Аглая Оболенская - За миг до тебя
Подав творческую заявку в Самиздат, Инна отложила рукопись на дальнюю полку и занялась насущными делами. Саша изрядно подрос и вытянулся, фигурой и манерами всё явственнее напоминая беглого отца Славика. В шесть лет он умел читать, писать печатными буквами и считать до ста. Мог бы и до тысячи, но не было такой необходимости, а в пустую тратить время мальчик не любил. Остро встал вопрос о его образовании. Он обострился ещё в пять лет — Инна много времени проводила за чтением и беседой с сыном, а когда срочно исчезала — загружала мальчика работой, больше интеллектуальной. Шов на губе зарубцевался, похожий на православный крест с двумя перекладинками и неровной галочкой внизу. Говорить и есть мешала широкая щель на десне. Встречаясь со сверстниками на улице или в поликлинике, Саша стеснялся её обнаружить и низко опускал голову — резко, так, что мама боялась за прочность худенькой шейки. По этой же причине мать и сын оттягивали решение школьного вопроса.
Педиатр Наталья Семёновна, с рождения наблюдающая Сашу, посоветовала Инне съездить за город и познакомиться со школой-интернатом санаторного типа для детей-инвалидов. "Вам непременно там понравится: чистый воздух, лес, добрые воспитатели. Детишки разные там живут, и умственно недостаточные, и физически… Но атмосфера — на зависть здоровым. Животных много в хозяйстве: есть даже лошадь своя. Обязательно загляните туда и Александра прихватите." Что Инна и сделала.
Интернат расположился в каменном двухэтажном здании — некогда шикарной обкомовской даче. Обком реорганизовали, а дача, став никому ненужной, обветшала и местами осыпалась. В таком виде она перешла в ведение отдела здравоохранения. Её подремонтировали, утеплили и заселили больными детишками. Теми, кто в силу своей неполноценности испытывал сложности в общении с окружающим миром и его обитателями. В день, когда семья Литвиновых переступила порог интерната, ему исполнилось целых три года. Улыбчивые лица, запах смоляных дров и неторопливый ритм жизни покорили Инну и успокоили. Ожидая директора, она наблюдала сценку между мальчиком лет семи и пожилой женщиной в длинном ситцевом платье и клетчатом переднике. Мальчик взбирался с ногами на подоконник и пытался запихнуть в рот розовато-красный листик свинячьего уха — кислый вкус его Инна помнила из собственного детства. Женщина, осторожно обняв травоядного гурмана за плечи, снимала на землю и обтирала покусанное растение марлечкой. Она победила своим упорством и выдержкой — ребёнок просто устал и потерял интерес к цветку. Ни одного обидного слова на высокой ноте Инна не услышала. По коридору слева, к ней приближалась очень полная женщина средних лет. "Здравствуйте, Вы не меня ждёте?" — это была заведующая школы-интерната Светлана Калинина. В уютном крохотном кабинетике она едва поместилась за школьным полированным столом и пригласила гостью сесть напротив. Стены в кабинетике украшали календарь, множество дипломов и почетных грамот. "Всё своё вожу с собой, — предугадала Иннин интерес Светлана Фёдоровна. — Как-то не принято у нас хвастать достижениями, а я считаю, что достижения-то как раз и характеризуют нас лучше всего. Так что гости школы встречают меня не по одёжке, а по дипломам. Вон тот, самый верхний и выцветший, мой аттестат об окончании педагогического училища. Под ним — институтский, я дипломированный учитель начальных классов. Долго в школе проработала. Те две грамоты сбоку, которые Вас особо заинтересовали, победы в спорте — в прошлом я пловчиха. В тот угол не смотрите, — заведующая небрежно махнула рукой, — там сертифицированные подтверждения о прохождении курсов повышения квалификации. Заумные лекции, оторванные от настоящей школьной жизни профессора. Вот самый ценный мой диплом, из цветной бумаги с неровными краями. Дети подарили на день рождения…" На оранжевой бумаге крупными буквами было написано: "Калининой Светлане Фёдоровне — любимому директору от всех воспитанников и персонала". Красная волнистая рамочка обрамляла текст и аппликацию из цветов и бабочек. Тёплый светлый листик.
Светлана Фёдоровна три года назад и не думала о высокопоставленной должности директора спецшколы. Её никогда никуда не выдвигали и не прочили, считаясь с возрастом и весом. Да и какая перспектива у преподавателя начальной фазы? У неё потолок — заложить основы знаний, почву подготовить для других разнопрофильных учителей. И она закладывала, настолько хорошо, что все были довольны: и родители, и учителя. До тех пор, пока не открыл отдел образования новую школу и не прошерстил трудовые биографии своих подведомственных работников. Оказалось, что Светочка Калинина — воспитанница детского дома, сердобольная и, что важно, незамужняя бездетная дама тридцати трёх лет. Сто семь кило незаметными назвать трудно, но скромность и выдержку Калининой коллеги признавали единогласно. В свете особой специфики нового учебного заведения эти качества были востребованы в первую очередь.
4.
Принимая вверенные государством владения, Света охала и ахала, спотыкаясь о высокие порожки, брошенный, где попало строительный мусор и ощупывая неровно заштукатуренные стены, замазанные кое-как масляной краской. На приведение всего этого в порядок требовалась уйма времени, если брать во внимание расслабленно-ленное отношение нынешних мастеров. Кроме того, чем свежеиспеченной директрисе с ними расплатиться? Жидкий доллар аморален, а имеющийся на счету РОНО рубль слишком короток. Выход Свете подсказала повар тётя Нюся: живёт, мол, в местном церковном приходе калека-мастеровой. Молодой парень, комиссованный после армии. Церковь реставрирует, батюшке Фёдору по хозяйству помогает. "Славный он трудник, безотказный. Простым людям и дров наколет, и хлев вычистит. Денег никогда не попросит. Накормют — на том и спасибо. А какие там люди сама, поди, знаешь: одни замшелые старухи…"
Поначалу написала она батюшке письмо с просьбой командировать паренька в интернат подсобить с ремонтом. Прочла и порвала тут же. Негоже так просить, официозно как-то, не по-человечески. Накинула платок на голову и отправилась через лесок к воскресной заутрене. Отстояла службу и уж тогда смиренно обратилась к священнику. "Отчего ж не помочь детям? Правильно, что к нам обратились. У Сергия нашего и образование соответствующее, ремеслу государством обучен. Но надо вам его самого спросить — ему решать", — отец Фёдор говорил нараспев, словно молитву читал. Сергея она в тот день не встретила. Он пришёл на следующий. Худой как жердь, низкорослый, кивнул и впился глазами в её губы. За спиной его маячила такая же несуразная фигура старой клячи, жующая поводья и пускающая слюни. "Здравствуйте! Меня послал отец Фёдор вам в помощь", — говорил он медленно, затягивая паузы между словами, точно сомневался в сказанном. И неотрывно следил за Светиными губами. "А ведь он глухой, — озарила догадка, — и хромает вдобавок. Где ж тебя так, родимый?"
