Под одной крышей - Эли Хейзелвуд
— О Боже. Почему?
— Не уверен. Окружающая среда?
— Нет — почему она с ним встречалась?
Лиам поморщился. — Очевидно — и я цитирую — «поразительная плотская химия».
Я нездорово размышляю о сексуальной жизни Хелены, пока Лиам не нарушает тишину и не спрашивает: — Ты когда-нибудь думала о смене работы?
Я качаю головой. — Это EPA. Там, где я всегда хотела быть. Серьезно, пятнадцатилетняя Мара путешествовала бы во времени, чтобы отпихнуть меня, если бы я уволилась. — Мне кажется, я уловила странную нотку в его вопросе. — Почему ты спросил? Ты когда-нибудь думал о смене работы?
Он тоже качает головой. — Я не смог, — говорит он. Но я понемногу начинаю его узнавать. Я больше прислушиваюсь к его настроению, к его мыслям, к тому, как он уходит в себя, когда думает о чем-то серьезном. Есть некая стена, которую он возводит между собой и всеми, кто пытается его узнать. Иногда мне хочется, чтобы её не было. Поэтому я осторожно надавливаю на неё и спрашиваю: — Как дела на работе?
Некоторое время он молчит, широко расставив руки на острове, и спокойно наблюдает за тем, как я заканчиваю прикручивать детали. Мои волосы по-прежнему надежно убраны за ухо. — Он попросил меня уволить кое-кого сегодня.
— О. — Я уже знаю, кто он. Митч. Босс Лиама. Которого я втайне ненавижу с интенсивностью тысячи микроволновых печей. Именно из-за него Лиам чувствует, что не может упаковать свои дипломы о высшем образовании, купленные на черном рынке, и свой многолетний опыт корпоративного подхалима и найти другую работу. — Почему?
— Кто-то из моей команды совершил действительно глупую ошибку. Но её можно исправить. И всё равно… это просто ошибка. Мы все облажались — я знаю, что облажался. — Он рассеянно потирает губы тыльной стороной ладони. — Я действительно думал, что смогу отговорить его от этого. — Он качает головой, и я хмурюсь. И поджимаю губы. И приказываю себе сосчитать до пяти, прежде чем что-то сказать, просто чтобы не показаться навязчивой или агрессивной. Пять, четыре, три…
— Честно говоря, твой босс — кусок дерьма, он тебя не заслуживает, и ты должен уволиться и оставить его помешивать в своем бульоне из дерьма!
Лиам смотрит вверх, удивленный. И забавный, я думаю. — Кусок дерьма?
Я покраснела. — Ценное, но недооцененное оскорбление. Но Лиам, правда, ты заслуживаешь лучшей работы. И прежде чем ты скажешь, что с моей стороны лицемерно советовать тебе сменить работу, в то время как я сама этого не сделаю, позволь мне сказать, что это совершенно другая ситуация. Я люблю свою работу — я просто ненавижу людей, с которыми мне приходится её делать. Включая Шона. Особенно Шона. Правда, в основном Шона. — О, как бы я хотела сварить свои носки после пробежки, сделать из них суп, а потом скормить его Шону.
— Ты можешь попросить о переводе.
— Я планирую. Но это не поможет. — Я пожимаю плечами и снова включаю микроволновку в розетку. — EPA открывает новое подразделение. Я прошу о переводе, и Шон Засранец тоже. — Я закатываю глаза. — Его невозможно стряхнуть. Как паразитический грибок на ногтях.
— Значит, ты будешь конкурировать с ним за место?
— Ну, нет. Он претендует на лидерство. А я буду среди плебеев — ничтожным членом команды.
— Ты не можешь руководить, потому что у тебя нет достаточного стажа?
— О, я не думаю, что есть требования к стажу.
— Тогда почему ты не претендуешь на роль лидера?
— Потому что… — Я захлопнула рот и посмотрела вниз на свою отвертку. Да. Почему? Почему бы мне не подать заявление на должность лидера? Что со мной не так? Не то чтобы Шон был умнее меня. Он просто любит навязывать звук собственного голоса ничего не подозревающим прохожим. И может быть, у меня недостаточно опыта руководства, чтобы знать, что я буду хорошим начальником, но у меня достаточно опыта с Шоном, чтобы знать, что он им не будет. Он продолжает называть меня Ларой, черт возьми. В электронных письмах. Которые он пишет на мой электронный адрес [email protected]. Чувак, ты можешь буквально скопировать и вставить?
Я поднимаю глаза. Лиам смотрит на меня со спокойным выражением лица, как будто терпеливо ожидая, когда я приду именно к этому выводу: Я лучше, чем Шон. Потому что все лучше Шона, и я в том числе.
Я чувствую, как по позвоночнику пробегает дрожь чего-то теплого, как будто меня обнимают. Что странно, ведь я не обнимала никого уже… Боже, месяцы. Со времен Хелены.
— Вот что я тебе скажу. — Я положила руки на бедра, внезапно став решительной. — Я собираюсь подать заявление на должность лидера.
— Это именно то, что ты должна…
— Если ты оставишь свою работу.
Он делает паузу, затем выдыхает смех. — Если я уйду с работы, кто будет содержать тебя в привычном для тебя образе жизни с дорогой многослойной туалетной бумагой?
— Ты будешь, поскольку ты, вероятно, сидишь на куче денег старого поколения из Новой Англии. К тому же, ты вполне можешь работать адвокатом в других, чуть менее отвратительных корпорациях. Если таковые существуют, то есть. И если мы заключим этот кровный договор, и я получу работу, для тебя будет кое-что ещё лучше.
— Ты позволишь мне подержать голову Шона в унитазе?
— Нет. Ну, да. Но ещё, если я получу должность руководителя группы, я буду зарабатывать больше денег. И я наконец-то смогу переехать. — Без необходимости продавать свою половину дома.
Выражение лица Лиама резко меняется. — Мара…
— Подумай об этом! Ты, разгуливающий голым в приятно холодном доме, чешущий задницу перед холодильником, полным соуса тартар, готовящий тако в три часа ночи и слушающий постмодернистскую индустриальную попсу на граммофоне. Вокруг — гигантские экраны, на которых двадцать четыре часа в сутки транслируются видеоигры. Звучит неплохо, да?
— Нет, — говорит он категорично.
— Это потому, что я забыла упомянуть о самом приятном: твоя надоедливая бывшая соседка исчезла, её нигде не видно. — Я улыбаюсь. — А теперь скажи мне, что тебе не понравится каждая секунда…
— Я не хочу, Мара. Я… — Он отворачивается, и я вижу, как его челюсть сжимается, как это бывало раньше, когда моё присутствие в этом доме раздражало его, и он считал меня проклятием всего хорошего. Но вот его рука обхватывает край прилавка, и он, кажется, берет себя в руки. Он изучает меня в течение долгого мгновения.
— Пожалуйста, — говорю я. — Я не буду подавать заявление, если ты не захочешь. Ты действительно хочешь обречь меня на
