Вопрос цены - Весела Костадинова
— Мы понимаем, что не все нас поддерживают, — спокойно ответила она, отпивая из своей чашки. — Для многих легче закрыть глаза на проблему, чем признать её существование. Семья, даже когда она разрушительна, остаётся символом стабильности для общества. Но наша цель — дать шанс на безопасность тем, кто в опасности. Даже если это противоречит чьим-то представлениям о том, что «правильно».
Светлана прекрасно знала, что я не ищу здесь защиты или убежища, но и не являюсь врагом. Она молчала, внимательно глядя на меня, и терпеливо ждала, когда я сама решу, кем являюсь для них — союзником, наблюдателем или просто прохожей, остановившейся у дверей их мира.
Я отпила немного чая, позволив тишине задержаться между нами. Внутренне я ещё обдумывала свою роль в этом месте, но уже чувствовала нарастающее напряжение.
— Я здесь, потому что хочу лучше понять то, чем вы занимаетесь, — наконец сказала я. — Слишком многое зависит от того, как общество воспринимает такие центры, как ваш. И как это восприятие может измениться. Меня попросили узнать больше о вас и вашем проекте.
Светлана слегка приподняла брови, её глаза заинтересованно блеснули, но она сохраняла спокойствие.
— Я понимаю, — ответила она, слегка кивнув. — Мы не ищем одобрения, но поддержка всегда помогает. Если вы хотите понять, что мы делаем, и как мы это делаем, вы увидите это сами. Но вам придётся пройти этот путь с нами, чтобы увидеть, что стоит за этими дверями.
Её слова прозвучали как приглашение, но и как предупреждение тоже.
— Как вы понимаете, не все в нашем Центре захотят говорить с вами, с некоторыми контактировать не дам я — безопасность находящихся здесь людей — моя полная ответственность. К сожалению, некоторым мы не можем помочь физически — наше здание слишком хлипкое, охрана…. — она горько усмехнулась. — Но те, кто решат, что вам можно доверять, с теми вы можете спокойно разговаривать.
Она взглянула на меня ещё внимательнее, словно пыталась понять, как я восприму её слова. Её забота о безопасности была вполне понятна. В этом месте люди, скорее всего, уже пережили слишком много предательств, и доверие давалось с трудом.
— Я вас понимаю, — кивнула я, принимая её условия. — Я не собираюсь вторгаться туда, куда мне не позволено. У меня нет цели разбирать вашу работу по частям или судить её. Я хочу понять её.
Светлана слегка наклонила голову, её взгляд потеплел.
— В таком случае, — она улыбнулась чуть теплее, — вы сможете увидеть, как мы работаем, но со своей стороны. Здесь нельзя оставаться просто наблюдателем, нужно пройти с нами этот путь. Если вы готовы, я попрошу Катерину провести вас по Центру.
Она быстро набрала внутренний номер сотрудницы, молча дожидаясь ее прихода.
— Катерина Викторовна, Оливия, наш детский психолог и штатный сотрудник, работающая…. Да со всеми она работает и с мамами, и с бабушками и с детьми. Нет у нас возможности содержать штат психологов, справляемся тем, что есть. Она, как и я, стоит у истоков проекта, знает о нашем Центре все. И даже то, чего я не знаю, — Светлана слабо улыбнулась. — Катя, пожалуйста, покажи нашу работу Оливии.
Катерина Викторовна, стоявшая у двери, коротко кивнула и взглянула на меня. В её глазах не было ни капли недоверия или подозрительности, но в её взгляде читалось понимание того, насколько хрупкой была каждая жизнь в этом Центре. Она не собиралась пускать меня глубже, чем позволяли рамки доверия.
— Конечно, — ответила Катерина мягко, но твёрдо. — Пройдёмте, Оливия.
Она жестом пригласила меня следовать за ней, и я почувствовала, что это будет больше, чем просто экскурсия. Это было что-то большее, приглашение в мир, где каждая история несла за собой боль и надежду одновременно.
Мы вышли из кабинета Светланы, и шаги наши гулко раздавались по деревянным полам.
Катерина Викторовна вела меня по коридорам Центра, и с каждым шагом я всё больше ощущала тяжесть этого места — не из-за стен или мебели, а из-за невидимого груза историй, которые оно хранило.
— Начнём с детской комнаты, — сказала Катерина, останавливаясь у одной из дверей. — Это одно из немногих мест в Центре, где мы пытаемся создать атмосферу, хоть немного напоминающую нормальную жизнь.
Она открыла дверь, и передо мной предстала небольшая, но уютная комната, наполненная мягкими игрушками, старенькими книжками и разноцветными ковриками. Дети, может быть, пятеро или шестеро, играли в уголке, а одна из мам, судя по всему, сидела рядом и наблюдала за ними.
— Здесь дети могут хоть немного отвлечься, — продолжила Катерина, её голос звучал мягко, но в нём чувствовалась усталость. — Мы стараемся дать им хоть какую-то стабильность, ведь многие из них потеряли её давным-давно.
Я смотрела на детей, и у меня сжималось сердце. Каждый из них был свидетелем слишком большого количества боли в своей короткой жизни. И несмотря на игрушки и тихие голоса, здесь витала невидимая тень их прошлого.
— Мы делаем всё, что можем, но ресурсов не хватает, — добавила Катерина, словно прочитав мои мысли. — Психологическая помощь нужна как детям, так и взрослым, но у нас нет столько специалистов. Я одна не могу охватить всех, но стараюсь.
— Вы справляетесь, — тихо сказала я, чувствуя глубину её борьбы и, положа руку на сердце, не зная, что еще сказать. — Я вижу, что здесь сделано невероятное.
Катерина слегка кивнула, но её глаза оставались серьёзными. Она понимала, что эта борьба далека от завершения.
— Это только начало, — ответила она. — Но я покажу вам больше.
Мы покинули детскую комнату, и Катерина мягко закрыла дверь за нами.
— Следующее место — это наша так называемая «тихая комната», — сказала она, ведя меня по коридору. — Здесь женщины могут провести время наедине с собой, когда нужно просто побыть в тишине или подумать. Не у всех есть такая возможность в их обычной жизни.
Мы остановились перед дверью, которая выглядела так же просто, как и все остальные. Катерина осторожно постучала, и через мгновение открыла дверь. Внутри я увидела небольшую, скромно обставленную комнату с мягким креслом у окна и книжной полкой в углу. В комнате никого не было, но воздух был пропитан тишиной и спокойствием.
— Это место создано, чтобы женщины могли почувствовать себя в безопасности, — объяснила Катерина, тихо прикрывая дверь. — Когда они приходят сюда, им нужно время, чтобы осознать, что здесь их никто не тронет.
Она говорила с таким пониманием и заботой, что я вновь почувствовала комок в горле. Эти простые вещи, которые многим из нас кажутся само собой
