Покровитель для Ангела. Собственность бандита - Екатерина Ромеро
– Я сама.
Прижав к себе руку в гипсе, осторожно вылезаю из машины и вижу яркую вывеску клуба. Я думала, что никогда уже сюда не вернусь. Здесь мы познакомились, здесь все начиналось, здесь же и закончилось. Мой первый поцелуй, мое падение и боль.
Кажется, клуб стал воплощением моего взросления, которое пошло совсем не по плану и в итоге переломало меня, как тростинку, но хуже другое: я не знаю, как на меня отреагирует Алена. Она ни разу не звонила и не приходила ко мне. Я побаиваюсь ее, как и остальных людей Бакирова. Как они меня встретят, считают ли они до сих пор меня предательницей, не знаю.
Михаил идет впереди, открывает тяжелую дверь, пропуская меня вперед.
На негнущихся ногах прохожу внутрь.
– О-о-о, Лина, какие люди!
Охранник Влад встречает первым. Он открыто улыбается мне и пожимает руку Бакирову, что немного меня расслабляет. Кажется, здесь все так же. Дико накурено, пахнут деликатесы, басит шансон, и девочки-официантки летают между столиками, правда, их я не знаю. Они все новые, так же как и танцовщицы.
Подхожу к барной стойке. Люда с Толиком общаются, меня не видят, и я невольно улавливаю, о чем они говорят.
– Толь, ну как они там?
– Как дикари, ей-богу. Не знаю, Люд. Не надо было Линку тогда на работу принимать. Уже тогда было понятно, что мелкая поплыла, она так смотрела на Бакира, но теперь стало хуже. Я еще не видел, чтоб мужика так накрывало, как Бакира ведет. Жуть какая-то. Я его сам уже боюсь.
– Хм…
– Лина!
Они резко оборачиваются, и я вижу уже заметно округлившийся животик Люды.
– Здравствуйте.
– Хорошо, что пришла!
Люда меня приобнимает, улыбается. Она аж светится вся, беременность ей к лицу, тогда как я понимаю, что у меня такого точно не будет. Не после того, как меня… толпой попользовали, теперь мне мерзко от самой себя, я сама себя ненавижу, я… такая грязная, что самой противно.
– Боже, девочка, как ты похудела! Миша, ты ее голодом решил заморить или что?!
На это Михаил лишь губы поджимает, окидывая меня пронзительным взглядом, и, поздоровавшись с Толиком, сразу идет в кабинет.
– Лин, порядок? Медведь всю еду сожрал и тебе ничего не попадает?
– Попадает. Теть Люба нам готовит. Всего и много.
Толик с Людой как наседки меня обседают, и мне становится немного не по себе от такого внимания. Они смотрят на меня с жалостью, а вызывать жалость мне хочется меньше всего.
– Все хорошо, не переживайте.
– Лин, серьезно, Бакир тебя не обижает? Ты скажи, я ему устрою, – спрашивает Тоха на полном серьезе, а я не знаю, что и ответить. Мы почти не говорим. Теть Люба нас кормит завтраками, потом Бакиров уезжает, а вечером, когда он возвращается, я прячусь в комнату. Вот как-то так.
– Нет. Не обижает. У меня все хорошо, правда.
Натягиваю улыбку, лишь бы они отошли от меня. Не хочу к себе внимания, я к такому не привыкла, особенно к их жалости. Пусть вон котенка бездомного пожалеют, а меня не надо, у меня все… хорошо.
Повторила бы еще сто раз, лишь бы это “хорошо” заработало и я сама в него поверила, но и становиться немощной обузой для них всех я не собираюсь.
У барной стойки замечаю Алену и тут же вижу, как она изменилась. Алена обстригла свои длинные черные волосы, и сама она вся в черном.
Когда мы встречаемся с ней взглядами, Алена поджимает губы и резко разворачивается, чтобы уйти, но я вскакиваю со стула и подхожу к ней.
– Ален, подожди!
Я едва успеваю ее догнать и чувствую, как сжимается все тело.
– И ты тут…
В ее голосе раздражение, руки сжались в кулаки.
– Я хотела сказать, что мне очень жаль Лешу. И Фила.
– Что ты здесь делаешь? Какого дьявола приперлась?!
– Я…
– Что, под Бакировым проще лежать, чем полы намывать, правда?!
– Я не хотела, чтобы все так, Ален.
– Мне плевать, что ты там хотела! Твой мужик рядом с тобой, а мой в земле лежит, ясно?!
– Алена!
Вздрагиваю от басистого голоса. Михаил подошел к нам, и Алена вжалась в стену, опустив голову.
– Идите по машинам.
Дает ей венки, и Алена коротко кивает, тогда как я не знаю, как реагировать.
– Все нормально, Ангел?
– Алена обижается на меня. Я виновата в том, что Леша…
– Нет, она еще не смирилась, никто не винит тебя. Идем. Давай руку.
Михаил протягивает мне ладонь, но я ее успешно игнорирую и иду на выход.
Тремя машинами мы доезжаем до кладбища. К нам с Бакировым никто не садится, Тоха с Людой подхватывают Алену, Влад остается в клубе, по пути присоединяется еще Саша. Тот самый, который подбирал нас с Михаилом тогда на дороге после взрыва машины. Он такой высокий и здоровый, а еще он смотрит на меня так пристально, отчего становится не по себе.
Могилы Хаммера и Фила находятся рядом. На крестах их фотографии стоят, и у меня мурашки бегут по коже, когда я вижу их изображения. Такие молодые мужчины. Кудрявый Фил и безумно красивый крупный Хаммер. Леша был здоровым, высоким, таким широкоплечим и всегда заразительно улыбался, часто меня подкалывал.
– Спите спокойно, братья, – мрачно говорит Бакиров, сжимая зубы, мы все кладем им цветы на могилы, хоть они и так завалены венками и букетами. Люда кладет конфеты в вазочку, Алена наливает в пустые рюмки водку.
– Фил, только не учи Хаммера мудрости, а то он не выдержит тебя и там, – шутит стоящий рядом Анатолий, а я у меня слезы на глаза наворачиваются, когда смотрю на их фото. Молодые мужчины были, жить да жить еще.
– Пусть земля вам будем пухом, – говорю тихо, замечая, как Алена поджимает губы. Она права. Я тоже виновата, и она имеет полное право злиться на меня.
– Поехали, помянем. Столы уже накрыты.
Михаил немногословен, но я знаю, что ему все еще очень больно. Они вчетвером были как семья, а теперь только двое осталось. Миша и Анатолий. Они близки, хоть и ссорятся, я вижу, что друг за друга они стоят горой.
Мы разворачиваемся, чтобы уйти, но в тот же миг замечаем подошедшего к нам мужчину в дорогой одежде. Михаил делает шаг вперед,
