Танцующий лепесток хайтана - YeliangHua
— Ваньнин, — оборвал его Мо Жань, — если ты не начнёшь прямо сейчас, я тебя заставлю, и тебе это не понравится.
Чу моргнул, пытаясь понять, как именно кого-либо можно заставить танцевать, если человек не хочет этого делать, но так и не пришёл ни к какому ответу. Впрочем, он не собирался прояснять этот момент, потому что всё давно уже для себя решил. Мо Жань хотел посмотреть его импровизацию?.. Что же, он и сам давно не танцевал, его тело определённо тосковало по свободе движений.
Ему было совсем несложно что-нибудь придумать на ходу, совместив с классической хореографией Петипа. Вэйюй так и не ответил на его вопрос, какую сцену он хотел — а потому балетмейстер справедливо рассудил, что выбор за ним. Ему всегда нравился танец теней: летучий, ломкий и меланхоличный. Он любил эту сцену, хоть никогда сам и не представлял себя в солирующей роли: он был бы совершенно негодным Солором, брамином, или раджой, и уж тем более не ассоциировал себя с полной жизни Никией, или коварной Гамзатти. Зато представить себя тенью мира мёртвых, призрачной иллюзией, безусловно, мог.
Поднявшись с постели, он бросил на Вэйюя очередной негодующий взгляд — и принялся разогреваться прямо в цепочках и браслетах. Те мягко позвякивали при малейшем движении, однако звук этот раздражал и вызывал стыд лишь первые несколько минут — вскоре Чу вообще перестал обращать на них внимание. Никакие полупрозрачные одеяния и прочие гадкие вещи не могли поколебать его уверенность в том, что он не позволит себя унизить подобным образом. Он исполнял разные роли, и совершенно точно не ударит лицом в грязь теперь. Если Мо Вэйюй решил, что станцевать эту партию ему не по силам, или решил посмеяться… что же, парня ожидает сюрприз.
— Мне нужна музыка, — тихо проговорил он, когда почувствовал, что готов. — Из третьего акта. Вступление, танец Никии, или сцена с шарфом. На твоё усмотрение.
Мо Вэйюй приподнял уголки губ в улыбке:
— Сцена с шарфом подойдёт, — он приподнял пальцами одной руки длинное шёлковое полотно из такой же безупречно-белой ткани, что и наряд Чу Ваньнина. Всё это время шарф лежал вместе с костюмом. Чу поджал губы, думая о том, что сцена, выбранная Мо Вэйюем, вообще-то, дуэт.
Когда он говорил о музыкальной композиции, имел в виду в первую очередь сопровождение, а не сам танец.
Длинный гладкий шёлк, стоило Вэйюю всколыхнуть его, невесомо воспарил в воздухе — и Чу ничего не оставалось, кроме как перехватить его, механически обвивая вокруг запястья. Он не знал, как именно собирается исполнять композицию, потому что пространство гостиничного номера очень сильно ограничивало в возможностях, да и отсутствие нормальной в меру скользящей обуви явно играло не на руку. Зато тонкие золотые цепочки мешались и раздражали.
Чу замер, вслушиваясь в мягкое скрипичное соло, открывающее сцену, мысленно выстраивая цепочку из па-де-ша и парящих аттитюдов, чередующихся с полутурами и турами на полупальцах.
Танцевать без обуви оказалось не так уж сложно, как он мог предположить — к тому же, длинный полупрозрачный шёлк струился до самого пола, скрывая часть движений, отчего временами казалось, будто фигура мужчины действительно неподвластна гравитации. В то же время, мягкие арабески вздымали плавными волнами льющуюся ткань, и размеренная мелодия соединялась с его телом в целое: тонкие руки то рисовали в воздухе полный круг, и ткань шарфа будто оживший призрак парила над головой — то описывали восьмерки, заставляя прозрачное полотно змеиться и ластиться к изгибам талии, медленно ниспадая вниз, отчасти скрывая силуэт. Колокольчики мелодично звенели на браслетах, с каждым завершённым движением ставя крошечный акцент — и Чу Ваньнин этим беззастенчиво пользовался: ему необходимо было лишь выполнить ещё одно пор-де-бра — и вот его запястье снова отдавалось эхом мелодии, увлекая с каждым шагом его в бесплотный призрачный танец.
Голова всё ещё слегка кружилась, а потому балетмейстер прикрыл глаза — неизменная привычка отсекать от себя окружающий мир оказалась как нельзя кстати. В какой-то момент ему удалось отпустить себя, и наконец ощутить всю лёгкость движений, перетекающих друг в друга словно нескончаемый поток. Он даже не сразу осознал, когда край полупрозрачного шарфа обвился вокруг его пояса плотнее, чем следовало — и снова выполнил полный тур, позволяя ткани описать вокруг себя ещё одно кольцо.
Неожиданно его лицо соприкоснулось с обжигающе горячими ладонями. Чу инстинктивно отклонился назад, в попытке отстраниться — но ткань шарфа не дала ему сделать это достаточно проворно и глубоко.
Балетмейстер распахнул глаза, и понял, что Мо Жань удерживает свободный край шарфа, в то время как его вторая рука протянута к его щеке и осторожно поглаживает высокую скулу.
Вэйюй улыбнулся, заметив, что Ваньнин на него смотрит.
— Это было прекрасно.
Всего три слова, произнесённые шёпотом, обожгли мужчину нестерпимым жаром. В какой-то момент Ваньнин забылся и просто танцевал — так, словно был один в этом номере, будто не было Мо Жаня, который неотрывно следил за каждым его движением. Словно ему ничто не угрожало, откажись он танцевать вовсе.
Внезапно ему захотелось забыть обо всём и прижаться щекой к ладони Вэйюя. Он был разгорячён движениями, его тело пело свою мелодию, и жаждало разделить эту песнь. Это было странное помутнение рассудка, длившееся всего долю секунды — но и его было достаточно, чтобы Ваньнин, едва подавшись вперёд, тут же содрогнулся от пронзительного перезвона колокольчиков, которые напомнили ему, почему всё это — невозможно.
Неправильно. Гадко. Унизительно.
Он уставился на руку Мо Жаня так, словно та была ядовитой змеёй.
— Я станцевал для тебя. Что ещё тебе нужно?.. — процедил он, щуря тёмные от внезапной злости глаза.
Комментарий к Часть 42 А вот и возвращение блудного танцовщика, он же балетмейстер, он же прекрасный Чу Фэй! ✨ Следующая часть к выходным. ✨
Спасибо за ожидание, и терпение! ❤️✨
====== Часть 43 ======
...Когда Чу Ваньнин спрашивал Мо Жаня, что тому от него нужно, он был убеждён, что его голос полон сарказма, и истолковать его как-то иначе невозможно. Во взгляде мужчины легко считывалась злость — и, по правде, впервые за
