Ты доиграешься, детка - Лиза Бетт
Н-да.
Они говорили о Нике, как о враге народа, а я поражался: о той ли девушке разговор? В голове не укладывалось, что эта хрупкая малышка, плачущая у меня на руках, и есть та злобная мегера, столько раз выносившая мозг брату и его девушке. Лгала, что беременна от Никиты, лгала, что спала с ним несколько раз. Содрогнулся от мысли, что эти слова могли оказаться правдой. Но в голове тут же стоп-сигналом загорелась мысль: она не занимается сексом без презерватива. Категорически. Даже в душе, когда мы принимали его вместе в ту нашу первую ночь, она не позволила мне приблизиться, пока не натянул защиту. Принципиально.
Значит, залететь от него не могла. А в том, что у них было лишь раз, я не сомневался. Никита не стал бы мне лгать. Он-то не знал…
Тугой ком внутри снова заныл, стоило лишь подумать, что они спали. Отогнал мысли и вздохнул, продолжая складывать вещи.
Ника та еще сука. Я, видимо, просто разучился разбираться в людях…
Надо съездить в магазин и запастись всякими мелочами, потому что на заставе не факт, что будут нормальные магазины. Там, кажется, даже связь не ловит, поэтому о магазинах и речи нет.
В городе мотался до вечера, и как назло не удержался от соблазна заехать в знакомый двор и покурить, сидя в машине.
В её окнах горел свет. Не спит, это ясно – всего половина девятого. Мне до ужаса захотелось посмотреть, как она. Чем занимается. Во что одета. Как себя чувствует.
Ведь если я попрощаюсь, ничего страшного не будет?
Стоило только озвучить эту мысль в мозгу, в кровь тут же ударил адреналин, и я отбросил недокуренную сигарету, ощущая легкий тремор.
Просто попрощаться.
А потом уеду.
Щелкнул сигналкой и замер, глядя на светящиеся окна. Ника не спит. И не ждет меня. А значит, в ее квартире вполне может оказаться какой-нибудь хахаль.
Проигнорировал раздражение и подошел к подъезду, соображая, как лучше попасть внутрь. И словно по волшебству датчик пикнул, и оттуда вышли какие-то подростки. Схватился за дверь и вошел в освещенное помещение. Судьба?
Лифт ехал мучительно медленно, и я на протяжении подъема так и не поднял взгляда от зашарпанной стены. Когда я успел стать таким идиотом?
Лифт дернулся и замер, как и все внутри меня, и как только створки распахнулись, я оказался лицом к лицу с жестокой реальностью. Её дверь совсем рядом, иди и стучи. Но зачем?
Шагнул и постучал, с трудом сохраняя невозмутимый вид. С большим трудом.
Несколько секунд постоял, отсчитывая шаги к двери, и щелчок замка показался выстрелом.
Отступил, когда петли скрипнули и дверь открылась, и едва не скривился в истерической улыбке. Надо же, какая ирония…
– Ника дома?
Сунул руки в карманы джинс и уставился на Олежу. Тот в домашних трико и белой футболке растерянно смотрел на меня и молчал. Вскинул брови, и парень очнулся.
– Слушай, ты здорово налажал, и я не знаю, пускать тебя или нет.
Я налажал?
Что за бред?
Но в словах парня мне послышался вызов, и я еще раз скользнул по его лицу тяжелым взглядом.
Ну попробуй, не пусти.
– Олеж, кто там? – из глубины дома послышался красивый голос, и я, не дожидаясь милости стражника, оттолкнул Олежу и прошел в сторону кухни, откуда кричала Ника.
Встал на пороге и в секунду растерял запас всех заготовленных для таких случаев фраз.
Ника стояла у стола и вываливала в огромную тарелку пак мороженого. Розовая пижамка, которую я на ней ни разу не видел, очень мило сидела на ее миниатюрной фигурке, а забранные в пучок волосы в беспорядке путались на голове, стянутые розовой резинкой. Босые ступни вызвали внутри мгновенное желание заставить Нику надеть тапочки. Пол холодный.
– Что… – осеклась на полуслове, обернувшись и наконец заметив меня. Машинально облизнула палец, перепачканный сладкой массой, продолжая глазеть на меня расширившимися от удивления глазами. – Ты?
Невольно перевел взгляд на пухлые губы и завис. В уголке след от мороженого, который тут же захотелось слизнуть. Ком в груди все рос.
– Привет, – снова сунул руки в карманы, только бы не наброситься на эту беззащитную пантеру. – Пижамная вечеринка?
– Зачем он тебя пустил? – сердитый взгляд сверкнул яростью, и я ощутил пульс в районе паха. – Забыла предупредить, чтобы не впускал, – капризно надула она губки, и меня коротнуло. Пофиг на все.
Шагнул к ней, и Ника торопливо отступила, еще и еще, пока не уперлась поясницей в столешницу.
– Уйди! – она вдруг растеряла запал и откровенно испугалась, хотя и старалась храбриться.
– Хочешь, чтобы ушел? – презрительно скривился я, но тут же вернул на лицо маску равнодушия. – А вместо меня пришел Никита и трахнул тебя?
Ударила. Щеку зажгло, а Ника зажала рот рукой, сама пугаясь свой смелости. Прикрыл глаза, считая до десяти, и, когда Ника дернулась, мечтая выскользнуть из плена моих рук и столешницы, сжал ее талию, не давая отступить.
– Зачем пришел? Унижать?
Чёрт, нет…
– Попрощаться.
Пульс скакал, и я удивился, что голос все еще звучит ровно.
– Уезжаешь? – Ника мгновенно осадила попытки сбежать и замерла, глядя снизу вверх своими огромными глазищами. – Куда?
– На заставу. В Кропани. На ближайшие полгода, – сказал и замер, заметив в глубине красивых глаз грусть. Ника потупилась, глядя прямо перед собой, а у меня создалось впечатление, что она заглядывает в мою душу, настолько сюрреалистичным казался взор. И почему-то ощутил, что не хочу расставаться с ней на такой ноте, да и вообще не хочу прощаться, поэтому выпалил как на духу и замер, глядя в расширяющиеся от удивления глаза: – Едем со мной?
– С тобой? Ты гонишь? – Ника истерично хохотнула и покосилась на дверь, где в проеме показался Олежа. Тот понял интимность нашей позы и серьезность
