Мой большой... Босс (СИ) - Зайцева Мария

Он словно трогает, прикасается.

Двери схлопываются, и лифт начинает медленное движение вниз. Очень-очень медленное… Чудовищно медленное.

— А вы из отдела дизайна, девушки? — интересуется Тимур Анварович, к которому Аня стоит полубоком.

В отражении зеркал лифта я вижу его заинтересованный взгляд, скользящий по ладной фигурке коллеги, хищную ленивую усмешку.

Он знает, что хорош, знает, что ему ничего не стоит заполучить кого угодно, и сейчас вяло играет. Как сытый тигр. Развлекается. Разевает громадную пасть, чуть трогает клыками, наслаждаясь реакцией жертвы.

Я смотрю на Тимура, просто потому, что боюсь смотреть на Темирхана, молчаливой громадой возвышающегося за моей спиной.

Если Тимур похож на тигра, то Темирхан… Он похож на буйвола, царя степей, которого боятся и обходят десятой дорогой все хищники. И тигры в том числе.

— Да, Тимур Анварович, — кокетливо шевелится в лапах зверя Аня, — дизайн интерьеров.

— Так вот благодаря кому мы перевыполнили план по продаже квартир под ключ в прошлом квартале…

Голос Тимура бархатный, томный такой. Игривый. Прикусит — отпустит… И опять… Словно раздумывает, куда ему клыки вонзить. Чтоб поудобней, помягче. Повкусней.

А Темирхан молчит. И его молчание звучит куда насыщенней голоса его брата.

Его молчание — это тяжеловесная поступь зверя, ты его еще не видишь, но уже чувствуешь. И понимаешь, что бежать — уже поздно. Ты уже никуда не денешься.

— Ой, ну там коллективная работа, — игриво отнекивается Аня.

— Ну конечно… Если бы не ваши шикарные рендеры, то продаж было бы в разы меньше…

Лифт отсчитывает этажи, я слушаю милый, ни к чему не обязывающий треп Ани и Тимура.

И обмираю от напряжения, которое, как мне кажется, нарастает между мной и Биг Боссом.

Не смотрю на него, специально не смотрю…

Смотрю.

Просто невольно скашиваю взгляд в зеркало… И вижу, как он чуть наклоняется, уверенный, что никто не заметит… И едва заметно втягивает воздух над моей макушкой подрагивающими ноздрями.

Сердце ухает вниз, обгоняя лифтовую кабинку, прямо в шахту. С воем и болью.

Этого не может быть! Он не может… Он же меня едва помнит! Да? Да???

С невыносимым ужасом, с бессильным замиранием всего моего бедного организма, наблюдаю, как добела сжимаются пудовые, огромные кулаки… Словно он… Словно он борется с собой, чтоб… Чтоб что? Дотронуться? Положить ладонь на плечо? Схватить? Что?

От понимания, что никто, никто этого не замечает, но могут заметить, вот-вот могут заметить, сердце сковывает уже не ужасом, нет! Паникой, дикой и мало контролируемой. Мне кажется, что еще чуть-чуть — и я полезу на стену, начну бегать обезумевшей мышкой по стеклянной банке!

И в то же время все тело пронизывает сладкой дрожью от одной, дичайшей по своему разврату и возбуждению мысли: если бы мы были одни… Он бы сдерживался? Или… Нет?

Неосознанно прикусываю губу, выпрямляю спину, делаясь похожей на каменный памятник, со страхом отмечаю, как неконтролируемо краснеют щеки. Опять пятнами, опять!

А он стоит за моей спиной, все это время, молча.

Просто стоит.

А кажется, что трогает.

Опять трогает, как тогда, ночью… И, что еще чуть-чуть, еще немного… Между нами словно струна натягивается, тонкая, звонкая, вот-вот лопнет!

Аня и Тимур болтают, кажется, уже чуть ли не договариваясь о встрече, флиртуют! И это звучит таким далеким и незначительным фоном, это так незаметно, по сравнению с тем, что происходит сейчас между нами!

Мы с Темирханом стоим, словно в кокон обернутые, и нет ничего рядом, и никого нет!

Опять скашиваю взгляд на зеркало и в дикой панике замечаю, как он опять наклоняется, а еще руку разжимает! И тянет ко мне! Еле заметно! Пока незаметно для окружающих! Но меня словно волной жара от его движения прошибает. Боже, я просто горю, плавлюсь и умираю! Прямо тут, в этом чертовом, так медленно едущем лифте!!!

Он что хочет сделать? Он хочет до меня дотронуться? Прямо вот так? При всех? Развернуть к себе? Погладить? Что???

