Две жены моего мужа - Лия Султан
— Что?
— Как сказали твои охранники, Зара разбила ее телефон о вашу баню. Выкинула в окно и попала в стену, — рассказывает Искандер, скрестив руки на груди. Слышу, как усмехнулся Аслан.
— Моя девочка, — говорю я о Заре и нервно сглатываю. Сейчас хочется убиться о ту же стену из-за того, через что я провел свою любимую женщину.
— Короче, айтишники старались, но они не боги, — продолжает брат. — У тебя не стояло резервного копирования на мессенджере, и это, к сожалению, не “Телега”, где вся переписка сохраняется в аккаунте.
— Бл**ь.
— Одним словом, — вздыхает Искандер, — ты в жопе.
— Я уже понял. Сам поговорю с начальником СБ. Надо рыть дальше. Я не мог всего этого наворотить в здравом уме.
— Кто тебя знает? — ухмыляется брат. — Может, ты влюбился без памяти. Она-то женщина красивая и интересная, если б не истеричка.
— Рот закрой, — рычу я на него.
***
Через неделю меня, наконец, выписывают. И хотя внешне я выгляжу более или менее, меня продолжают мучить головные боли и резь в пояснице. Обезболивающие мне не убирают, но просят не увлекаться. Из-за сильного сотрясения я теперь должен несколько лет стоять на учете у невропатолога и два раза в год пить таблетки для питания головного мозга. Весной и осенью. Как псих твою мать. Но самое поганое — встать я смогу только через два месяца.
Я просто подыхаю внутри от гадкого чувства беспомощности. В первые дни на мне был памперс для взрослых, теперь из-под меня выносят утку. Тоже самое будет дома, только я попросил Искандера найти медбрата на весь день, с утра до вечера. Ночью обойдусь, ибо не хочу быть немощным. Ненавижу эту гребанную реальность. Ненавижу лыжи. Ненавижу себя за все дерьмо, которое я сделал за последний год.
На второй этаж дома ребята из специальной службе по перевозке лежачих больных поднимают меня на носилках. Там уже ждут Искандер и Аскар — медбрат, которого порекомендовал Арсен Ильясович — хороший кстати, мужик. В холле они опускают ножки на колесах и везут меня в комнату.
— Нет-нет, туда, — слышу любимый голосок Зары и сердце начинает стучать в сто раз сильнее. Матерюсь про себя, что не вижу сейчас ее красивого лица и нежных щек, которые всегда так забавно пылали, когда мы встречались.
Парни разворачиваются и направляются не в нашу спальню, а почему–то в гостевую.
— Зара, — хрипло зову я, но она не откликается. — Зара, скажи хоть что-нибудь.
Но она не отвечает.
— Раз, два, взяли, — двое парней переносят меня с носилок на кровать. Одно небольшое действие, а поясницу сново печет, будто прижгли раскаленным железом.
— Спасибо, мужики, — морщусь от боли и еле выдавливаю слова благодарности.
— Выздоравливайте, — говорит один из них.
Они выходят из комнаты вместе с Искандером, а Аскар остается и вытаскивает из сумки тонометр.
— Это обязательно? — спрашиваю, когда он надевает на руку манжету тонометра.
Парень кивает и начинает мерить давление.
— Чуть подскочило. Переживаете?
— Конечно.
— Понимаю, но вы уже дома. Как говорила одна моя клиентка: “дома стены лечат”.
Да. конечно. Только не тогда, когда с женой у тебя холодная война.
— Аскар, будь другом, — прошу я. — Позови мою жену.
Он молча кивает и выходит из комнаты. Хороший парень. Лишних вопросов не задает, все четко, по делу. Минуты ожидания сродни бесконечности. В голове крутятся слова, которые хочу ей сказать, но когда она решительно входит и подходит к кровати, забываю обо всем. Я всегда знал Зару другой: милой, нежной, кроткой, влюбленной, сексуальной. Сейчас передо мной Снежная Королева. В глазах ледышки, на лице — нет, не презрение, а скорее, разочарование.
— Зачем звал? — вздохнув, произносит она и я понимаю, что она упорно удерживает маску безразличия, хотя ей не все равно. Я чувствую это.
— Хотел увидеть, — мягко говорю, не сводя с нее глаз.
— Увидел, — отводит взгляд и скрещивает руки на груди.
— Почему ты сказала, чтобы меня привезли сюда, а не в нашу спальню?
Она поворачивает голову и неотрывно смотрит на меня. Я же не могу наглядеться на нее, потому что безумно соскучился.
— Потому что я не хочу, чтобы ты спал со мной в одной кровати, — заявляет она твердо. — Мамы просили повременить с разводом, пока ты не встанешь на ноги. Я пошла им навстречу. Но это ненадолго.
Шумно сглатываю, в горле страшно пересохло и хочется пить.
— И кстати. Твоя шлюха, токал, малыш или как ты ее там называешь, больше не работает в столичном филиале. Я распорядилась, чтобы ее уволили. Квартира, конечно, принадлежит ей. Но миллиона от тебя она больше не получит.
— Откуда ты знаешь? — прикрываю глаза и шумно выдыхаю через нос. — Кто тебе сказал?
— Сама узнала у Чингиза, — называет она имя директора Астанинского офиса. — Не злись на него, я на него надавила. Я могу быть убедительной. Ее не будет нигде. Ни в компании отца, ни в нашей с Дилей жизни.
Впервые вижу, что в ее глазах разгорается пламя ненависти — опасное, но невероятно завораживающее. Она другая. Такой я свою жену никогда не знал.
Глава 12
Залетаю в теперь уже мою комнату, захлопываю дверь и прижимаюсь к ней спиной. Прикрываю рот ладонью и беззвучно плачу от того, что меня колотит и разрывает от его взгляда, голоса, мимики.
Намеренно не ходила к нему в больницу, плюнув на мнение общества. В глазах медперсонала я, наверное, страшная женщина, мажорка, стерва, бросившая мужа в трудный период. Но тогда я была на пике своей ненависти к Кариму и его токалке; мне хотелось крови. Казалось, буря внутри стихла, и я смогу встретить его и даже жить с ним под одной крышей. Но нет, я себя переоценила. Стоило мне войти в гостевую и подойти к кровати, как я растерялась, хоть и не подала виду и нацепила маску равнодушия.
Карим выглядит иначе: похудел, поседел, побрился. Или его в больнице побрили, не знаю. Я привыкла к щетине, которая была у мужа последние два года. Сначала ругалась,
