Вопрос цены - Весела Костадинова
Здание было огорожено хлипким деревянным заборчиком, во внутреннем дворике сидела молодая женщина, почти девочка, качая на руках младенца. Сидела под зонтиком, в старом, видавшем виды пуховике, равномерно покачиваясь из стороны в сторону.
Вздохнув, я открыла двери, вышла на улицу и решительно пошла к входу.
Двери были заперты, поэтому мне пришлось несколько раз нажать на звонок. Минута, другая, постом послышались легкие шаги и в двери приоткрылось маленькое окошечко, позволяющее увидеть меня находящемуся внутри человеку.
— Вы к кому? — спросил меня спокойный, женский голос.
— Добрый день, меня зовут Оливия, — представилась я, чуть наклоняясь ближе к окошечку. — Я договаривалась о встрече с руководством Центра.
Женщина на мгновение замерла, будто обдумывая мои слова. Я увидела её внимательный взгляд, словно она пыталась понять, кто перед ней стоит и стоит ли открывать дверь. Её нерешительность была понятна — в этом месте царила осторожность, и каждая незнакомка могла нести потенциальную угрозу.
— Подождите минуту, — наконец ответила она, и я услышала, как шаги отдалились.
Ожидание затянулось, но я не нервничала. Пребывание здесь требовало терпения и понимания. Взгляд мой скользнул обратно к женщине с ребёнком, которая всё так же раскачивалась, как будто этот простой жест был единственным способом держаться за остатки реальности.
Спустя несколько минут дверь приоткрылась, и передо мной стояла женщина лет сорока, с внимательным, но усталым взглядом. Её простая одежда, запавшие глаза и тонкие губы, сжатые в линию, вызывали ощущение, что жизнь здесь не была лёгкой.
— Проходите, — коротко сказала она, отступая в сторону, чтобы впустить меня.
Я вошла в здание, чувствуя, как его атмосфера давит на плечи. Простые, стерильные коридоры, запах старых половиц и ветра снаружи, приглушённые шаги и редкие голоса, доносящиеся из дальних комнат. Это было место, где каждый уголок кричал о выживаемости, а не о комфорте.
— Лика, — услышала я за спиной, — заходи, давай, не морозь ребенка и себя.
Обернувшись, я увидела, как женщина, впустившая меня, жестом пригласила внутрь девушку с младенцем. Лика, молодая и уставшая, медленно вошла, держа на руках ребёнка, укутанного в старое одеяло. Её взгляд был рассеянным, словно она видела перед собой что-то далёкое, за пределами этого серого здания.
— Спасибо, тётя Катя, — тихо сказала Лика, скользнув взглядом по полу, словно боялась встречаться глазами с кем-то.
— Иди, покорми его и отдохни, — ответила женщина с заметной теплотой в голосе, но её усталость была видна в каждом движении. Лика кивнула и, ни на кого больше не глядя, прошла по коридору.
Я задержалась на секунду, наблюдая за ними. Этот момент показал всё: усталость, страх, постоянная борьба за выживание, которую испытывали все, кто находился здесь.
— Пройдёмте, — коротко сказала женщина, которая всё ещё стояла рядом со мной. — Руководитель вас ждёт.
Мы двинулись дальше по коридору. С каждым шагом я всё больше чувствовала груз, нависший над этим местом. Здесь люди существовали, не живя в полной мере, выживали в тени своей боли.
Мы поднялись по скрипучей деревянной лестнице на второй этаж и оказались перед простыми дверями, выкрашенными облупившейся краской. Катерина, не стучась, толкнула их и пропустила меня в кабинет, который был столь же скромным, как и всё остальное здание. За столом у окна стоял старенький стол, за которым сидела неожиданно молодая женщина — наверное, моя ровесница или чуть по старше, с гладкими светлыми волосами.
На шум она подняла голову и посмотрела на нас сквозь стекла тонких очков. Мягко улыбнулась, поднимаясь с места и протягивая мне руку.
— Светлана, — представилась она, вставая и протягивая мне руку. Её голос, как и внешность, был спокойным и мягким, но чувствовалась внутренняя сила. Это была женщина, привыкшая не только к сложностям, но и к тому, чтобы поддерживать порядок и давать опору другим.
— Оливия, — я коротко пожала ей руку и ответила на её улыбку. Светлана слегка кивнула и указала на стул перед её столом.
— Присаживайтесь, — сказала она, возвращаясь на своё место. — Катя, спасибо, можешь идти.
Катерина, кивнув, тихо вышла, оставив нас вдвоём.
— Надеюсь, вам было несложно нас найти, — продолжила Светлана, её мягкий голос наполнял комнату ощущением спокойствия, контрастирующего с общей тяжестью этого места.
— Нет, спасибо, — ответила я, присаживаясь в предложенное мне кресло, — найти не так сложно, как находится здесь.
Светлана понимающе улыбнулась, грустной, усталой улыбкой.
— Чай, кофе, Оливия?
— Мне не хотелось бы вас утруждать, — просто призналась я, понимая, что работа этой женщины выматывающая, тяжелая.
— Что вы, я еще даже не завтракала, так что с удовольствием передохну с вами за чашкой чая или кофе. Только, — призналась она, — у нас и чай обычный, черный и кофе — растворимый.
В её словах была такая доброта и простота, что у меня вдруг образовался ком в горле. Эта женщина, несмотря на все тяготы, явно держала на себе не только рабочие проблемы, но и эмоции всех, кто сюда приходил. Я кивнула, пытаясь сдержать волнение.
— Чай будет прекрасно, спасибо, — наконец сказала я.
Светлана встала и направилась к старому чайнику в углу комнаты. Комната вновь погрузилась в тишину, нарушаемую лишь звуком кипящей воды.
— Признаться, Оливия, — она подала мне красивую фарфоровую чашку, — я была удивлена вашему звонку вчера. Не часто к нам напрашиваются в гости. Обычно люди всеми силами стараются избегать подобных мест. Разве что… — она замялась, но продолжила, слегка понижая голос, — разве что приходят к нам за последним шансом.
В её глазах мелькнула искренняя забота и понимание. Она знала о боли, которая привела сюда многих, но не видела во мне человека, попавшего в такую ситуацию. Светлана говорила не с осуждением, скорее с тихим интересом, как человек, привыкший к чужим тайнам, но не к поспешным выводам.
Я осторожно взяла чашку, почувствовав её тепло в руках, и задумалась на мгновение. Светлана наблюдала за мной, давая мне время для ответа, не торопя, не давя.
— Вы правы, — я приняла решение говорить максимально откровенно, естественно, по возможности не выдавая лишнего. — Вряд ли бы я пришла к вам просто так. То, чем вы занимаетесь выходить за рамки банальной благотворительности и общественно важной работы. Ваш Центр — спорная организация, которая вызывает разные чувства у общества. Кто-то считает вас героями, спасающими чужие жизни, а кто-то — разрушителями семей.
Светлана тихо кивнула, не выражая явной реакции, но её глаза слегка потемнели. Видимо, она привыкла к подобным
