Развод и прочие пакости (СИ) - Рябинина Татьяна
А еще нам просто нравилось играть вдвоем. Дуэт – такое дело, что идет далеко не со всеми. С кем я только не играл, начиная с первого класса музыкалки. Больше, конечно, с фортепиано, с мамой, но и других хватало. Разные люди, разные инструменты. С кем-то было легко, с кем-то – просто каторга. Лучше всех, конечно, с Олей. Но оказалось, что и с Ирой не хуже.
Нет, не так. Не лучше или хуже – по-другому. Хорошо, легко, но иначе. Она сама была совсем другой.
После репетиции мы шли куда-нибудь обедать или ужинать, смотря во сколько заканчивали. В компании Лоренцо, разумеется. Я поймал себя на том, что начал думать о нем в мужском роде: не «скрипка» - она, а он – Лоренцо. Как будто тоже подружился с ним. А потом произошло кое-что подтолкнувшее нас еще на один шажок ближе.
Мы болтали о чем-то музыкальном, когда у меня в телефоне пискнул видеозвонок. Ставить скайп в телефон я не стал, и Анюта, не достучавшись в комп, звонила по воцапу.
- Солнце, если тебе просто поболтать, то мне сейчас не совсем удобно. Давай из дома перезвоню через часик?
Она согласилась и отключилась, а Ира спросила:
- Это твоя?..
Тут она запнулась, и я ее понял, потому что сам затруднялся дать определение. Как вообще называть женщину, с которой встречаешься? Девушка? Подруга?
- Дочь.
- У тебя есть дочь? Большая?
- Шестнадцать будет.
- Ого! – Ира вытаращила глаза. - Во сколько же ты женился?
- В двадцать.
- А развелся?
- В двадцать восемь.
- И кто от кого ушел, если не секрет?
Странно, я очень не любил это обсуждать, и если кто-то пытался спрашивать, обычно обрывал с разной степенью резкости. Но Ире вдруг почему-то захотелось рассказать. Может, потому, что мы в какой-то степени были товарищами по несчастью?
- Жена от меня. Встретила другого. Вышла замуж, уехала с ним в Австрию.
- Вот как… - ее лицо стало словно армированным: резко проступили скулы и челюсти. – А дочь?
- С ними живет.
- Ну хоть не бросила.
Это прозвучало с такой горечью, что мне стало не по себе. Да еще и глаза подозрительно заблестели.
- Ир? – я осторожно коснулся ее руки.
- А, не обращай внимания, - она улыбнулась криво. – Маленький триггер. Столько лет прошло, а все равно коротит. Моя маменька тоже… встретила другого. И уехала с ним. В Канаду. Только я ей была не нужна, оставила с отцом. Да и хорошо, что так. Ладно, это просто минутка душевного стриптиза. Проехали. Лучше расскажи про дочку. Как ее зовут?
- Аня.
Я открыл в телефоне фотографию, показал Ире.
- Красивая, - и эта улыбка уже была не кривой, а вполне искренней. – На тебя похожа.
Я рассказывал про Аньку – что она тоже играет на скрипке, собирается учиться в Королевской Академии музыки в Лондоне. И что на прошлый день рождения я подарил ей щенка бассета, о котором она мечтала.
- Назвала его Филиппом. Тоже Фил, так что мы с ним тезки.
- Скучаешь?
- Конечно, - вздохнул я. – Раньше ездил к ней два-три раза в год, и они приезжали. Сейчас все стало сложно. Больше по скайпу.
- Да, жаль, конечно. Только и остается надеяться, что со временем наладится.
- Может быть. Но как раньше уже не будет.
- В каком смысле? – уточнила Ира.
- Да во всех. Мир изменился, люди изменились. Все изменилось.
- Это да.
Мы перескочили на эту тему, и далеко не сразу я спохватился, что обещал Анюте перезвонить через час, а до дома еще надо было добраться.
Что касается общих репетиций, Марков меня демонстративно игнорировал. Я прекрасно понимал, что как член этого коллектива подписал себе смертный приговор. В тот же день, когда виолончелистка, на место которой меня взяли, вернется из декрета, я пойду на выход. Даже если буду играть как бог. А может, найдется какой-нибудь повод, чтобы выставить меня и пораньше.
