Развод. Я календарь переверну (СИ) - Блио Элен
- Да? — стараюсь смотреть на него открыто, даже улыбаюсь. Всё же нормально?
Ничего такого не происходит? Я умею управлять своими эмоциями. Я спокойна, я совершенно спокойна.
Нет.
С Крестовским это не работает.
Почему-то именно сейчас, тут, наедине с ним в его кабинете не работает.
Там, вчера, на юбилее мне, как ни странно, было гораздо проще. Даже когда мы танцевали танго.
Возможно, потому что мы оба были на адреналине?
Не знаю, не знаю.
Чёрт.
Срываюсь. Опускаю голову. Выдыхаю.
Сдаюсь.
Словно мы в гляделки играли, и я моргнула и должна теперь выполнить любое его желание.
- Герман, правда, давай к делу. Для меня всё это не игра.
- Поцелуй меня, а?
- Что-о?
Резко задираю голову, впиваюсь в него взглядом, а хотелось бы когтями впиться в его холёную морду.
Вот же... козёл, а?
Просто блядство! И где мне теперь искать другого адвоката? Таких как Крестовский больше нет! А если я откажусь от его помощи он ведь тут же переметнётся к моему мужу и тогда пиши пропало, да?
- Да уж, Ада... Хорошего же ты обо мне мнения! — усмехается, качая головой, словно мысли мои только что прочитал.
- Да пошёл ты! — хочу встать, но его руки ложатся на подлокотники кресла, блокируя мне выход. Когда он успел обойти стол и оказаться настолько близко.
- Я там уже был, знаешь? И я из тех, кто возвращается оттуда с магнитиками.
Чёрт.
- Аделаида, давай сразу договоримся, ты мне доверяешь, хорошо? Потому что если ты мне не доверяешь, если думаешь, что я могу тебя слить, перебежать к твоему оппоненту, сдать тебя — нам заведомо не стоит начинать работать.
- Я бы доверяла, если бы мы сейчас занимались делом, а не вот это вот всё.
- А что, поцелуй не дело?
- Хватит, Герман.
- Я просто хочу, чтобы ты расслабилась.
- После поцелуя?
- А что? — этот наглец еще и улыбается!
Закрываю глаза, качаю головой.
- Ладно, давай.
- Что, давай?
- Целуй, что? — снова смотрю на него, пытаясь успокоиться.
Это ведь психологический приём, да? Он что-то сейчас на мне отрабатывает?
Наверное, для того, чтобы мне в суде было проще? Или что?
- Я вообще-то просил тебя меня поцеловать. Но если это так сложно...
Герман наклоняется, но я выставляю ладони вперед, тормозя.
- Так, стоп, подожди. Давай-ка, объясни, зачем ты это делаешь?
- Что делаю?
- Вот это всё? Доводишь меня, заставляешь нервничать, выводишь из себя.
- А ты нервничаешь?
- Герман, ну, давай серьёзно! Пожалуйста! Я не шутки шутить пришла! Я пришла к серьёзному адвокату, и...
- Расслабься.
Напирает сильнее и прижимает губы к моим губам.
Просто прижимает. Нежно. Аккуратно захватывает мою нижнюю, чуть тянет.
А я от неожиданности забываю закрыть глаза и хлопаю ресницами, потому что его глаза слишком близко.
Нет, это всё просто... бред!
Да, твою ж ма-ать!
Опускаю веки, просто сижу. Принимаю его действия как должное.
А потом делаю то, чего он так сильно хотел.
Расслабляюсь.
Пусть целует, мне не жалко. Мне приятно.
Красивый мужик, хоть и бабник и ходок. Но мне с ним детей не крестить, да?
НУ, я в этом уверена.
Замуж за такого я бы точно не пошла.
Но ведь детей крестят не только муж и жена? Что это вообще за выражение такое?
К чему оно?
Вообще, о чём я думаю?
Меня Крестовский целует и мне это нравится! Настолько, что у меня соски ноют, и низ живота. Стоило вчера дать Филиппу, сейчас не была бы как голодная самка.
Чёрт. Бесит.
Как так получается? Один мужик может тебя целовать, вылизывать всю, делать самые, казалось бы, возбудительные вещи, а тебе хоть бы хны!
А другой просто рядом стоит, едва касаясь губами, а ты уже потекла и готова ноги в шпагат развести.
Химия, да?
Феромоны?
