Пристроить Коляна (СИ) - Зайцева Мария

Пристроить Коляна

Мария Зайцева

Три… То есть, четыре очень милых феечки сидели на скамеечке, или ПРОЛОГ

— Да, вашу мааать!!!

Вот что может быть страшнее разъяренного мужского рыка? Только разъяренный мужской хрип. Такой, задушенный, чтоб не дай Бог не проснулся никто, и в то же время до невозможности злой, кровь леденящий, потому что только молодые родители поймут, что значит неуместный звонок во время целительного дневного сна. Для всех целительного. А для умотавшихся родителей — так в первую очередь.

Тата подняла голову от подушки, тревожно проверила местонахождение неугомонного ребенка. Потому что никогда не можешь быть уверенной в том, что она на месте. Девять месяцев — это такой возраст сложный…

Аленка спала.

И это уже было хорошо.

А вот то, что муж по-прежнему хрипит в трубку, словно оживший мертвец, это плохо.

В первую очередь для него самого.

Потому что, если не перестанет, то Тата его просто-напросто вырубит. Чем-нибудь потяжелее. И, желательно, рядом с диваном, чтоб упал бесшумно.

Серый, виновато кося глазом на разъяренную жену, торопливо вышел в другую комнату, плотно прикрыл дверь и дал волю гневу.

Тата не слышала, Аленка, мирно пускающая слюни на цветную простынку, тоже не слышала, но сон все равно был нарушен.

А, учитывая, что перед этим Тата не спала полночи, прыгая с активным ребенком по всему дому, сейчас каждая украденная минута дневного спокойствия была болезненной.

Тата встала, аккуратно обложила Аленку подушками, чтоб во сне не уползла на край кровати, и, едва сдерживая ярость, двинулась выяснять, кого она сейчас будет убивать. Ну, кроме мужа, естественно.

— Выыы… — Серега говорил немного громче, но все равно хрипя. В сочетании с дикой волной бешенства, исходящей от него, получалось вполне себе страшно. Наверно, неизвестный собеседник уже в штаны наложил. По крайней мере, Татка на это очень надеялась.

Она встала в зоне видимости мужа, сложила руки на груди.

Серега скользнул взглядом по налившимся молоком и от того невероятно привлекательным формам, облизнул губы. Потом натолкнулся на злой кровожадный взгляд, сглотнул и сделал звук потише.

— Придурки! — зашипел он, — вы все! А где самый главный придурок, а? Вырубили? А кто его вырубил? Имя скажи, дебил! Я ему бабки вышлю! Премию! За оперативность и правильный настрой! Нет. Я понял. Понял. Нет. Да я совсем дебил, что ли, Зверя поднимать? Мне еще бизнес дорог. И вы там сидите, не трепитесь. Ну и узнает. Но позже. Я уже успею вас вытащить и свалить, только вы под горячую руку и попадётесь опять, дебилы. И этот пьяный кусок говна. Сидите там. Я приеду.

Он нажал отбой и, игнорируя разъяренный взгляд жены, начал торопливо собираться.

— Кто в этот раз? — ядовито прошипела Татка, внимательно отслеживая передвижения мужа по квартире, — Зверята? Даня? Нет, Даня не мог… Колян опять? Да? Колян?

— Малыш, не злись, — примирительно бубнил Серега, проверяя наличные, обуваясь и подхватывая ключи от байка, — они в деревенскими подрались, сейчас сидят в местном отделении. Коляну по башке дали, он без сознания. А Зверята пьяные. Боятся, что их пробьют и отцу стуканут. А они только помирились, сама понимаешь… Надо выручать.

— Слушай, ты… Палочка-выручалочка! Вчера же все хорошо было? Вы же по домам разъехались?

Тата еле сдерживалась, понимая, что все не так было гладко, как вчера ей рассказывал немного выпивший Серега, вернувшийся с мальчишника, организованного Коляном на той стороне реки.

Мальчишник этот, не по поводу, а просто по настроению, случился внезапно, и, вроде как, прошел штатно. Без обычных Коляновских приколов. Все же, там люди — то солидные собрались. Семейные.

Кроме него самого, отщепенца и бабника.

По крайней мере, ее муж вернулся среди ночи, довольный и веселый, а потом еще часа три Аленку укачивал-развлекал. И только под утро уснул.

