Моя мятежница - Райан Кендалл
Сегодня Иден одета в черные брюки и бледно-розовую блузку, на ногах блестящие балетки. Наряд выглядит женственно, и мне нравится, что она достаточно уверена в себе, чтобы оставаться самой собой. Она не пытается подстроиться под стандарты, которое подходят, по мнению остальных, лидеру спортивной франшизы.
Я качаю головой.
– Не кофеман. Но спасибо.
– Чай? – Она делает вдох, привлекая мой взгляд к изящной золотой цепочке, покоящейся в ложбинке ее груди.
Сердце ухает вниз, но я заставляю себя встретиться с ней взглядом.
– Нет, но спасибо за предложение.
– Я не могу жить без чашки утреннего кофе, – бормочет Лестер.
Боже. На секунду я вообще забыл, что он здесь. В Иден очень легко потеряться. Она поразительная, всегда так хорошо контролирует себя, а еще безумно соблазнительна…
Стоп, Холт.
Мысленно встряхнувшись, я сажусь в то же кресло, что и в прошлый раз, так, чтобы видеть одновременно и Иден, и дверь в ее офис.
– Итак, приступим к делу? – спрашивает она, постукивая ручкой по столу рядом с черным кожаным планером, украшенным ее инициалами, «ИМВ».
Мне вдруг приходит на ум, что я не знаю ее второго имени.
«Может быть, Мари? Мишель? Мэри?».
– Первое, что мы должны обсудить – расписание поездок, – говорит Лестер, хмуро переводя взгляд с Иден на меня и обратно.
Если он боится, что я откажусь от поездок с командой, то он ошибается. Я серьезно отношусь к своей задаче. Даже если для этого придется полететь в Саскатун в середине января, я там буду. Придется купить новую парку, но я сделаю все, как положено.
– Все, что необходимо. – Я вынимаю из кармана телефон и открываю календарь.
Иден улыбается.
– В этот четверг состоится домашняя игра, а затем в полдень пятницы мы отбываем на воскресную игру в Детройт, и остаемся на Среднем Западе вплоть до игры в Огайо в понедельник. Вернемся поздней ночью понедельника. Вероятно, не раньше полуночи, или что-то около того.
Записав в календарь даты и места, я киваю Иден.
– Звучит заманчиво. Не вижу никаких проблем.
– Надеюсь, у тебя нет домашних животных. – Иден наблюдает за мной поверх края кружки.
Ее кружка, как и наряд, содержит в себе бунтарский дух, на ней причудливым курсивом выведена надпись: «Давайте сегодня сведем тупость к минимуму». Мне приходится прищуриться, чтобы разобрать слова, но когда удается, уголок моих губ приподнимается.
– Никаких домашних животных, – отвечаю я.
Ее взгляд возвращается ко мне.
– Даже рыбки?
На секунду я теряю дар речи, переносясь в прошлое.
Об этом мы говорили в ту самую ночь. Иден призналась, что, будучи единственным ребенком в семье, часто чувствовала себя одиноко. Сказала, что всегда хотела завести питомца, но родители не разрешали. Я по глупости предложил ей завести золотую рыбку. Она поддела меня, ответив, что рыба – это большая ответственность и она не уверена, есть ли у нее на это время.
– Я пока не взял на себя такую ответственность. А ты? – удается прохрипеть мне.
Она со смехом качает головой, а Лестер смотрит на нас, как на сумасшедших.
Может, так оно и есть.
– Никаких домашних животных, – твердо повторяю я. – Никакой девушки. Только я.
Она еще мгновение смотрит мне в глаза.
– И все же, я знаю, как сложно все бросить и куда-то поехать. Так что спасибо.
– Всегда пожалуйста.
Пока Иден продолжает рассказывать об оставшихся осенних поездках и мероприятиях, на столе начинает вибрировать мобильник Лестера.
– Извините, я отойду на минутку, – говорит он, вставая и хмуро глядя на жужжащий дивайс.
– Не торопись, – мягко произносит Иден, с наслаждением делая еще один глоток кофе, в то время как Лестер выходит из кабинета, закрывая за собой дверь.
Теперь, когда мы одни, она снова обращает все свое внимание на меня.
– Почему ты ни с кем не встречаешься?
