Палеонтолог - Рамона Грей
— Хорошо, — одобрил я. — Мне тебя очень не хватало.
Оливия уставилась на меня, ее красивые голубые глаза смотрели прямо в мою чертову душу.
— Я тоже по тебе скучала.
Мы молча смотрели друг на друга, и между нами происходило что-то важное и глубокое. Я не понимал, что творится, и едва мог осознать связь, возникшую между нами, но и отрицать ее не получалось. Присутствие Оливии успокаивало тревогу, которую я ощущал всю свою жизнь.
Оливия положила прохладную руку мне на шею и потянула к себе. Я склонил голову, и мы поцеловались — мягкое и нежное прикосновение губ, быстро перешедшее в горячий и настоятельный поцелуй. Ее язык скользнул в мой рот, нежно касаясь моего языка. Я застонал и крепче прижал Оливию к себе, желая получить больше. Мне нужно от нее все.
Раздался хлопок входной двери, и крик Лютера:
— Мама? Я дома!
Оливия уперлась мне в грудь, и я отступил назад, когда она вытерла рот и разгладила футболку. Лютер вбежал на кухню.
— Я умираю с голоду. Можно мне перекусить перед… Бен?
— Привет, дружище, — поздоровался я.
Лютер завопил, как птеродактиль, бросил рюкзак и ринулся ко мне. Я поймал его и неловко похлопал по спине, когда он крепко обнял меня.
— Бен, ты вернулся!
Он повторно обнял меня, прежде чем Оливия потянула его за руку.
— Лютер, милый, дай Бену немного пространства.
Он отступил назад, его худое тело подрагивало от восторга.
— Мы были в Хейвенпорте в прошлые выходные, но мне пришлось провести все дни с отцом, поэтому я и не позвонил. Ты здесь, потому что скучал по мне?
Я взглянул на Оливию. Она смотрела на своего сына со странным сочетанием печали и любви, которого я не понимал.
— Да, — согласился я, заставив Лютера снова взвизгнуть от радости.
— Я тоже по тебе жутко соскучился! Домашнее задание мне делать не нужно, так что мы можем провести вместе все выходные! Что ты хочешь сделать для начала? Мы можем посмотреть «Парк Юрского периода», или поиграть в «Уно», или я покажу тебе свои последние рисунки! Я нарисовал паразауролофа и показал его своей учительнице, а она сказала, что я должен отправить рисунок на конкурс юных художников Уиллоудейла, потому что получилось очень здорово. — Он схватил меня за руку. — Пойдем ко мне в комнату, и я тебе его покажу.
— Лютер, — взмолилась Оливия, — сделай вдох, пожалуйста.
— Я очень счастлив, мама, — отозвался Лютер.
— Я знаю, милый. Но уверена, Бен приехал повидаться с братом, и мы не можем монополизировать его время, хорошо?
— Что значит «монополизировать»? — спросил Лютер.
— Держать его только для себя, — пояснила Оливия.
— Ох. — Лютер крепче вцепился в меня. — Но ты ведь сможешь немного побыть со мной в эти выходные?
— Обязательно, — пообещал ему. — Я здесь, чтобы поработать над своей книгой, так что пробуду дольше, чем до конца выходных.
— Супер! — воскликнул Лютер. — Я сбегаю в свою комнату и возьму рисунок. Оставайся здесь, хорошо, Бен?
— Хорошо, — улыбнулся я.
Лютер вылетел из кухни, а Оливия сказала:
— Прости. Ты ему очень нравишься.
— Мне Лютер тоже нравится, — ответил я. — Он отличный парень.
— Да, — подтвердила Оливия. Она прочистила горло. — Значит, ты вернулся в город, чтобы поработать над своей книгой?
Я кивнул.
— Да. У меня снова «писательский блок», и поскольку в прошлый раз, когда гостил здесь, я мог писать, то подумал, почему бы не вернуться и не попробовать поработать над книгой, понимаешь? Мой агент настойчиво требует от меня книгу, и если я не закончу ее, университет, скорее всего, меня уволит.
Слишком много информации, тем более что обычно я не делился ни с кем, кроме Гриффина, но мне хотелось выговориться Оливии. Неожиданно возникшее страстное желание, чтобы она знала обо мне все. Ну, почти все. Моя детская травма совершенно точно не заслуживала обсуждения. В этом я был чертовски уверен.
— Серьезно? Как написание книги может повлиять на твою способность преподавать? — возмущенно спросила Оливия.
— Меня взяли на работу из-за моего открытия и обещания написать об этом книгу, — признался я.
— Они это разъяснили, когда нанимали тебя? — строго спросила она.
— Нет, не совсем, — расстроенно ответил я. — Но не стоит удивляться. Моя карьера палеонтолога только начинается, поэтому стоило догадаться, что в их решении взять меня на работу есть нечто большее, чем просто мои способности к преподаванию.
— И все же, если тебя не предупредили, что обязательно нужно написать книгу, чтобы сохранить работу, и уволят из-за этого, можно подать в суд и выиграть, — заметила она.
Я удивленно уставился на Оливию, а она только пожала плечами.
— Мой отец — юрист, так что я немного разбираюсь в этой «кухне».
Я улыбнулся.
— Очень ценю твою поддержку. Как бы то ни было, я понимаю, что у меня нет брони, но надеюсь, у тебя найдется свободная комната. Предпочтительно та же, что и в прошлый раз?
— Конечно, без проблем, — ответила Оливия. — Ты знаешь, как долго пробудешь здесь?
— Я не вполне уверен, но точно до следующих выходных, а может, и дольше, в зависимости от того, как пойдет работа над текстом. Я могу забронировать номер в другом месте, если тебе нужна эта комната.
— Нет, все в порядке, — заявила Оливия. — Сейчас небольшое затишье, так что я могу подстроиться под твое расписание.
— Хорошо, спасибо, — поблагодарил я, услышав шаги Лютера в столовой.
Он вернулся на кухню, размахивая большим листом бумаги и болтая без умолку. С легкой ухмылкой я присоединился к нему у острова.
* * *— Перестань на меня так смотреть, — попросил я брата.
— Как? — Гриффин невинно уставился на меня, прежде чем сделать еще один глоток пива.
— У тебя очень раздражающее выражение лица, вроде «я же тебе говорил», — пробурчал я. — Я вернулся сюда потому, что, по какой-то гребаной
