Игры судьбы (СИ) - Алиса Аврельева

— Что именно?

— Ну как же? — Довлатов берёт листы и проникновенно-издевательским тоном начинает читать: — «Он страстно провёл рукой по обнажённой спине своей спутницы…»

Говоря эти слова, преподаватель перемещает ладонь с моего лица вниз, невесомо задевая пальцами тёмную ткань, а затем бесцеремонно приподнимает края футболки и кладёт руку на разгорячённую кожу. Ровно так, как написано в этом дурацком тексте.

— Вы с ума сошли? — резко отодвигаюсь в сторону, на что губы мужчины вновь расплываются в ухмылке.

— И это говорит мне человек, который вместо нормального текста выдумал порнографию. К вашему сведению, эти листы свободно лежали у меня на столе. Хорошо, что я вовремя забрал их у пожилого профессора кафедры, которому стало интересно посмотреть на данную работу, иначе у него случился б сердечный приступ. А вы бы потом взяли грех на душу, представляете?

Понимаю, что сглупила. Не знаю, что мной руководило, то ли желание вывести лектора из себя, то ли ещё что-то, но признаться ему в этом просто не хватает духу. Наверное, я схожу с ума, но мне и правда нравится злить Довлатова, а ещё больше — спорить с ним.

Продолжаю молчать, приводя дыхание в порядок, и не сразу замечаю, как лектор обходит меня и идёт к двери.

— Что вы собираетесь делать? — тихо спрашиваю и округляю глаза, когда тот закрывает дверь на ключ.

— А на что похоже, м? — он начинает расстёгивать ремень, и у меня перехватывает дыхание.

Глава 21

Стою возле стола и удивлённо наблюдаю за действиями Довлатова.

— Собираетесь продемонстрировать мне Сквидварда? — не знаю, зачем я это говорю, но это первое, что приходит на ум.

— Собираюсь продемонстрировать действие ремня на твоей персоне. — лектор, не сводя с меня пристального взгляда, делает короткий шаг вперёд.

— Надеюсь, вы это не серьёзно? — озадаченно отступаю в сторону и опускаю глаза на штаны преподавателя. Пуговица застёгнута, язычок молнии тоже на своём месте. И только снятый кожаный ремень в левой руке красноречиво намекает на то, что мужчина не врёт.

— Надейся.

— Снова перешли на «ты»? — Господи, сейчас это меньше всего должно меня беспокоить.

— Да, мы же одни. — пожимает плечами Довлатов.

— Не одни. Вы забыли про различных насекомых в этом кабинете.

— Саша, единственное место, где находятся насекомые, так это твоя голова. Уверен, там чудесные тараканы разнообразных мастей и окрасок. — лектор медленно и бесшумно двигается в мою сторону, словно хищник на свою жертву, и дьявольски усмехается, завидев мою неудавшуюся попытку отскочить назад. — Можешь не стараться, дверь заперта, и бежать тебе некуда.

— Есть окно.

— Не думаю, что четвёртый этаж — лучшая высота для прыжка. — он останавливается и оценивающе смотрит на меня снизу вверх. — В штанах, конечно, не те ощущения будут.

— Так снимите их, заодно покажете мне своё нижнее бельё. — беглым взглядом прохожусь по аудитории в попытках придумать что-нибудь, от чего Довлатов лишь хрипло хмыкает.

— Я польщён, что тебе так не терпится раздеть меня, но я, вообще-то, имел в виду тебя.

— Предлагаете мне снять одежду? — произношу быстрым лепетом, и уже через секунду до меня доходит вся несуразность этой фразы.

— Рад, что ты ответственно желаешь подойти к данному делу. — мужчина расплывается в подобие улыбки, больше походящей на оскал, и придвигается ко мне вплотную.

Я буквально загнана в ловушку: спереди — лектор, сзади — большое окно. И от этого на меня находит горячая волна паники с примесью волнения.

Довлатов ещё больше сокращает дистанцию, и единственное, что мне остаётся — сесть на широкий подоконник, который до этого так неприятно давил на поясницу.

Вот, так-то лучше. По-крайней мере, теперь я не чувствую близости тела преподавателя.