Так уж совпало, что сборник наш проходил в одно время с репетицией. И Марков накануне не упустил удовольствия попинать нас. По поводу нарушений трудовой дисциплины. Ира только плечами пожала, а я уже открыл рот, чтобы послать его… к организаторам концерта, но Карташов дернул за рукав.
Вот тут он оказался прав, и рот я оперативно захлопнул. Потому что это была чистейшей воды провокация, на которую я почти повелся. В итоге наше молчание разозлило Маркова так, что он весь пошел пятнами и выкатился, ни с кем не попрощавшись.
На концерте Ира выступала в первом отделении, я во втором. Со среднестатистическим успехом. То есть похлопали, но не больше, чем другим. Зато Монти прошел на ура. Даже пришлось сыграть еще раз на бис. Не зря мучились.
- Ну что, посидим где-нибудь? – предложил я, когда мы вышли на улицу. – Надо же это дело отметить.
Ира играла на казенной скрипке, которую сдала в сейф. Чехлы с концертными костюмами могли полежать в машине. Виолончель я, конечно, старался не оставлять, но готов был рискнуть.
- Не, Фил, - отказалась Ира. – Я устала, как собака. А завтра снова с утра. И концерт вечером. Просто отвези меня домой, ладно?
- Вот как? – прилетело из-за спины. – Просто домой?
Глава 23
Он стоял в тени. Если бы промолчал, прошли бы мимо и не заметили. Но как же он мог промолчать? Хотя я на его месте тоже вряд ли удержался бы. Прозвучало довольно двусмысленно, если не знать подоплеки. Доказывай теперь, что ничего такого не было и нет.
Но, собственно, с какой стати?
- Антон, моральное право задавать подобные вопросы ты утратил в тот момент, когда забрался на Борцову, - спокойно ответила Ира. – Мы разводимся, если ты не забыл.
- Но пока еще не развелись, - Марков подошел ближе, бросив на меня взгляд, похожий на янычарский ятаган – такой же кривой и зазубренный. Наверняка еще и ядом смазанный для верности.
- И что? – она сделала маленький такой шажок в сторону. В мою сторону. И еще один, побольше. – По-твоему, я могу передумать? Однозначно нет.
- Ира, мне надо с тобой поговорить. Я специально ждал.
Угу, и правда ждал. Потому что репетиция закончилась больше часа назад. Наверняка еще и в зал пролез, чтобы послушать, как мы вдвоем играть будем. Точнее, посмотреть. Проверить, насколько все опасно.
- Тебе надо, а мне нет. Я не собираюсь с тобой ни о чем разговаривать, - Ира была похожа на разъяренную кошку. – Сколько еще раз надо повторить, чтобы дошло? Феликс, поехали!
А вот это мне уже не понравилось. Даже просто присутствовать при их разборке было не слишком приятно, но выступать в качестве прикладного инструмента – во много раз хуже. Тем более последняя фраза прозвучала как команда. Но, с другой стороны, сказать «разбирайтесь без меня» тоже было не слишком красиво.
Настроение сдулось, как воздушный шарик, который ткнули иголкой. Не лопнуло, а именно сдулось в мятую тряпочку.
- Жду в машине, - я поправил футляр на спине и пошел к стоянке, добавив на ходу: - Десять минут.
Извини, Ира, я в такие игры не играю. Если кому-то кажется, что у нас бурный роман, это его личные трудности. Разубеждать не буду. Но и подыгрывать тоже. Без обид.
В телефоне обнаружилось сообщение от Лики.
«Фил?» - и смущенно краснеющий смайлик.
Да неужели? Всего-то неделя прошла. Или уже больше? И что я, интересно, должен на это ответить? «Любимая, прости негодяя?» За что? За то, что попросил не делать таких сюрпризов? Кажется, ключи от квартиры мы понимали по-разному. Кстати, у меня ключей от ее квартиры не было. Я не попросил, а ей и в голову не пришло предложить. Почему-то я не делал из этого драмы, хотя царапнуло.
Пуш смахнул с экрана, воцап открывать не стал. Типа не видел. Решил отложить до дома.
Ира появилась через двенадцать минут, когда я уже выезжал. Притормозил, она села, пристегнулась и сказала, глядя в сторону:
- Извини…
Может, надо было притвориться, что все ерунда, но мне и с Ликой надоели все эти притворяшки. Там хоть отношения, а тут что?
- Ира, - я накрыл ее руку ладонью, прижав к колену, - просто для информации. Я не люблю, когда меня используют.
