Джессика Соренсен - Вечность Эллы и Миши

Мой язык как свинец, но мне удается удержать голос от дрожи. — Мне жаль, Миша. Я сделала это. Я бы исправила это, если бы могла, но никто не может изменить прошлое.

Отворачиваясь от меня, он пробивает дыру в стене чуть ниже выключателя. Быстро удаляется, и мгновение спустя, входная дверь захлопывается. Молчание - это все, что последовало, то, чего я хотела.

Я хочу, чтобы он ненавидел меня, так же, как я ненавижу себя.

Так я не смогу утянуть его за собой.

* * *

Дни казались неделями, пока я падала в яму тьмы и истощения. Мысли сдаться проносятся у меня в голове, и все, чего я хочу - это закрыть глаза и больше никогда не видеть дневной свет.

Идея начала казаться все лучше и лучше, и я направляюсь в ванну, чтобы сделать... что-то. Когда я прохожу зеркало, тем не менее, я останавливаюсь перед ним. Мои глаза большие и налиты кровью, кожа бледная. Мои мысли возвращаются к тому моменту, когда Миша заставил меня посмотреть в зеркало и сказал, что любит меня. Я спокойно потираю тату бесконечности на спине, когда облако тумана пробирается из моих мыслей.

В этом мире есть люди, которые любят меня.

Интересно, думала ли об этом моя мама, прежде чем она покончила с собой.

Я хватаю телефон, скольжу в обувь, и выбегаю из дома. Середина дня, светит солнце, я бегу через парковку в сторону главного входа в школу. Я не принимала душ несколько дней, и на мне все еще были шорты и майка, в которых я сплю. Волосы спутались в шар на моей голове, я без макияжа, но это не имеет значения.

Я врываюсь в офис психиатра и, к счастью, она ест сандвич вместо того, чтобы общаться с пациентом.

Она соскакивает со своего стула. — Элла, что случилось?

Часто дыша, я опускаюсь на стул напротив нее. — Думаю, мне нужна помощь.

ГЛАВА 6

(Перевод:Galia_Br ; редактура:Дарья Галкина )

Миша

Пара недель прошла с тех пор, как Элла порезала мое сердце на мелкие кусочки. Моя жизнь превратилась в дыру, полную выпивки и бессмысленных женщин, хотя я никогда не мог уйти ни с одной из них. Просто, когда дело доходило до того, чтобы идти куда-то, в моей голове всплывали грустные глаза Эллы, и я отступал. Будто я снова вернулся в старшую школу, ища что-то, что сможет заполнить пустоту в моем сердце. Только дыра была в два раза шире, и человек, который сделал ее больше - единственный человек, который мог бы все это исправить.

Я сижу в маленькой квартире, которую группа сняла на месяц, записывая действительно странные тексты, которые были слишком болезненно проницательными для зрителей. Я все больше сержусь в песне, которую пишу, когда раздается стук в дверь.

Я бросаю ручку на кровать и тащу свою задницу к двери, чтобы открыть ее.

— Чувак, ты дерьмово выглядишь, — Итан проходит мимо меня и обходит комнату, которая представляет собой квартиру-студию, с кроватью в углу и набор старомодных диванов в центре, лицом к телевизору. — Так вот где ты остановился?

По всему полу валяется одежда, и я откидываю ногой пару вещей со своего пути, тащась обратно к кровати. — Это не хуже чем то место, где мы выросли.

Он указывает через плечо на дверь. — Я позволю себе не согласиться с этим. Знаешь ли ты, что какой-то парень пытался продать мне проститутку по пути сюда?

— Это должно быть Дэнни, — говорю я, поднимая ручку. — Он всегда пытается что-то продать.

Итан поворачивается ко мне с настороженным выражением на своем лице. — Так, значит, я в дороге, наслаждаюсь тем, что могу быть самим собой, когда получаю звонок от прекрасной мисс Лилы, в котором говорится, что ты и Элла расстались.

Я напряженно потираю шею. — Я не хочу говорить об этом.

Итан садится на диван и скрещивает руки. — Что случилось?

— Ты, правда, хочешь снова поговорить о наших чувствах? — Я отбрасываю в сторону блокнот и ручку. — Или ты хочешь прогуляться и повеселиться? Надолго ты здесь? Я сегодня не должен играть, так что мы можем прогуляться. Есть очень крутой клуб, который я хочу проверить, и Дилан заверил меня, что там много распутных девушек.

— Как бы сильно я не любил распутных девушек, я приехал сюда не за развлечением, — разочарованно качая головой, продолжает он. — Я приехал, чтобы рассказать тебе то, что сказала мне Лила. Мне надо было просто позвонить тебе, но я был в Виргинии и подумал, какого черта, я же могу рассказать тебе все лично.

Я натягиваю футболку и засовываю бумажник в задний карман, готовый уже оставить его и уйти. — Сделай это быстро.

Он кладет руки на софу, а ботинки на кофейный столик, напротив нее. — Она не изменяла тебе.

Я вытаскиваю уже свои ключи, когда я замираю. — О чем ты говоришь?

— Вот почему Лила позвонила мне, — объясняет он. — Она сказала, насколько сильно ей не нравится предавать лучшую подругу, но она считает, что слишком важно рассказать мне, что Элла поведала ей, после большого количества шотов текилы. Она сделала все это специально. Элла сказала, что сделала это потому, что хотела, чтобы ты был счастлив, а в ее глазах, ты не можешь быть счастлив с ней. Какого черта это бы ни значило. Я никогда не понимал и половины из того, что она делала или делает.

Мои руки опускаются, не зная, злиться или испытывать облегчение. — Позволь мне это прояснить. Она солгала, сказала, что изменила мне, чтобы она смогла расстаться со мной.

Итан поднимает руки перед собой. — Не злись на посыльного.

— Я не злюсь, — говорю я, садясь на край кровати и опуская руки на колени. — Я адски сбит с толку.

Итан поднимает фото группы со стола и рассматривает его. — Это касается вас двоих.

Я сгибаю руки и потираю шею. — И что ж, твою мать, я должен делать?

Ставя фото назад, он изучает его. — Как думаешь, ты готов для поездки?

— Свадьба на этих выходных? — Я прислоняюсь к стене и играю с кольцом в губе. — Ты хочешь отвезти мою извиняющуюся задницу в Чикаго и обратно?

Он пожимает плечами. — Я не могу придумать ничего лучше.

— Вот и отлично, — я хватаю свою пустую сумку с пола и начинаю набивать ее одеждой. — Давай отправимся в путешествие.

Элла

Лила и я были готовы отправиться на свадьбу. Мы арендовали машину для поездки, на этот раз среднего размера.

Прежде чем мы отправились, я нанесла последний визит своему терапевту. Анна чувствовала, что это было важно, учитывая, что неделю назад у меня был нервный срыв.

Сейчас моя голова чиста, или, по крайней мере, частично, но для меня не имеет никакого смысла, что случилось или почему я сказала эти ужасные вещи Мише. В то время это имело смысл, но это было так, как будто я была во сне, и когда я проснулась, последствия ударили меня в живот. Я обдумывала то, чтобы позвонить ему и извиняться, но не могла набраться смелости.