— Нет, я не собираюсь этого делать. — уверенно произношу, пытаясь посмотреть на собеседника надменным взглядом от того, что сейчас властно возвышаюсь над ним. Однако, стоит мне поднять голову вверх, как я беспомощно осознаю, что всего лишь нахожусь на одном уровне с ним.

— Тогда этим займусь я. — обыденным тоном говорит Довлатов, будто выбирает молоко в магазине, и вклинивается бедрами между моих ног.

От такого бесцеремонного действия к щекам приливает кровь и стыдливый жар, зрачки невольно расширяются, а во рту всё пересыхает.

— Нет, подождите. — перехватываю руку лектора, когда он кладёт ладонь на молнию моих джинсов. От этой ситуации по вискам бьёт кровь, заполняя голову шквалом мыслей. Кажется, безобидные шутки уже выходят за грани дозволенного. — Я осознала свои ошибки.

Дмитрий Константинович немного отстраняется и насмешливо изгибает бровь.

— Неужели? — в его серых глазах вспыхивает огонь заинтересованности.

— Ужели.

— Такого слова нет, Суворова.

— У меня всё есть.

— Не сомневаюсь. Так какие ошибки ты придумала?

— А какие вы хотите услышать? — делаю попытку отодвинуться поближе к окну, но мужчина кладёт руки мне на бёдра, мешая воплотить данный план в жизнь.

— Зависит от того, какие можешь предложить.

Так, Саша, думай давай, что неправильного ты сделала в последние дни. В голову абсолютно ничего не приходит, и в этом виноват Довлатов, который сейчас легонько поглаживает мои ноги, и, готова поспорить, делает это намеренно.

А я ведь даже не могу пошевелиться. Вернее, могу, но не хочу, ибо всё моё тело просто не слушается под напором этого мужчины. И этот факт очень раздражает.

— Кхм, пауза немного затягивается. — как бы между прочим напоминает лектор, буравя лукавым взглядом моё сосредоточенное лицо с закусанной нижней губой.

Мотаю головой от навязчивых мыслей. Что ж, если не могу ничего придумать, начну с самого начала.

— Я поняла, что не стоит оставаться в клубе одной. Не нужно пить незнакомые напитки, тем более, предлагаемые от малознакомых людей.

— Продолжай. — Довлатов удовлетворённо кивает.

— Не стоит печатать текст в жанре «восемнадцать плюс» в качестве курсовой работы.

— Так.

— Хотя, в глубине души уверена, что вам понравилась данное содержание. — слова вырываются с такой скоростью, что я не успеваю вовремя замолчать. Да, нарываться — мой девиз по жизни.

— Суворова, ремень всё ещё при мне, и желание воспользоваться им очень велико. — предостерегающе молвит преподаватель и, опасно придвинув своё лицо к моему, властно шепчет: — Продолжай. Или ещё не придумала дальнейшие фразы?

— Не придумала. — сокрушённо вздыхаю, и до сознания доносится свежий морской аромат духов. Непременно хотелось бы, чтобы он казался неприятным, но нет. Очень вкусный, от чего исступлённо хочется прикоснуться к коже лектора и вдохнуть его как можно глубже.

— Ну, у нас ещё есть время. — раздаётся усмехающийся голос собеседника над моим виском, и я сразу же отбрасываю это наваждение.

— А, может, вы просто скажете, что ещё хотите услышать, и мы с вами разойдёмся, как в море треска?

— Вообще-то, все говорят «как в море корабли». — лектор издаёт скептический смешок.

— Я — не все, все — не я. — вновь тараторю без умолку бессмысленные фразы, от чего так и хочется хлопнуть себя ладонью по лбу.

— В который раз удивляюсь твоей логике, которая напрочь покинула извилины мозга.

— Спасибо за комплимент.

— Пустяки, мне было не сложно это сказать.

— Да, я заметила. И, всё же, что ещё я должна ответить, чтобы вы больше не злились на меня и со спокойной душой отпустили к булочкам?

— К кому? — мужчина приподнимает брови, и уголки его губ ползут вверх.

— К булкам. Я есть хочу, а сейчас большой перерыв, между прочим.

— Ох, Суворова, с тобой потеряешь не только голову, но и нить разговора. — он начинает поправлять воротник моей футболки, и я задерживаю дыхание. — Ладно, в приниципе, я услышал то, что хотел. Так уж и быть, живи, цвети и пахни. До следующего раза.