Сказал, что они с Даней уехали первыми, а Зверята, Колян и еще парочка ребят подзадержались.

Мангал там потушить, прибрать за собой.

Ну и вот… Прибрали.

Так прибрали, что опять вперлись.

И вот наплевать бы на них, взрослые же мужики, но они, как всегда в таких ситуациях, дернули Серегу.

И Серёга, как всегда в таких ситуациях, рванул выручать.

Тата увернулась от загребущей лапы мужа, норовившего поцеловать и пожамкать ее перед отъездом, досадливо посмотрела на захлопнувшуюся дверь.

Сегодня у них был выходной.

Они чудесно проспали все утро, потом повеселились с Аленкой, Тата приготовила вкусняшку, затем они два часа устаканивали Аленку, уговаривая поспать. И в итоге Татка свалилась вместе с ней, чтоб сладко подремать пару часиков.

А вечером они хотели погулять сходить. И, может, если удастся угомонить пораньше дочь, заняться сексом…

Теперь все ее планы полетели к чертям.

А все из-за кого?

А все из-за одного неугомонного придурка, которому детство постоянно в зад бьет.

Тата была более чем уверена, что это именно Колян нарвался на драку. Близнецы Зверята все же более спокойные. А этот — просто безумный дегенерат, вечно находящий море приключений на свой зад.

Ленка, жена Дани, рассказывала, чего он в Анапе творил несколько лет назад, когда они с Даней еще только встречались… Это треш просто. Неудивительно, что они туда не ездят больше.

Тата пошла на кухню, попить воды и успокоиться.

И все не могла, ярость душила. Злость.

На этого придурка, из-за которого ее спокойный вечер, с горячим супружеским сексом накрылся медным тазом.

Потому что Серега там наверняка задержится. Пока доедет, пока договорится, пока всех по домам распихает. Вернется злой, пышущий негодованием.

И дай Бог, если им удастся по-быстрому, пока Аленка малышариков смотрит…

Черт!

А все из-за этого урода, до тридцати лет так и не остепенившегося!

Была бы у него женщина постоянная, может, перестал бы прыгать, как горный козел! Ну несолидно уже, ну ведь капитана дали недавно ему! А сейчас, если Сереге не удастся разрулить, могут опять понизить!

Было уже такое!

Сколько можно уже невры трепать всем? И своим женатым приятелям в первую очередь!

Тут из спальни донесся плач, и Татка, вызверившись на Коляна еще больше, побежала к дочери.

Через полчаса, успокоив, прикормив и ублажив ребенка книжкой, которую та начала с азартом рвать,

Татка набрала номер подруги.

— Элька, ты как там?

Элька, судя по всему, что-то жующая, ответила мирно:

— Норм. Ем патиссоны. Ты знаешь, такие вкусные, пипец просто!

— А твои где?

— А, придурки. В ментовке. Не хочу про них. Пусть там и сидят, дураки. Надоело.

Татка позавидовала даже спокойствию Эльки, хотя именно в этот раз спонсорами ее пофигизма были эндорфины, щедро выделяемые беременным организмом. Элька, в обычной жизни крайне жесткая и даже буйная, сейчас превратилась в невероятную няшку, кругленькую и всем довольную. Зверята вокруг нее такие хороводы водили, что даже завидно иногда становилось. Все же в некоторых моментах двое мужиков лучше, чем один. Но только в некоторых. А так — ну его нафиг…

— Они тебе звонили?

— Ага… Сказали, что все пучком. И, если Роман Дмитриевич позвонит, ничего не говорить.

Свекра своего Элька уважала, звала по имени-отчеству. Хотя, знакомство их не то, чтоб хорошо началось. Но тут Татка могла Зверева-старшего понять. История любви уж слишком необычная, в нашем патриархальном мире не особо такое приветствуется, не Европа все же.

Но Зверятам, влюбившимся в одну женщину, было на это плевать на устои общества в целом и недовольство отца в частности. Они отстаивали свое право на счастье настолько бешено, что отец в итоге смирился. А потом и принял Эльку. Наверно, это потому, что при ней близнецы успокоились, за ум взялись и даже бизнес свой успешно вели, без его мэрской поддержки. Ну а когда Элька залетела, он, кажется вообще больше Зверят радовался. И жена его, Дарья, тоже. Смеялась, что в двадцать девять бабушкой становиться не планировала, но все бывает.