И солнце взойдет (СИ) - О&#39

Он кивнул в сторону дороги, где оранжевой змейкой меж мелких выбоин в асфальте действительно протянулся с десяток конусов.

— Извините, — пробормотала Рене.

— За что? — Карие глаза демонстративно закатились, а мотоциклист перестал ощупывать бок и сделал шаг назад, скрестив на груди руки. — Если на то пошло, вам уже давно следовало бы вызвать полицию.

— Зачем?

— Я вас едва не сбил! — рыкнул он, словно общался с идиоткой. А Рене лишь пожала плечами. Право слово, она не видела в случившемся проблемы.

— Но не сбили же. Просто задели.

— Это все равно считается дорожным происшествием. — Кажется, еще немного и помощь придется оказывать уже этому пациенту. Неврологическую. Ибо терпением и человеколюбием данный тип явно не отличался, что вполне предсказуемо. По мнению Рене, страсть к мотоциклам давно следовало записать в симптомы каких-нибудь расстройств. Тем временем мужчина явно решил продолжать и даже достал телефон. — Давайте действовать по правилам. Я виновен и готов понести наказание…

— Но у меня нет к вам претензий, — перебила Рене, а затем искренне улыбнулась и сделала шаг вперед, пытаясь поймать в прорези шлема раздраженный взгляд спорщика. — Вы же сами сказали, что это случайность. А у меня нет ни одной причины вам не верить. Со мной же все в порядке?

— Да.

— Значит, конфликт исчерпан, — поставила она окончательную точку. — Спасибо за помощь и простите, что задержала.

В знак раскаяния Рене слегка склонила голову и вновь повернулась к рассыпанной на мостовой земле, чтобы решить, как поступить дальше. За спиной послышался длинный шумный выдох, после чего наступило молчание. Тем временем, наклонившись, она быстро подобрала черепки горшка, дабы выбросить их в ближайший мусорный бак, а затем осторожно присела рядом с цветком. Первой мыслью было донести бедную герберу прямо в руках, но Рене немедленно отмела эту идею. Чемодан, автобус, белое платье и целый час дороги плохо сочетались с поломанным стеблем в крошках влажной земли. Возможно, стоило найти прочный пакет или что-то вроде того… Но где его взять посреди дороги? Разве что поискать в том же мусоре. Ну и, конечно, о том, чтобы отправить растение доживать свою короткую жизнь вслед за осколками, Рене даже не подумала.

— Встаньте. Вы пачкаете платье, — раздался уже знакомый голос с нотками если не вселенской, то всегалактической усталости точно, и Рене оглянулась.

Так и не представившийся незнакомец уже успел надеть обратно перчатку и теперь стоял совсем рядом, небрежно перекатывая между ладоней большой картонный стакан. Неожиданно мужчина резким, но слишком метким движением выплеснул из него остатки чьей-то газировки прямо на близлежащий газон, наклонился, легко подхватил злополучный цветок, чтобы нарочито аккуратно засунуть в импровизированный горшок, а затем с хмыканьем припечатать сверху парой комьев влажной земли.

— Voilà. — Незнакомец настолько раздраженно ткнул в Рене герберой, словно сам факт добровольной, а не вынужденной помощи вызывал у него острый приступ зубной боли.

— Я… Ох, огромное вам спасибо, — радостно начала она, но ее прервали.

Подхватив валявшийся неподалеку чемодан с такой легкостью, точно это была корзинка с вязанием, спаситель цветов продолжил:

— Вам следует знать, что раз в конфликте участвуют две стороны, то умаление прав на извинение одной из них будет для неё весьма унизительным. И тем самым вы со своим великодушием вместо решения проблемы лишь провоцируете усугубление чувства вины. Весьма эгоистично, не находите?

— Что? — Рене удивленно захлопала глазами, а потом все же поднялась и забрала из его рук злосчастный цветок. Наверное, они странно смотрелись рядом друг с другом — полностью черное и совершенно белое.

— You can’t always get what you want[15], - напевно процитировал странный парень, прежде чем отпустить герберу. — Нельзя всегда оставаться святой, даже если считаете, будто несете исключительное добро. Это утопия.