Ваши ДНК настолько не совпадают, что оба организма кричат - вам надо спариться и перемешать ваши непохожие белки и аминокислоты создав новое, совершенное существо?
Вкусно целует.
Отдаться ему?
А как же тогда работа?
Всё к чертям собачьим полетит! А мне нужен развод. И адвокат, который сделает мне красиво.
- Ада, опять ты громко думаешь... Наши отношения не помешают твоему разводу, шепчет, захватывая мочку моего уха.
- Да, не помешают, - так же тихо отвечаю, - потому что у нас не будет отношений.
Резко выбрасываю руку, пытаясь стукнуть его в живот, но Герман перехватывает мой кулак, также резко дергает меня на себя, поднимая и заставляя впечататься в его тело и целует уже по-взрослому.
Вылизывает, посасывает, жадненько так, нагло!
Козёл.
Но как же хорошо!
Да и пусть целует. Не жалко.
В счёт оплаты его услуг.
- Ада... что ж ты такая...
- Какая?
- Сама знаешь, какая. Чёрт.
Я неожиданно оказываюсь на свободе, а Крестовский отходит на пару шагов, ухмыляясь запускает ладонь в идеальную шевелюру.
- М-да... Хреново.
- Что?
- Так...
- Что-то с бумагами, да? Он успел что-то переделать?
- Кто? — Герман удивленно пялится на меня.
- Муж мой, кто, Макар!
- При чём тут твой муж?
- Герман, хватит, в конце концов это непрофессионально! Я к тебе не просто так пришла! Мне нужен лучший специалист в городе!
- Ты его уже имеешь, этого лучшего. Причём во всех смыслах.
- Давай уже о деле, а? Я ничего не понимаю.
- А ты и не должна, Аделаида. Главное, я всё понимаю. Ты молодец.
- В смысле?
- В том смысле, что твой муж идиот. Клинический. Как такие ведут бизнес я всегда поражаюсь.
- Да? — опускаюсь на стул, нервно моргая.
- Да. Зачем вот это всё? Платил бы налоги и жил спокойно, занимался бы коммерцией и не лез во власть. А теперь, получается, наш замечательный господин Игнатов в пролёте.
- То есть?
- Ты всё правильно поняла. Имущество в основном записано на тебя, то, что он записал на маму легко вернуть и опять же переписать на тебя. Всё заработано в браке, брачный контракт отсутствует, что тоже в твою пользу тут. Так что... есть у нас два варианта.
- Каких?
- Я собираю все документы, иду к твоему мужу и предлагаю решить всё полюбовно.
- Что?
- Или я собираю документы, и мы идём сразу в суд.
- Можно сразу, а?
- Кровожадная моя. А если он не будет сопротивляться и примет всё как данность?
Сам тебе всё оставит? Зачем доводить дело до суда?
- Я сказала - в суд!
- Браво, мой инквизитор. Гулять, так гулять. За это надо выпить.
- Не рано ли?
- Нормально.
Сейчас.
Крестовский идёт к стеллажу, поворачивает его, и я вижу специальный шкаф, в котором лежат бутылки. Ого, ничего себе. Целая винотека?
- Шампанское? Или что-то покрепче?
- Мне всё равно.
- Аделаида, тебе не может быть всё равно, мы же пьём за твою победу, твой успех?
- Шампанского! — глаза закатываю, уже лишь бы отвязался.
Герман достаёт бутылку.
Берет со стеллажа бокалы, просматривает их на свет.
- Должны быть чистые, но лучше сполоснуть.
Нажимает какую-то кнопку, панель отъезжает и открывается проход к двери, за которой явно уборная.
Герман делает шаг, а я слышу какой-то шум из его приёмной, поворачиваю голову и вижу, как в кабинет заходит мой муж, собственной персоной.
Видит меня и от удивления открывает рот.
- Аделаида?
25.
Игнатов хлопает глазами, выглядит отвратно, ну, простить его можно — юбилей же вчера отметил, да еще и вот так!
Я думал, видос с Макаром в роли порнозвезды станет кульминацией действа, но потом был еще и торт. Сначала я не понял, в чём фишка, а потом услышал перешептывания дамочек — оказывается у распрекрасного юбиляра аллергия на шоколад.
Еле сдерживался, чтобы не заржать в голос. Браво, Ада, браво!
Да уж, супруга Игнатова дама смелая и решительная. Ну и вишенкой на торте стало, конечно, то, что именинник решил-таки этот торт съесть. С аллергией.
