Развод. Пусть горят мосты - Стася Бестужева
Часы показывают ровно десять, когда она входит в кафе. Вероника Шелест… высокая, стройная, в бежевом кашемировом пальто и с идеальной укладкой, будто только что от стилиста. Сканирует помещение цепким взглядом и замечает меня в углу. Улыбка трогает ее губы… не злорадная, но какая-то неестественная, словно натянутая.
— Елена Викторовна, — говорит она, подходя и усаживаясь напротив. — Спасибо, что согласились встретиться.
Я смотрю на нее — на эту женщину, которая спала с моим мужем, входила в мой дом, общалась с моими детьми. Которая теперь носит его ребенка. Меня мутит, но я заставляю себя сохранять спокойствие.
— Я слушаю, — говорю сухо. — Что именно вы хотели мне сказать?
Она заказывает травяной чай, дожидается, пока официантка отойдет, и только потом начинает говорить.
— Я беременна, — произносит она тихо, глядя мне прямо в глаза. — Шесть недель. Я сделала тест, потом УЗИ. Сомнений нет.
Слова бьют, как пули. Шесть недель. Значит, зачатие произошло примерно тогда, когда я лежала с высокой температурой после тяжелой смены, а Павел говорил, что едет на «важную встречу с инвесторами».
— Поздравляю, — говорю я, сама удивляясь, насколько ровно звучит мой голос. — И как на это отреагировал Павел?
Она на секунду отводит взгляд, теребит салфетку.
— Он... еще не знает.
Это застает меня врасплох. Она не сказала ему? Пришла сначала ко мне?
— Я хотела сначала поговорить с вами, — продолжает Вероника, отпивая чай. — Послушайте, Елена, я понимаю, что вы думаете обо мне. Что я разрушила вашу семью, увела мужа, все такое...
— А разве это не так? — спрашиваю я.
— Не совсем, — она выпрямляется. — Павел несчастлив в вашем браке уже давно. Он говорил мне, что между вами все кончено годы назад, что вы живете как соседи, что остаетесь вместе только из-за детей.
Каждое ее слово — как удар ножом. Павел говорил такое о нашем браке? О наших отношениях? Делился самым личным с этой... с этой женщиной?
— Я не хотела влюбляться в женатого мужчину, — продолжает она. — Но Павел... он особенный. Внимательный, заботливый. Он умеет слушать. Понимать. Видеть меня настоящую.
Внимательный? Заботливый? Умеет слушать? Мы говорим об одном и том же человеке? О мужчине, который месяцами лгал мне в глаза, который пропускал концерты дочери, который забыл нашу годовщину свадьбы?
— И теперь вы ждете ребенка, — говорю я. — Что вы хотите от меня? Благословения?
— Я хочу, чтобы вы отпустили Павла, — говорит она прямо. — Мирно, цивилизованно, без битвы за детей и имущество.
— Простите?
— Елена, — она наклоняется вперед, в ее голосе появляется настойчивость. — Давайте будем честны. Ваш брак мертв. Павел любит меня. Мы ждем ребенка. Но я знаю, что он никогда не бросит ваших детей. Он потрясающий отец.
Я чуть не давлюсь кофе. Потрясающий отец? Человек, который заставлял детей лгать матери? Который ставил свои желания выше их благополучия?
— И что вы предлагаете? — спрашиваю я.
— Я могу помочь вам с разводом, — говорит она. — У меня есть связи. Хорошие адвокаты. Мы можем договориться о щедрых алиментах, о доме, который останется вам. Павел не будет возражать. Он хочет, чтобы все прошло мирно.
— А дети?
— Конечно, они останутся с вами, — она улыбается, будто делает мне одолжение. — Я не претендую на роль их матери. У них уже есть мать — вы. Я буду просто... другом семьи. Новой семьи, которую мы создадим с Павлом.
Она говорит это так спокойно, так уверенно, словно уже все решено. Словно мои чувства, моя боль, мое унижение — ничто по сравнению с их «новой семьей».
— У меня будет ребенок от Павла, — продолжает она. — Брат или сестра для ваших детей. Они смогут видеться, проводить время вместе. Мы можем создать... я не знаю, современную расширенную семью? Много людей так живут.
Я смотрю на нее и не верю своим ушам. Она действительно думает, что я соглашусь на это? Что приму ее в жизнь моих детей как «друга семьи»? Что буду улыбаться, наблюдая, как мой муж — бывший муж — строит с ней новую жизнь, пока я подбираю осколки старой?
— Вероника, — говорю я, удивляясь, как спокойно звучит мой голос. — Вы сказали, что хотите быть честной. Тогда позвольте и мне быть честной. Вы спали с моим мужем. Вы разрушили мою семью. Вы заставили моих детей лгать мне. И теперь вы сидите здесь и предлагаете мне... что? Мирно отойти в сторону, пока вы занимаете мое место?
— Я не...
— Нет, — перебиваю я. — Моя очередь говорить. Павел рассказал вам, что наш брак мертв? Что мы просто соседи? Интересно. Мне он такого не говорил. Наоборот, когда я обнаружила вашу связь, он умолял меня сохранить семью. Говорил, что любит меня, что вы были ошибкой. Это тоже часть его особой заботы и внимательности?
Ее лицо меняется. Легкая улыбка исчезает, уступая место растерянности.
— Он сказал вам, что я ошибка?
— Да, — отвечаю я. — В письме, которое оставил, уходя. Написал, что прекратил все контакты с вами. Что это была ошибка, которую он осознал.
Она молчит, переваривая информацию. Потом берет свою сумку, достает телефон, что-то ищет. Находит и протягивает мне.
— Вот сообщения. От Павла. Вчерашние. После того, как он ушел от вас.
Я смотрю на экран. Диалог между ней и Павлом. Время — поздний вечер, как раз когда он якобы уехал к родителям.
«Я все сделал, как мы планировали. Она в ярости, выгнала меня из дома. Теперь нужно время, чтобы все утихло. Потом займемся разводом.»
«Ты уверен, что она не догадывается о нас?»
«Уверен. Думает, что это просто интрижка. Не знает о наших планах. Скоро будем вместе, малышка. Обещаю.»
Кровь отливает от лица. Планы? Какие еще планы? Это что, все было... спланировано?
— Мы собирались пожениться, — говорит Вероника тихо. — После вашего развода. Купили квартиру, обсуждали, как будем жить с детьми — и с вашими, и с нашим будущим. Я... я думала, он все рассказал вам. Что ваш брак действительно кончился. Что вы тоже готовы двигаться дальше.
— И дети? —
