Развод. Пусть горят мосты - Стася Бестужева
Она отводит взгляд.
— Мы говорили о совместной опеке. Возможно, в будущем... они захотят жить с нами постоянно. Особенно Даниил. Он... он очень привязался ко мне.
Ярость поднимается волной. Он не просто изменял. Он планировал полностью разрушить мою жизнь. Забрать детей. Создать с этой женщиной «новую семью» на руинах моей.
— А теперь вы беременны, — говорю я. — И что, решили ускорить процесс? Надавить на него? На меня?
— Беременность была незапланированной, — она закрывает глаза на секунду. — Но да, я думала... думала, что это все упростит. Что он наконец решится. Уйдет от вас открыто, а не продолжит эту игру в прятки.
— Игру в прятки, — повторяю я. — Именно этим мой муж занимался последние месяцы? Играл в прятки?
— Елена, — она смотрит на меня почти умоляюще. — Я думала, что вы знаете. Что вы и Павел... что вы оба несчастливы вместе. Он говорил, что вы холодны к нему, что почти не разговариваете, что вам важна только работа...
— А вы, конечно, поверили, — горько усмехаюсь я. — Никогда не задумывались, что он может лгать и вам тоже?
— Я... — она запинается. — Я любила его. Люблю до сих пор. И беременность... я сказала вам первой, потому что хотела быть честной. Хотела, чтобы мы договорились, как взрослые люди.
— О чем тут договариваться? — спрашиваю я. — Вы беременны от моего мужа, который, оказывается, месяцами планировал, как бросить меня, забрать детей и начать новую жизнь с вами. И теперь вы ждете, что я... что? Пожелаю вам счастья?
Я смотрю на нее и не понимаю, верить или нет. Возможно, это очередная манипуляция? Способ напугать меня, заставить согласиться на развод на ее условиях?
— Оставьте моих детей в покое, — говорю я, вставая из за стола. — Никогда больше не приближайтесь к ним.
Выхожу из кафе на свежий воздух, делаю глубокий вдох. Руки дрожат, когда достаю телефон. Нужно позвонить адвокату.
Нахожу в сумке визитку, которую дал Максим. Анна Громова, семейный адвокат. Набираю номер.
— Анна Сергеевна? Это Елена Федоркова. Мне нужна срочная консультация. Дело... сложное.
— Когда вы можете подъехать? — спрашивает четкий, уверенный голос.
— Прямо сейчас, — отвечаю я, ловя такси.
* * *— Максим говорил о вас, — говорит Анна Сергеевна, усаживая меня в кресло и предлагая чай. — Сказал, что вы оказались в сложной ситуации.
— Это мягко сказано, — отвечаю я и начинаю рассказ.
Говорю все — об измене, о детях, о Веронике и ее беременности.
Анна слушает внимательно, иногда делая заметки, иногда задавая уточняющие вопросы. Ее лицо остается профессионально бесстрастным.
— Что мне делать? — спрашиваю я, чувствуя, как страх сжимает горло.
— Слушайте, Елена. Ситуация сложная, но не безнадежная. Мы можем защитить вас и детей. Но нужно действовать быстро и решительно. Никакой жалости, никаких компромиссов. Понимаете?
Я думаю о Павле — о мужчине, которого любила тринадцать лет. О отце моих детей. О человеке, которому доверяла больше всех на свете. И который предал это доверие самым жестоким образом.
— Понимаю, — отвечаю твердо. — Никакой жалости.
— Хорошо, — она кивает. — Тогда приступим. И, Елена... будьте готовы к тому, что он будет сопротивляться. Когда мужчины вроде вашего мужа понимают, что теряют контроль, они могут стать... непредсказуемыми.
— Я справлюсь, — говорю я, и впервые за долгое время чувствую внутреннюю силу. — У меня нет выбора. Я должна защитить своих детей.
Когда выхожу из офиса адвоката два часа спустя, на душе странное спокойствие. План действий разработан, документы готовятся, первые шаги сделаны. Впереди долгий и трудный путь, но теперь у меня есть направление. Есть цель.
Звонит телефон. Павел. Сбрасываю звонок, отправляю короткое сообщение: «Не звони мне. Общение только через адвоката. Документы получишь завтра».
Блокирую его номер и иду к машине. Пора забрать детей у мамы. Пора начинать новую жизнь.
Глава 10
Три дня без Павла превращают дом в странное место. Дети ходят на цыпочках, словно боятся лишний раз напомнить о том, что папы нет. Ника играет на виолончели грустные мелодии, а Даниил постоянно спрашивает, когда папа вернётся. Я отвечаю: "Не знаю", и с каждым разом эти слова даются всё труднее.
Сегодня утром, после того как отвожу детей в школу, решаю навести порядок в документах. Может быть, это поможет мне почувствовать контроль над хотя бы частью моей разваливающейся жизни. Открываю домашний сейф в кабинете Павла — тот самый, код к которому мы меняли год назад. Дата рождения Ники плюс Даниила.
То, что я вижу внутри, заставляет меня присесть на корточки прямо на полу.
Половина документов исчезла. Нет свидетельства о праве собственности на дом. Нет страховых полисов. Нет документов о банковских вкладах. Остались только мои личные бумаги — диплом, паспорт, трудовая книжка. Всё, что касалось совместной собственности, просто испарилось.
Руки дрожат, когда набираю номер нашего банка.
— Добрый день, я хотела бы узнать остаток по нашему совместному счёту, — говорю оператору, продиктовав номер.
— Одну минуту... Елена Викторовна, на данный момент остаток составляет двадцать три тысячи рублей.
Мир качается. Ещё месяц назад на этом счету было больше миллиона. Наши сбережения, накопленные годами. Деньги на образование детей, на отпуск, на непредвиденные расходы.
— Простите, а можете сказать, когда производились последние операции по счёту?
— Да, конечно. Три дня назад списание на сумму восемьсот сорок тысяч рублей. Назначение платежа — первоначальный взнос по ипотечному кредиту.
Ипотечный кредит? О каком кредите речь?
— Можете уточнить детали этого кредита?
— К сожалению, эту информацию я предоставить не могу. Вам нужно обратиться лично в отделение с документами.
Сбрасываю звонок и сижу на полу кабинета, пытаясь осмыслить произошедшее. Павел за три дня до нашего разговора взял кредит, используя наш дом как залог. И опустошил наш счёт. Всё это время, пока я мучилась от его измены, он готовился финансово. Выводил деньги, прятал документы, обеспечивал себе преимущество в
