Где же ты, счастье… - Ольга Ивановна Маслюкова
— Мама умерла от заражения крови? Или что-то другое с ней случилось? Ты что-то узнал, поэтому и не общался с бабушкой?
— Слушай дальше, детка. Мы похоронили твою маму с почестями. Настя была единственной дочерью у своих родителей. Ее смерть сильно подкосила их. Они приходили к нам, чтобы с тобой общаться, но моя мама не подпускала их к тебе. Я ругался с ней, но она и слышать ничего не хотела. Отец Насти скончался через два месяца после перенесенного инфаркта. Мать не выдержала две смерти за один год, с ней случился инсульт. Я, как мог, помогал ей, но однажды пришел в больницу, и мне сообщили о ее смерти. Тот год был сплошной черной полосой в моей жизни, чтобы забыться, я полностью погрузился в бизнес. Только работа спасла меня от нервных срывов. Мог спиться, пойти по наклонной… Но, слава Богу, этого не случилось. Мать делала настои из трав, и я после работы засыпал так крепко, что разбудить меня иногда было очень сложно. Всегда приходил с работы поздно, и ты была полностью во власти матери. Я с тех пор привык к такому режиму, иначе уже не могу. А бабушка временами даже Марту не подпускала к тебе, хотя та выполняла работу няни и была для нас членом семьи. Убирала, стирала, готовила. Шустрая такая…
Однажды я поссорился с матерью. У нас частенько были разногласия по поводу моей дальнейшей судьбы. Она считала, что я должен жить по ее плану. Жениться на той женщине, которая ей понравится. Говорила, что я в женщинах не разбираюсь, слишком доверчив. И вот во время очередного «горячего» разговора она проговорилась, что избавилась от невестки, чему очень рада. Как у нее вырвалась эта фраза, не знаю… Наверно, она сто раз пожалела об этом. Но я запомнил эти слова, они живут во мне по сей день. После ссоры между нами образовалась пропасть. Я мучил ее вопросами, на которые не получал ответа. Еще в детстве слышал, но не верил никогда, что моя бабушка занималась колдовством, готовила всякие снадобья. Помню, я был еще совсем маленький, лет пять, наверно. Бабушка и мать сидели за круглым столом, было темно, только горящая свеча освещала их лица и руки, которыми они водили над пламенем. Обе смотрели в чашу, из которой шел пар. Запомнил я тогда слова «колдовство и зелье». Все происходившее было для меня страшной сказкой. Потом я забыл об этом. Вспомнил лишь тогда, когда у нее вырвались те страшные слова, и понял, что моя мать продолжила дело бабушки. Стало ясно, что смерть Насти — ее рук дело. По-видимому, чем-то поила… Теперь в этом не сомневаюсь. Настя никогда не жаловалась на здоровье, все началось после родов. И я этого не смог простить матери. Она прекрасно знала причину моего отчуждения. Я тебе никогда не рассказывал, потому что ты жила с ней, не хотелось портить ваши отношения. Теперь ее нет, я могу рассказать правду. Не хочу, чтобы ты думала, будто я тебя бросил.
— Так ведь вскрытие не показало отравление? Бабушка говорила, что мама умерла от заражения крови.
— Дочка, ты не знала Клавдию. Она с моей бабушкой много чего умели. Не подкопаешься.
Зорина тут же вспомнила последний разговор с бабулей. Все, что она говорила, тогда показалось ей странным. Только сейчас поняла, что смерть ее матери и была тем грехом, про который бабушка намекала. Дочь решила не говорить отцу про разговор, но он заметил, как Зорина изменилась в лице.
— Что с тобой? Тебе плохо?
— Нет, нет.
— Выпей водички. Понимаю, что узнать такое о самом родном и любимом человеке нелегко. Он налил в стакан воды и подал дочери.
— Папа, неужели бабушка могла убить маму? Я не верю. Это не доказано. Неправда это!
— Могла. Она не хотела, чтобы я женился. Но я пошел против ее воли. Мать поняла, что никакими силами не заставит меня отречься от Насти, решила действовать по-своему. Знаешь, еще до Виктории я стал встречаться с одной женщиной. Твоя бабушка узнала и все сделала для того, чтобы мы расстались. Дочка, я стал бояться собственной матери… Думал, все, к чему она прикасается, все, что ей не нравится, оборачивается несчастьем. У меня развилась фобия. Боялся, что случится беда с очередной женщиной, которую я приведу в дом. Когда встретил Викторию, мы решили временно пожить в съемной квартире, а потом вообще уехать из города. Я купил недостроенный дом в хорошем месте, возле моря. Модернизировал его по своему проекту. Тебе пора там побывать.
— Теперь я понимаю, почему ты меня бросил.
— Да не бросал я тебя! Не бросал! — отец нервно заходил по кабинету. — Мы же каждый год встречались. Я возил тебя за границу, к морю. Мы были вдвоем. — Он подошел к дочери и с нежностью положил руку на ее плечо, впервые за эти дни, посмотрел в ее карие, как у матери, глаза. В эту минуту Зорина вспомнила детство, его теплый взгляд.
— Ты же знаешь, когда появилась Виктория, я никогда не брал ее с нами, чтобы ты не ревновала, не чувствовала себя брошенной. Раз в неделю мы с тобой обязательно разговаривали по скайпу. Я все время беспокоился о тебе, думал о твоем будущем. Может, я недостаточно уделял тебе внимания, лишил ежедневной отцовской любви, которая должна была присутствовать постоянно, но прости меня. Ты у меня единственная дочь и наследница. Я всю жизнь занимался бизнесом, вложил деньги в акции, это все для тебя. Я люблю тебя, доченька…
Зорина бросилась к нему, прижалась и впервые почувствовала невидимую отцовскую защиту, которой всегда так не хватало. Ей были приятны эти слова.
— Помню, папа, наш отдых на море. Я благодарна тебе за те дни. Я люблю тебя, папа.
— Доченька, я тоже тебя люблю.
Отец гладил ее по волосам, смотрел в красивые глаза.
— Как я мог тебя бросить, когда ты — это она. Настя подарила мне тебя, оставила частичку себя. После ее смерти я ведь двенадцать лет не прикасался ни к одной женщине. Могу тебе это сейчас сказать, потому что ты взрослая. Не мог. Я и сейчас люблю твою маму, мою