Девушка, которую я когда-то знал, не всегда была такой смелой рядом со мной. Помнится, Иден в тот вечер была слегка застенчивой. Опускала подбородок, когда я задавал ей вопросы, ерзала и заправляла за ухо пряди волос. Готовилась в любой момент выскочить из моей постели. Такой я ее запомнил.
Но потом что-то изменилось. Она забыла о настороженности и почувствовала себя комфортнее. Открылась мне. Мы улеглись на кровать, и она положила голову мне на грудь. Мне это понравилось. Никогда не был большим любителем обнимашек, но с ней все вышло не так плохо, как я мог представить. Черт, да я боготворил все, что случилось в ту ночь.
Я осознаю, что она все еще ждет ответа на вопрос. Почему я все еще один.
– Нет времени, полагаю. Вероятно, я слишком много работаю.
Иден отодвигается, по-прежнему наблюдая за мной через стол.
– Понятно. Что ж, в этом есть смысл. Ты укрепил свою компанию, репутацию. Добился впечатляющих результатов.
Я киваю, не отвечая на комплимент.
– Ну а ты что? Был у тебя кто после Брауна?
Сожалею о сказанном, едва слова слетают с губ. Это, черт возьми, не мое дело, но Иден, похоже, не обиделась и не обеспокоена моим вопросом.
– Нет, – отвечает она. – Перед тем как заболеть, мой дедушка пытался познакомить меня с крестником своего партнера по игре в гольф.
– Ты с ним встречалась?
Она кивает.
– Да, но ничего не вышло.
– Почему нет? – Мне любопытно, и поскольку она отвечает на мои вопросы без малейшей заминки, я не останавливаюсь.
– Увы, никакой химии. Вообще, – сурово отрезает Иден. – Интересного в нем было столько же, сколько в печеной картошке.
С моих губ срывается легкий смешок.
– Понял. Значит, мы оба свободны.
Улыбка.
– Выходит так.
Возвращается Лестер, пряча телефон в карман.
– Как идут дела, детки?
– Думаю, мы почти закончили, – отвечает Иден.
Лестер кивает мне.
– Хочешь, покажу тут все? Могу провести тур по комнате охраны.
Я встаю.
– Спасибо, звучит отлично.
Мне нужно изучить комплекс, в котором работает Иден, если я собираюсь постоянно находиться тут и поддерживать ее, хотя моя основная задача – быть ее тенью, когда она выходит отсюда: в дороге, в поездках из города в город, из отеля в отель. К тому же я обещал наведаться к маме, и мне надо убить еще два часа, так что я вполне могу провести их с пользой.
– Дай знать, если что-то понадобится, – говорю я Иден. – Если нет, увидимся в день игры.
Она кивает, помахав нам рукой.
– Развлекайтесь, мальчики.
Мы оставляем Иден склонившейся над ноутом с этой чертовой кофейной кружкой.
Затем мы с Лестером используем все эти два часа, дабы познакомить меня со зданием и действующими в настоящий момент системами безопасности. Здесь работает самая современная система, и я чувствую гораздо больше оптимизма, чем следовало бы.
Ведь если жизнь меня чему-то и научила, так это тому, что все, что может пойти не так, обязательно пойдет.
* * *– Есть хочешь? – спрашивает мама, открывая холодильник и заглядывая внутрь.
Не знаю, что она надеется там найти, потому что ее не было тут шесть недель. Наверняка все, что было у нее в холодильнике до того, как она уехала на реабилитацию, уже протухло.
С другой стороны, может, это просто привычка всех мам – спрашивать ребенка, поел ли он. И по правде говоря, я голоден. Я пришел сюда прямо со встречи с Иден и Лестером и еще не обедал, но она не обязана кормить меня. Мама едва помнит, что сама должна есть, и последнее, чего я хочу – это давить на нее. Она всегда была хрупкой, зыбкой субстанцией.
– Я в порядке. Спасибо.
Мама кивает и позволяет дверце холодильника захлопнуться. Уходя с кухни, она проводит рукой по чистой столешнице, напевая себе под нос. Несколько дней назад, когда услышал, что ее выписывают, я прислал сюда уборщицу, чтобы маме не пришлось возвращаться в пыльную квартиру.
– Все хорошо? Ты нормально себя чувствуешь? – спрашиваю я, садясь в кресло в углу гостиной.