— Но у меня и в мыслях не было…

Она захлопнула рот, стоило мужчине повернуться и впиться в нее раздраженным взглядом. Солнечный луч в попытке успокоить снова скользнул по черному шлему, подсветив будто бы изнутри золотом радужку, огладил широкие плечи, и мотоциклист покачал головой.

— Только это вас и оправдывает, — пробормотал он неожиданно, а затем махнул рукой, чтобы подозвать показавшееся за перекрестком такси.

— Похоже, вы привыкли к беспрекословной правоте, — тихо пробормотала Рене.

— В моей работе споры часто заканчиваются плачевно, — пришел задумчивый ответ, а она удивленно воззрилась на возвышавшуюся рядом с ней огромную черную фигуру.

Господи, к чему столько сложной гордости? Какой же странный тип! И дело даже не столько во внешности. Хотя длинные ноги и длинные руки, которые тот скрестил на груди, будто хотел казаться чуть меньше, разворот плеч шириной минимум в две худеньких Рене и огромные ступни в таких же огромных ботинках плохо сочетались с отточенностью, даже скупостью движений. Обычно такие люди размахивают конечностями, словно мельницы, не в состоянии совладать с данным природой телом. Но этот был не такой. Сжатый, собранный, будто в любой момент готовая взвиться в воздух стрела. И словами он бил не для того, чтобы ранить, а сразу убить. Непонятный. Сложный. Хорошо, что они больше не встретятся.

— Присматриваете себе мотоэкипировку? — неожиданно бросил он, хотя даже не повернул головы. — Могу подсказать адрес хорошего магазина.

Рене вспыхнула и мгновенно отвела взгляд, прижимая покрепче многострадальный цветок. Действительно, так разглядывать людей было очень… очень невоспитанно. Тем временем напротив остановился желтенький «Форд», щелкнул замок багажника, а перед носом Рене открылась пассажирская дверь.

— Куда вас отвезти? — послышался приглушенный шлемом вопрос.

— Монреаль-Нор. Перекресток проспектов Эбер и Жан, — торопливо и немного смущенно пробормотала Рене. Ох, она знала, что ее ответ не вызовет восторга ни у водителя, ни у странного парня. Но вместо этого встретилась лишь с удивленным взглядом вновь золотистых глаз.

— Дайте угадаю, — медленно начал горе-мотоциклист, — вы собирались тащиться туда на автобусе?

— Ну да, — она пожала плечами. — Но что с того?

Ответа не последовало. Только темные брови сошлись на переносице, а после незнакомец повернулся к садившемуся в машину водителю.

— Проследите, чтобы мисс и ее цветок в целости добрались до дома. И помогите с вещами. — Хрустнули передаваемые купюры, из-за чего Рене хотела было уже возмутиться, но тут перед лицом очутилась черная маска с опустившимся стеклом визора, и слова исчезли сами. Оценив ее понятливость, мужчина кивнул. — Так-то лучше.

— Спасибо за помощь, — она все же не смогла подавить порыв благодарности. — И извините, что задержала.

Последовала пауза, а затем тихая фраза:

— Меньше, чем могли бы, согласившись вызвать полицию.

И опять возникло ощущение соленого ветра. Но тут хлопнула дверь, с треском и скрежетом завелся старенький мотор, а в зеркало заднего вида Рене с каким-то непонятным волнением смотрела, как с ревом исчез в глубине улицы черный мотоцикл. Так стремительно, будто сюда в любой момент могли нагрянуть стражи правопорядка. И если так, то что-то слишком поздно ее спаситель об этом спохватился. Или же… почувствовав безнаказанность, не захотел упускать возможность уйти от ответственности? Тогда не проще ли было не останавливаться? Но нет, Рене была оказана вся возможная помощь, причем довольно профессиональная. Уж это она могла отличить с полувзгляда: как он заглянул в глаза, рассматривая склеры; как ощупывал ребра; как следил за ровностью вздоха. И все так ненавязчиво, легко, за отвлеченными разговорами. Врач? Или медбрат? А возможно, просто опытный водитель и серфер? Странный… очень странный тип. Что же… это была необычная встреча. Одновременно сумбурная и полная слишком глубоких подтекстов с откровенными недомолвками. Неожиданно Рене спохватилась, что понятия не имела, как выглядел любитель лихачить, даже имени не спросила! Как грубо с ее стороны. Впрочем, он тоже не озаботился чем-то подобным.