Дикарка для Хулигана - Настя Мирная
Говорят, что начинаешь ценить, только когда теряешь. Это не так. Ценить можно и то, чего у тебя никогда не было, а тут внезапно появилось.
Сидя на краю кровати, нащупываю вспотевшую ладошку Дианы и сплетаю наши пальцы. Она давит чуть сильнее и трепещет ресницами.
— Привет. — улыбается сонно и робко.
А меня всё больше топит. Нежность топит. Любовь. Желание всю жизнь вот так вот рядом.
— Отдыхай, малышка. Ещё рано. Тебе надо выспаться.
— Тебе тоже. — хрипит, закашливаясь.
Отставляю кружку на табурет и отодвигаю от постели. Даю Дикарке таблетки и воду. Опускаюсь рядом с ней, закутывая нас обоих в одеяло. Прижимаюсь сухими растрескавшимися губами к горячему влажному лбу. Убираю с лица волосы. Зарываюсь пальцами в пряди, поглаживая затылок. Девушка откидывает голову назад и смотрит на меня туманным взглядом.
— Всё хорошо?
— Почему ты спрашиваешь?
— Ты хмуришься. — проводит пальцами по пролёгшей на лбу складке. — Почему?
Прибиваю её ближе к себе. Носом втягиваю запах её волос.
— Просто задумался.
— О чём?
— О том, что счастливее меня нет человека на свете, Диана.
— Я делаю тебя счастливым? — выталкивает с усмешкой.
— Да, любимая девочка. Только ты.
Глава 47
Когда прошлое и будущее становится неразделимым, остаётся только смириться и принять
Всю неделю остаюсь в доме Диких. Большую часть времени, естественно, проводим с Дикаркой в спальне. И занимаемся совсем не тем, чем хотелось бы. Размазываем по подушкам сопли. Меня отпускает только к концу будничной недели, но Ди разболелась не на шутку. Забив на то, что самой хреново, всё равно каждый день таскается к пёселю. Выпускает его побегать по двору и разговаривает с ним. Мне остаётся только волочить ноги следом за ней и опираться на стену, чтобы не ёбнуться под тушей псины, которая вечно на меня прыгает и облизывает. Дианка каждый раз хрипло хохочет и кашляет, но потом всё равно смеётся.
С вечера вторника в её спальне поселяется ещё один житель, который, в отличии от Ареса, не разделяет восторгов от моего присутствия.
Котяра вечно норовит меня тяпнуть хоть когтями, хоть зубами. Шипит по поводу и без него. Старается улечься между нами. Спиной к Ди, выпущенными когтями мне в грудь. Диана вечно ругает его и отправляет спать в ноги, но стоит ей самой отключиться, как это мохнатое недоразумение возвращается и со злобным рычанием требует освободить ему место.
Хер тебе, морда.
Мои попытки сбросить его с постели или выставить за дверь заканчиваются исцарапанными руками. Спустя два дня, когда на руках уже живого места не осталось, а Ди заметила исцарапанную чудищем спину, сама перестала его впускать, но стоит только открыть дверь, как он бежит к ней ластиться. Пока мурчит и трётся об неё, меня взглядом на мясные куски разделывает. И, сука, уверен, сжирает без удовольствия.
Так втроём и сосуществуем. Старшие Дикие реально ко мне как к сыну относиться стали. Тётя Наташа каждое утро и вечер заглядывает в спальню и спрашивает, как мы себя чувствуем, ничего ли нам не надо. И так раз десять.
Когда мне становится немного легче, вечером спускаюсь вниз. Братья реагируют на моё появление спокойно. Играем с Виктором в шахматы, но мозги всё ещё набекрень, поэтому я проигрываю. Впрочем, начинаем новую партию, только чтобы спокойно поговорить. Рассказываю кое-что о своей семье. О матери, об отце, о брате. Признаюсь, почему у нас такие отвратительные отношения. И почему Артём ушёл.
Внешне Виктор не меняется, но голос звенит, когда выбивает:
— Как таких земля носит? Никогда на сыновей руку не поднимал. Только в детстве и за дело мог по заднице дать и подзатыльник отпустить, но чтобы вот так. Я могу сказать, что мне жаль, но легче тебе от этого не станет. Поэтому скажу, что ты всегда может прийти к нам. Считай это своим домом. А нас всех семьёй. — потирает пальцами подбородок, а потом взгляд в глаза бросает. — У меня одноклассник майор уголовного розыска. Могу попросить его помочь с поисками брата.
— Спасибо.
Это было всё, что тогда на эмоциях вытолкнуть смог. На следующий день, правда, нормально поблагодарил и за слова о семье и доме, и за предложенную помощь. Он только отмахнулся и заявил, что родня должна держаться вместе и помогать друг другу. И да, меня опять размазало.
Я за всю жизнь столько заботы не получал, сколько за эту неделю. Понимаю, что хотел бы остаться с ними навсегда, но идея так себе. Нам с Дианкой ещё свою семью строить.
Несмотря на то, что утром в субботу я ощущаю себя полностью здоровым, решаю остаться, чтобы быть рядом с Дикаркой. В какой-то момент она вспоминает девушку, которую мы подобрали по дороге из Питера.
Я, блядь, о ней не то чтобы совсем забыл, но проведать и не думал. Пару раз звонил отцу, только чтобы узнать, что всё без изменений. Она в коме. К вечеру решаю поехать к ней. Диана не только не против, но и настаивает, чтобы я её навестил. Будто это что-то изменит. Жалеет только, что сама не в состоянии отправиться со мной. Успокаиваю её нежными поцелуями. Уговариваю поесть и выпить чай. Когда опять засыпает, одеваюсь и выхожу из дома.
Бэху Макс по моей просьбе забрал из химчистки ещё в среду. Впервые за эту неделю затягиваюсь никотином, но понимаю вдруг, что не вставляет. Тушу едва подкуренную сигарету. Болезнь или Диана тому причиной, но курить не тянуло, а сейчас до тошноты.
Сам не понимаю, почему меня как магнитом тянет к той девахе. Знаю только, что эта какая-то ненормальная тяга.
Пока поднимаюсь на третий этаж, Дианка уже звонит. Трубку поднимаю сразу и улыбаюсь, качнув головой.
— Ты чего проснулась?
— Не спится без тебя. — хрипит тихо.
Шире растягиваю лыбу. Наша наркотическая зависимость друг от друга становится непреодолимой. Я уже и сам не уверен, что смогу проводить ночи в
