Инна Туголукова Инна Туголукова - Инна Туголукова
Остаться он не мог. Взятые в парке молодцы оказались мелкой сошкой. Их показания только дополнили общую картину. Протасова интересовала рыбка покрупнее. И за то время, что Сима провела в больнице, они выловили эту рыбку! Да что там скромничать — акул! Теперь предстояло не менее сложное — довести дело до суда и раздать всем сестрам по серьгам. Но это уже без него. Свою часть работы он выполнил. И вот возвращается в Сочи…
Он пока не думал, что ей скажет и как она его встретит. Все равно все сложится иначе, чем он сейчас насочиняет. И не глупость ли он затеял? Наверное, глупость… Но по ее реакции он сразу все поймет. Что он, собственно, теряет? Если не суждено им быть вместе, лучше расстаться сразу, пока не прирос всей кожей…
…Вчера Протасов встретил Галю. Вышел из родительского подъезда и увидел ее черный «лексус», припаркованный вплотную к его машине.
Она с кошачьей грацией ступила на асфальт, тоже вся в черном: узкая юбка с разрезом почти до пояса, полупрозрачный блузон и вызывающе крупные гагаты в ушах.
— Сдай немного назад. Я не выеду…
Она прожгла его цыганскими непроницаемыми глазами.
— А мне насрать на тебя… — И хотела добавить еще что-то, страшное, но сдержалась, презрительно скривив ярко-красные губы.
Володя давно жил отдельно от родителей в двухкомнатной квартире на улице Барболина в Сокольниках. В холостяцкой берлоге, как говорила мама.
Спартанское жилище одинокого мужчины. Ничего лишнего: огромный шкаф-купе, письменный стол, книги, компьютер, диван и телевизор — вот и весь джентльменский набор. Правда, кухне могла бы позавидовать любая хозяйка, даже самая привередливая.
Но Галя хозяйкой не была, ни привередливой, ни какой другой. Хотя ключи от квартиры имела. Ни разу не взяла в руки тряпку, не убрала постель, не вымыла посуду. Не постирала, не купила продуктов, не приготовила поесть… Да и могло ли ей прийти в голову нечто подобное? Этих пошлых проблем в ее жизни попросту не существовало. Дома трудилась прислуга, а здесь она была в гостях. Порядок, вкусная еда, выстиранная одежда, вычищенная обувь — все это казалось естественным, не требующим усилий. Просто было как солнечный свет, как воздух…
Да и когда бы она стала этим заниматься? С утра до вечера как белка в колесе: массаж, парикмахерская, фитнес-клуб, шопинг, презентации, просмотры, поездки. Ну и, наконец, личная жизнь…
Володе в ней отводилось немалое место. Но восемь лет! За это время остынут любые чувства, даже самые горячие. И не то чтобы она его разлюбила. Ушла острота ощущений. Как с Гукасовым: и бросить жалко, и никаких эмоций. Ну или почти никаких. Во всяком случае, ничего похожего на то, что творилось с ними вначале. А она цыганка! В ней кровь играет, бурлит, клокочет! И вокруг так много мужчин — красивых, страстных, сильных…
Галя никогда не была однолюбкой. И под словом «любовь» понимала не возвышенную чушь, а совершенно конкретные отношения. Да, рядом с ней всегда мужчины. Ну и что? Кому от этого плохо? Никому. Всем хорошо! И испортить себе жизнь, все сломать, разрушить из-за ерунды, на пустом месте мог только такой старомодный болван, как Протасов.
И надо же было такому случиться! Просто как в дурацком анекдоте: «Возвращается муж из командировки…» Но он ей не муж! Не муж!
Протасов уезжал на две недели. Она сама отвезла его в аэропорт и, как говорится, помахала на прощание платком. А на обратном пути у «лексуса» лопнул ремень. Галя давно слышала, как что-то там постукивает, но она же, слава Богу, не механик! Надо было, конечно, заехать в автосервис, но все мы крепки задним умом. Короче говоря, пришлось вызывать эвакуатор.
Пока она его дождалась, пока тридцать раз позвонила, у мобильного села батарейка. В общем, когда спаситель наконец подъехал, Галя готова была разорвать его на части.
Парень спрыгнул на землю и повел плечами, разминая уставшие мышцы. Он явно не торопился.
Галя открыла было рот, собираясь высказаться по полной программе, но так и не произнесла ни звука.
— Куда поедем? — Он прошелся по ней ленивым оценивающим взглядом и, похоже, остался доволен увиденным.
Теперь он смотрел ей прямо в глаза, чуть покачиваясь на широко расставленных ногах, наглый, красивый, насмешливый — настоящий мачо…
— Поедем в сервисный центр на Кутузовском… — Она не отвела взгляда, медленно провела языком по пересохшим губам. — Но денег у меня с собой нет…
Он усмехнулся:
— До дома довезу. Расчет на месте…
Они прекрасно понимали друг друга — говорили на одном языке.
До Москвы практически молчали в ожидании, в предвкушении того, что должно было произойти между ними. И от одного только представления об этом обрывалось сердце, сладко тяжелело в паху, а в груди росла звенящая пустота.
«Лексус» сгрузили, квитанции оформили, и, уже выезжая из ангара, он опять спросил:
— Куда едем?
— На Барболина, — не задумываясь ответила Галя и проверила, на месте ли ключи.
Ключи лежали в сумочке, в отведенном для них потайном кармашке…
Протасов летел в командировку с двумя коллегами: майором Егоровым и полковником Худяковым.
Майор, заядлый шахматист, едва самолет оторвался от земли, предложил Володе сыграть партию и достал дорожные шахматы, с которыми не расставался. Худяков откинулся в кресле, смотрел в иллюминатор.
Минут через сорок он наклонился к коллегам и тихо сказал:
— Мужики, по-моему, мы летаем по кругу. И стюардессы что-то забегали…
Неладное заметил не только он, и в салоне повисла напряженная тишина.
Наконец появился второй пилот и успокоил, а может, еще больше растревожил пассажиров, сообщив, что заклинило правое шасси, убрать его так и не удалось и придется совершить вынужденную посадку, вернуться, так сказать, на исходные позиции.
Через час приземлились, еще полтора томились в ожидании, пока наконец их вылет не отложили на сутки. Они взяли такси и поехали в город.
Протасов позвонил отцу, а потом Гале — хотел рассказать о своих приключениях, — но ее мобильный молчал. Он еще подумал, не махнуть ли к родителям, но Егоров жил по соседству, на Стромынке, и Володя не стал ломать компанию, поехал к себе, на Барболина.
Он шагнул в прихожую и сразу понял, что в квартире кто-то есть. Бесшумно прикрыв дверь, Протасов расстегнул кобуру и достал свой ПМ.
На брошенном посередине гостиной одеяле исступленно совокуплялась обнаженная пара. Протасов даже не сразу узнал Галю — ее запрокинутое, искаженное экстазом лицо показалось ему отвратительным. А она, словно почувствовав устремленный на нее взгляд, на мгновение застыла и вдруг закричала тонким, срывающимся голосом и забилась, задергалась, пытаясь столкнуть с себя случайного попутчика. Но тот, уже на пике наслаждения, считая все ее звуки и движения симптомами страсти, а скорее всего даже не воспринимая их, продолжал мощно вбивать Галю в пол, все убыстряя удары могучих чресел, перекрывая ее кудахтанье хриплым криком.
