Кимберли Рей - Где ты, любовь?
— Холден! Вы же шотландец, вы должны любить виски, — сказала Ханна.
— И все же люблю грог. — Холден улыбнулся ей. — Будем считать, что в этом вопросе я не патриот.
— Если это намек, — Ханна покачала головой, — то я его не поняла!
— Ну что вы, миссис Соберсти! — воскликнул Холден. — Я же на работе! Хотя в такой компании…
Все весело рассмеялись.
— Мистер Макгилтон! — строго прикрикнула Ханна. — Не отвлекайте нас! У мисс Джойнс есть еще один очень важный вопрос, который надо сегодня решить. Завтра приезжает портной… Давайте, Берта, возвращайтесь сюда ко мне. Не верю, что вам не интересно это!
— Ох, — тяжело вздохнула Берта, — мне всегда казалось, что нет ничего интереснее выбора красивого платья, костюма или блузки, а оказывается, это так утомительно! И, если честно, я не вижу в этом процессе особого смысла. А как подумаю, что в больнице остались больные, с которыми могла справиться только я…
— Не надо об этом думать, у вас теперь другая жизнь, — осадила ее Ханна.
Берта покорно подошла к ней и принялась рассматривать вечерние платья.
— Как вы думаете, — спросила она через некоторое время, — мне пойдет черный? Вот это платье очень красивое.
— Только синий, — неожиданно сказал Холден. — Очень глубокий синий, цвета индиго, совсем как ваши глаза, мисс Джойнс. И золотая отделка, как волосы и кожа.
— Но у меня темные волосы!
— Они у вас отливают янтарем. И это очень красивый цвет. Послушайтесь мужчину, который не раз и не два видел, как женщины умудряются испортить то, что подарила им природа. А сейчас, дамы, простите меня, но мне нужно идти с обходом. Прошу вас никуда не выходить, пока я не вернусь.
Холден встал и вышел в коридор.
— Мне кажется, что он слишком старательно относится к своим обязанностям, — сказала Берта.
— Он относится к ним так, как это должно быть. Зато мы все уверены в вашей безопасности. И еще, следует послушаться мистера Макгилтона и выбрать темно-синий тон. Он хорошо знает, о чем говорит.
— Почему вы так думаете? — удивленно спросила Берта.
— Он из очень старинной семьи. Но, кроме имени и фамильной гордости, от них ничего не осталось. Хотя остался еще безупречный вкус и представление о правилах этикета и поведения в высшем свете. Печально, когда отпрыски таких фамилий вынуждены зарабатывать себе на жизнь работой охранника. — Ханна печально покачала головой. Она вздохнула и продолжила: — Мы остановимся на этом фасоне, только темно-синего цвета с золотой отделкой.
— Вам не кажется, что оно слишком вычурно? — с сомнением спросила Берта. — Все же то черное…
— Какие глупости! — отмахнулась та. — Вы будете смотреться в нем как игрушка, только забудьте о своих ужасных комплексах. Раз уж вы спросили моего совета, я вам рекомендую это. У вас отличная фигура, красивая форма груди, да вам и корсет не нужен! А вы не хотите показать все, чем вас так щедро наградила природа.
В голосе Ханны звучало осуждение. Берта не смогла дальше спорить с ней.
— Ну, после вчерашнего платья мне уже ничего не должно быть страшно.
— Вот и правильно, — согласилась Ханна.
— У меня есть еще одна просьба, если вас, конечно, не затруднит, — несмело начала Берта.
— Всегда к вашим услугам, — ответила Ханна.
— Мне нужно научиться правильно вести себя за столом, правильно здороваться, в общем всему тому, что эти приглашенные люди знают от рождения.
— Боюсь, что я вам в этом деле помочь никак не смогу, — разведя руками, ответила Ханна, в ее голосе Берта слышала искреннее сожаление. — Я знаю, как следует одеваться, потому что видела дам, я знаю, как должен быть сервирован стол и что за чем следует подавать, потому что всегда помогала в этом миссис Мэллори. Но я не знаю, как себя следует вести. Точнее, не знаю всего. Меня ведь никто не звал за стол.
— Что же мне делать?! — огорченно спросила Берта.
— Попросите мистера Мэллори помочь вам, — посоветовала Ханна.
— Не думаю, что это имеет смысл, тем более что его все равно нет, — смутившись сказала Берта. Она ни за что на свете не сможет попросить Лоуренса объяснить ей все эти вещи, которые он впитал с молоком матери. Нет, что угодно, только не это! Но и подвести его в такой момент она не могла.
— Мистер Мэллори не единственный человек, который отлично знает жизнь высшего света, — намекнула ей Ханна.
— Спите спокойно, горожане, — пошутил Холден, снова входя в библиотеку. — Ну что, выбрали что-нибудь?
— Конечно, — откликнулась Ханна, демонстрируя ему журнал. — Может быть, выскажете свое мнение?
— Как только увижу мисс Джойнс в этом платье, сразу же выражу свой восторг. Я уверен в вашем безупречном вкусе, дамы. — Он отвесил женщинам глубокий поклон. — Не хочу портить себе удовольствие.
— Кажется, мне уже пора бы идти спать, — сказала Ханна, посмотрев на часы. — Завтра будет тяжелый день. И, Берта, я бы даже просила вас завтра куда-нибудь исчезнуть из замка.
— Я бы хотела помочь, — робко сказала она.
— Берта, единственная помощь, которую вы можете оказать слугам, — сказала ей Холден, — заключается в том, чтобы не мешать. Так что готовьтесь завтра прогуляться. На небе звезды, а значит, погода завтра будет хорошей.
— Во сколько подать завтрак? — поинтересовалась Ханна.
— А когда он должен подаваться? — спросила Берта.
— Обычно около девяти часов.
— К этому времени я спущусь, — согласилась она.
— Спокойной ночи, Берта, спокойной ночи, мистер Макгилтон, — сказала Ханна и вышла из библиотеки.
Некоторое время Берта и Холден сидели молча. Он смотрел на огонь, а Берта делала вид, что разглядывает журнал. Наконец Холден решил нарушить молчание.
— Мисс Джойнс, скажите уж наконец: что вам от меня надо? — весело поинтересовался он.
— Почему вы решили, что я от вас чего-то хочу? — с наигранным удивлением спросила Берта.
— Только потому, что у вас, извините за штамп, на лице это написано! Я же говорил, что умею читать по лицам, а вы для меня как раскрытая книга.
— Вы правы, — сдалась Берта. — Я хотела вас просить научить меня правилам этикета.
— Я — охранник, — напомнил ей Холден.
— Я помню ваши правила, но мне больше не к кому обратиться, а я очень боюсь подвести мистера Мэллори на приеме. Это для него очень важно!
— А для вас? — тихо спросил ее Холден.
— И для меня, — так же тихо ответила Берта, опустив глаза. Она не видела, как он покачал головой, не веря ее словам.
— Хорошо, — ответил он после глубокого раздумья, — но пообещайте мне, что будете прилежной ученицей.