Если дотронется… Я точно упаду и умру здесь!

Тут неожиданно лифт останавливается, двери с шипением раскрываются, и я, не успев даже осмыслить ничего, вылетаю из кабинки с такой скоростью, словно за мной черти гонятся!

Не представляю, как в этот момент выгляжу, красная, с бешеными глазами и выскакивающим из грудной клетки сердцем!

В спину что-то с недоумением говорит коллега, но мне плевать сейчас, плевать, плевать!

Бегу прочь, не дожидаясь Аню, интуитивно соображая, где здесь туалет.

Мне срочно нужно побыть одной, срочно!

Забегаю в туалет, сразу закрываюсь в кабинке и замираю. Ни вздохнуть ни выдохнуть. Один ужас внутри меня.

Один сладкий, томительный ужас.

Ужас внутри меня

— Я так и не поняла, чего ты убежала, — Аня берет с витрины тарелку с салатом, придирчиво разглядывает, затем ставит себе на поднос, я, тоже с подносом, в центре которого гордо и одиноко стоит стакан сока, двигаюсь следом, — живот, что ли, прихватило?

Ответа она, естественно, не дожидается, да ей он и не требуется, похоже. Так, рассуждения вслух. Мне знакома эта манера общения со мной. Варька часто так делала. Спрашивала, сама отвечала на свои же вопросы. Получалась милая, а, главное, информативная беседа.

Сейчас я краснею и малодушно радуюсь, что не могу говорить. И что могу прикинуться такой дурочкой-дурочкой, невесть чего испугавшейся и сбежавшей от двух шикарных боссов в туалет.

Ну, или, в самом деле, живот прихватило. Ничто человеческое, как говорится…

Беседуя таким милым образом, мы продвигаемся к кассе, расплачиваемся, садимся за столик.

Я, пользуясь передышкой в нашем диалоге, осматриваюсь.

Тут мило, и даже очень.

Белые столики, стулья, на стенах приятные пасторали. Деревенский стиль, а-ля не особо качественный Прованс. Мне казалось, что это уже не модное направление, даже у нас, во Владимире, все переходят на более брутальное оформление, с вкраплениями лофта.

Но здесь смотрится мило.

Да и цены недорогие. А уж с учетом скидки…

Аня выполнила свое обещание и показала мне, как нужно правильно разговаривать с персоналом кафешки. В моем случае, нужно показывать на экране название компании. Это пока меня не запомнят. А потом и не надо будет даже этого.

Мы сидим, разговариваем.

Верней, разговаривает Аня, делится впечатлениями о совместной поездке в лифте с двумя первыми лицами холдинга.

— Ой, ты видела, какой Тимурчик?

Она называет Тимурчиком человека, с которым едва только пофлиртовала… Ну, это ее дело.

— Он, конечно, бабник, но вот знаешь… — она наклоняется ко мне, таинственно блестя глазами, — все они бабники… Пока не встретят правильную женщину. Темирхан Анварович, говорят, тоже тот еще ходок был… А потом…

Я замираю, не донеся сок до рта.

А потом?

Что потом?

— А ты не знаешь? — совершенно правильно истолковывает мой напряженный взгляд Аня, — он женится скоро, да. На пиар-менеджере, Вике Красинской. Нет, ну ты прикинь, какая удача ей, да? Ох…

Она закатывает глаза, делает виноватое выражение лица.

— Конечно, так говорить нельзя, и вообще, слухи распространять… Я вот терпеть не могу тех, кто это делает. Кто за спиной говорит! Это прям фу! Но, если между нами… Красинская, говорят, за тем сюда и пришла, чтоб кого-то из собственников выцепить… Ходили слухи, что ее из «Стройресурса» поперли из-за не очень хорошей истории с собственником. Она думала, он холостой, а он женатый. Поиграл с ней, а потом выяснилось, что главный держатель акций — его жена! Она узнала, и Красинскую под зад быстренько. Вот она и пришла сюда. Наверно, работу над ошибками сделала, точно тебе говорю! Сразу на Биг Босса нацелилась!

«А он?» — хочется крикнуть мне. И как хорошо, что не могу!

— Ну, а он попался… — вздыхает Аня, — все же мужики… Они такие… Биг Босс, вроде, уж на что серьезный, сама видела, да? Это его братик — душка, а Биг Босс у нас скала неприступная… И все равно… Красинская говорит, после Нового Года свадьба, недавно в инсте показывала фотки нескольких свадебных платьев… Дорогие, блин! Одно — от Вонг, а другое — от Кензо. И, знаешь, от Кензо — не особо… Все же, надо особым извращенным вкусом обладать, чтоб его выбрать…