Игры судьбы (СИ) - Алиса Аврельева

И с каждым новым предложением мечта выпороть ремнём Суворову только увеличивается.

Глава 20

Будильник назойливо звенит на тумбочке, но я упорно игнорирую его. Обычно я просыпаюсь рано, но сегодня, видимо, организм всячески противится этому каждодневному ритуалу. И если бы не Маша, то я наверняка бы проспала.

Приходим мы позже всех. И хоть у нас небольшая группа, по сравнению с остальными, шум в аудитории раздаётся неимоверный.

— Как вы думаете, Шаповалова хорошая? — спрашивает Женька с нескрываемой любознательностью, вновь и вновь просматривая расписание.

История зарубежной литературы. Мне нравится этот предмет, однако новый преподаватель не внушает никакого доверия. Жаль, что любимый всеми Алексей Петрович решил покинуть эту должность.

— Зачем гадать, если через пять минут мы сами узнаем об этом. — Маша беспечно кивает головой и говорит что-то ещё, но я уже не слушаю.

Подпираю ладонью подбородок и прикрываю глаза. Что ж за состояние такое, раз до сих пор меня клонит в сон? Пока одногруппники продолжают беседовать между собой, я стараюсь привести мысли в порядок.

— Доброе утро. — раздаётся низкий голос параллельно с закрываем двери.

Резко распахиваю глаза.

Нет, не могу поверить! Это не какая-нибудь там Шаповалова. Господи, это даже не женщина! За стол уверенно садится… Довлатов. Может, он ошибся аудиторией? Всё-таки в университете столько корпусов и этажей, что можно реально заблудиться. Пусть даже это и преподаватель.

Сонливость как рукой снимает. Втягиваю голову в плечи, стараясь скрыться за спиной у Андрея, и шумно сглатываю. Хорошо, что я не удосужилась сесть за первую парту. Мельком смотрю по сторонам: кажется, не только я в замешательстве.

— Надеюсь, что у вас долгосрочная память, и вы всё ещё знаете, как меня зовут. — Дмитрий Константинович откидывается на спинку стула. Лицо выглядит уставшим, в стальных глазах виднеются заметные красные ниточки лопнувших сосудов, от чего могу предположить, что у лектора была бессонная ночь.

— Извините, — подаёт голос Лиза — староста нашей группы. — У нас в расписании стоит Ольга Викторовна. Это ошибка?

— Да. — просто отвечает мужчина и, кажется, не собирается вдаваться в подробности. — Ещё вопросы?

В кабинете повисает тишина. Одногруппники начинают переглядываться между собой, словно проверяя, кто ещё осмелится спросить что-нибудь.

— Какие-то вы стеснительные. — усмехается Довлатов. — Что ж, если вопросов нет, тогда приступаем к теме. Начнём по порядку… — он открывает журнал и заинтересованно пробегается взглядом по фамилиям. Так длится несколько секунд, но даже этого времени хватает для того, чтобы успеть разволноваться многим студентам. — Суворова!

От его бархатного тембра я невольно вздрагиваю. Чёрт.

— Так это же не по списку. — ёрзаю на месте. Конечно, я выучила материал, да и отвечать мне всё равно бы пришлось, но делать это первой — крайне неожиданно.

— А сегодня у меня алфавит начинается с буквы «С». Прошу.

Встаю из-за стола и тут же встречаюсь взглядом с ледяными глазами лектора, который даже сейчас остаётся исключительно им.

— Ко мне, Суворова.

— Простите? — не то, чтобы я глухая, но некоторые фразы из уст мужчины звучат весьма странным образом.

— Я вас прощаю. А теперь, выходите к доске.

Непонимающе переглядываюсь с Машкой и, наконец, выполняю просьбу Довлатова. Это что-то новенькое, ибо с прежним преподавателем мы отвечали с места. Руки немного подрагивают, поэтому я завожу их за спину и сцепливаю пальцы между собой. Дыхание участяется, вызывая неприятную тахикардию.

— Я не обладаю телепатией, поэтому советую вам рассказывать материал в слух. — мужчина поворачивает голову в мою сторону, и его губы искажает ироничная улыбка, когда я просто продолжаю стоять и не говорить ни слова.

