Где же ты, счастье… - Ольга Ивановна Маслюкова
Пять лет назад, построив дом, Дмитрий Федорович уехал в Новороссийск с Викторией, оставив Зорину и мать в родовом особняке. Несмотря на множество комнат, Ксения Михайловна сразу объявила сыну, что не потерпит чужой женщины в своем доме. Поэтому Дмитрий Федорович не женился официально. Только пять лет назад все узнали, что состоит в отношениях с Викторией, которая его на двадцать два года младше. Девушка родом из Краснодарского края, ее родители жили там до сих пор. С подросткового возраста Виктории внушали, что она должна выйти замуж за богатого человека. Окончив парикмахерские курсы, она попросила у отца с матерью денег, открыла в городе небольшую парикмахерскую. Ее бизнес не давал большого дохода, и когда она случайно на море познакомилась с Дмитрием, ее жизнь кардинально изменилась. Виктория оставила подругу руководить парикмахерской, а сама уехала к Дмитрию в его родной город. Привлекательная внешне, кокетливая, исполнявшая все желания мужчины, она вскружила голову уже немолодому человеку, надеясь, что когда-нибудь он сделает ей предложение, они поженятся. Муж помог преобразить маленькую парикмахерскую в салон красоты в престижном районе Новороссийска. Виктория заключила контракты с работниками салона и назначила директором подругу. Сама же появлялась там редко. Женщина могла многое себе позволить. Дмитрий Федорович выдал ей карточку, куда перечислял деньги на хозяйственные расходы, и Виктория бесконтрольно ею пользовалась. Ей нравилось заниматься собой, причем все услуги оказывали на дому. У нее было все: дорогая машина, драгоценности, модная одежда. Совместных детей у пары не было, и Дмитрий Федорович не торопился узаконить отношения. Но если бы Виктория забеременела, он повел бы ее в загс не раздумывая.
Всю дорогу никто не произнес ни слова. Когда вошли в здание аэропорта, у стойки уже началась регистрация. Дмитрий Федорович остановился, поставил чемодан и обнял дочь.
— Не скучай. Знай, что практически любой вопрос можно решить по телефону. Я никому не дам тебя в обиду. Будет отпуск, приезжай к нам. Если у меня не будет неотложных дел, я приеду к тебе, но не обещаю, что скоро. А на день рождения обязательно.
Виктория протянула Зорине руку, сухо сказав: «До свидания», — и они пошли на посадку.
Милые стюардессы с улыбкой приветствовали пассажиров, когда все расселись по местам, Дмитрий Федорович расслабился и стал наблюдать за пассажирами. Виктория положила ему руку на колено и произнесла:
— Дорогой, я так соскучилась по дому.
— Ты устала?
— Да. Очень. Я плохо чувствую себя в твоем доме. Какая-то негативная аура. Даже когда уже нет твоей матушки, что-то происходит в том доме.
— Может быть, — тихо сказал он и стал смотреть в иллюминатор.
Вскоре самолет оторвался от взлетной полосы и взял курс на Новороссийск. После набора высоты стали видны причудливо громоздившиеся внизу курчавые облака, освещенные солнцем. На минуту Дмитрий Федорович прикрыл глаза, и в реве реактивных двигателей ему почудился сатанинский вой. Он продолжал думать, борясь со сном: «Настя… Все сместилось после твоей смерти… Мать так и ушла в иной мир, не рассказав правды…»
Вскоре стюардесса подкатила тележку, на котором в бокалах пузырилась минералка. Дмитрий Федорович приветливо улыбнулся миловидной девушке, которая подала супругам по стаканчику воды.
Глава 6
Зорина задумчиво сидела в машине и не торопилась запускать двигатель. Со стоянки выехала только после того, как по взлетной полосе промчался и взмыл в воздух очередной самолет.
В дороге ей вдруг стало нехорошо. Испарина выступила на лбу, не хватало воздуха, тонкая кофточка прилипла к телу. Зорина несколько раз опускала стекло, чтобы ветерок освежил лицо, но, не почувствовав облегчения, включила кондиционер. Наконец она резко свернула на обочину, остановила машину и разрыдалась. Уткнулась лбом в руки, крепко сжимавшие руль. «Господи, что со мной происходит? В груди все сдавило, дышать тяжело. Простудиться я не могла, на улице тепло. Просто мне нужно отдохнуть, отвлечься от скорбных мыслей», — решила она.
Успокоившись, девушка продолжила путь и вскоре подъехала к дому, повернула во двор, где, как и всегда, царили тишина и порядок. Оставив машину, медленно брела по аллее, которая вела к парадному крыльцу. Зорина никак не могла преодолеть гнетущее чувство одиночества. Чтобы успокоиться, девушка остановилась перед входом. Выждав некоторое время, вошла внутрь, когда уже справилась со слезами. Марта услышала ее шаги и поспешила навстречу.
— Зоренька, ты плохо себя чувствуешь?
— Почему ты спросила?
— Да у тебя лицо все красное. Будто жар… Ох, ты вся горишь.
— Да? Что-то знобит меня. Сейчас поставлю градусник. Хочу прилечь.
Домработница заторопилась за термометром и жаропонижающим, а когда вошла в комнату, увидела Зорину, стоящую у окна. Девушку сотрясал озноб.
— Зоренька, скорей меряй температуру, — встревоженно сказала она и, не дождавшись реакции, сама сунула градусник ей под мышку. Девушка отошла от окна и легла на кровать.
Когда Марта через положенное время вынула градусник, испуганно заохав:
— Тридцать девять… На, выпей, — сказала Марта и подала таблетку, стакан воды. — Я вызову врача.
Зорина молча приняла лекарство и провалилась в тяжелое забытье, а домработница поспешила к телефону.
Врач пришел через два часа. Температура за это время упала. Доктор выписал несколько рецептов и оставил направления на анализы.
Этим же вечером Аня после работы приехала к подруге. Зорина спала, и девушка до позднего вечера просидела возле нее. Решив не оставлять ее, разложила рядом кресло и легла спать. Уже за полночь, едва уснув, Аня вскочила от громкого крика Зорины. Та громко звала бабушку. Аня бросилась к ней.
— Зоренька, что с тобой? Проснись!
— Бабушка, не уходи! — в бреду кричала Зорина, протягивая перед собой руки, будто вырывая бабушку у какой-то потусторонней силы. Она дрожала всем телом. Аня пыталась успокоить подругу, но та вдруг вскочила и начала кружиться вокруг кровати, беспорядочно двигая руками, будто хотела кого-то схватить. Аня открыла дверь и с лестницы
