очевидно, поговорка «Палата хранит свои секреты» относилась только к общению с людьми вне нашего круга. Любой внутри круга был честной игрой.

Повернувшись, я уперся задницей в его стол. — Я поговорю с ним.

Он взял бокал. — Не отрицаю.

Я сглотнул и выдержал его взгляд. Ожидал ли он, что солгу?

Отец выпил еще, осушив содержимое, затем поставил пустой стакан на шкаф. — Хорошо. — Он глубоко вдохнул и выдохнул, подойдя к тому месту, где я стоял. — Ты уезжаешь утром.

Я встал прямо. — Не хочешь сказать мне, куда я поеду? Нужно ли мне упаковать плавки?

— Айелсвик.

Чуть не подавился слюной. — Европа? Потому что я трахнул девушку