— Я ждала вопроса от вас: Алексей Петрович всегда спрашивал по методичке.

— По методичке… — отстранённо повторяет за мной преподаватель, и этот тон не сулит ничего хорошего. — Ну, начните с самого начала, а я остановлю вас, когда посчитаю нужным.

Стараюсь не подавать признаков волнения и принимаюсь рассказывать всё, что знаю, сосредоточившись на лучезарном лице Машки. Всегда так делаю, когда приходится выступать перед публикой. На Довлатова не поворачиваюсь, иначе просто могу сбиться с мысли. Не знаю, почему даже при одном виде этого мужчины моё сознание начинает работать иррационально.

Минуты неспешно идут, а я всё продолжаю говорить. В голове проносится мысль, что лектор просто уснул от моего ответа, иначе как объяснить то, что он меня до сих пор не остановил?

Устало вздыхаю. Теперь я в полной мере понимаю преподавателей, у которых стоит несколько лекций в день.

— Это всё? — подозрительно говорит Довлатов, когда я прекращаю свою речь. — По вашей методичке ещё два вопроса. Неужели не знаете?

Удивлённо перевожу взгляд на мужчину. Усмехается, гад.

— Знаю.

— Тогда продолжайте. — на его бледном лице появляется довольная полуулыбка.

Нет, неспроста это, всей душой чувствую. Но сейчас мне ничего не остаётся, как продолжить свои пламенные мысли относительно сегодняшней темы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍И так вплоть до самого звонка.

— Весьма неплохо. — выносит вердикт Дмитрий Константинович и, готова поклясться, пытается сдержать улыбку. — Всем до свидания. И хоть сегодня отвечал один человек, это не значит, что в следующий раз будет также. По новой теме спрошу всех, а по сегодняшней — проведу проверочный тест. Ну же, улыбнитесь, а то вы как будто не рады этому.

Быстро собираю вещи в рюкзак. Даже комментировать никак не хочу данную ситуацию, хотя по глазам подруги вижу, что ей так и не терпится спросить о чём-то. Единственное, что мне хочется — быстрее уйти отсюда.

— Суворова, задержитесь. — слышу за спиной будоражущий голос лектора, когда берусь за ручку дверей.

Конечно, можно сделать вид, что я его не услышала, но тогда проблем прибавится ещё больше. Разворачиваюсь и, заметив, что в аудитории больше никого не осталось, вновь подхожу к преподавательскому столу.

— Болит, да? — участливо спрашивает Довлатов и встаёт с места.

— Вы о чём?

— О вашем языке. Устал, наверное, столько работать.

— Вы специально это сделали? — пытаюсь придать своему взгляду злобный вид и смело задираю подбородок.

— Так точно. — абсолютно спокойным тоном произносит мужчина. — Только не злитесь так сильно, а то похожи на разъярённого суслика.

— Из рода Спермофилус? — Господи, закройте мне кто-нибудь рот.

— Да, многообещающее название, вам как раз подходит. — Дмитрий Константинович хмыкает и красноречиво указывает глазами на содержимое стола. — Что это?

Следую за взглядом лектора и натыкаюсь на свою курсовую работу. Нет, нет, надеюсь, он не читал её.

— Листы А4, тип: бумага, род: дерево. — откашлявшись, говорю так естественно и непринуждённо, что сама начинаю верить в свою ахинею.

— А в них что?

Что ж, как говорится, сгорел сарай, гори и хата. Если и включать режим дурочки, не понимающей, что перед ней находится, значит нужно идти до конца.

— Полагаю, что буквы.

— Вы неподражаемы. — Довлатов сжимает пальцам переносицу, будто пытается сосредоточиться.

— Да, я знаю это. — слегка приподнимаю уголки губ, но улыбка тут же меркнет, уступая место растерянности, когда лектор придвигается вперёд и, взяв меня ладонью за подбородок, начинает осматривать. — Что вы делаете?

В горле застревает ком. Его лицо находится так близко, что я чувствую лёгкое дыхание на своей щеке.

— Проверяю, не случилось ли что-то с вашими глазами, когда вы писали курсовую.

— Нет, с ними всё в порядке.

— Значит, вы читали вводную часть. — он продолжает держать руку на моём лице, взгляд становится глубоким и тяжёлым. — Сами придумали?