Кровь Моего Монстра - Рина Кент

— Чему я обязан этому неприятному визиту?

— Ты всегда был наглым маленьким засранцем, — выдавливает он, вероятно, из-за усилий, которые он прилагал, чтобы нести сюда свой живот.

— Учился у лучших.

Я не смотрю на него, но чувствую, как жар его взгляда бьет мне в затылок. Он, конечно, не тратит время зря, показывая свое истинное лицо.

Очевидно, проиграв битву за то, чтобы оставаться в положении стоя, он чуть ли не марширует и наваливается на мой стул. Прямо напротив того места, где я сижу на столе.

Его лицо слишком велико для его шеи, его руки слишком толстые, его вены вот-вот лопнут, и он обильно потеет, его не спасла даже русская зима.

— Я не видел тебя год, и это приветствие, которое получаю? — он подчеркивает свои слова более святым тоном. Тот, который он использует всякий раз, когда решает «наказать» меня.

Преподать мне урок.

Научить меня, как стать его подходящим «наследником».

— Ты не видел меня уже год, но мне любопытно, как ты все еще ждешь какую-то форму приветственной церемонии, — я поднимаю голову. — Ты заслужил какой-то королевский титул, о котором я не знаю?

— Ты, черт возьми… — он убирает руку со стола. На данный момент это привычка, от которой старый хрен с трудом избавился.

Я смотрю прямо на эту руку, заставляя его ударить меня.

Просто прикоснись ко мне, Роман. Черт, попробуй.

Он опускает ее обратно, прекрасно зная, что я выстрелю ему между глаз.

Я сказал ему это в последний раз, когда он ударил меня, когда мне было пятнадцать. Сказал, что, если он сделает это снова, я убью его, разделаю его труп и закопаю там, где не светит солнце.

Он серьезно относится к этому. И я намного сильнее, чем он. Я могу убить десятерых его вместе взятых.

Роман Морозов когда-то был самым сильным человеком, которого я знал. Теперь он не что иное, как тень самого себя прежнего. Клоун толстого старика, чье тело пронизано таким количеством болезней, что посрамит целую больницу.

Он разглаживает свой уродливый серый галстук, который выглядит так, будто его украли из фильма категории «Б» девяностых.

— Ты не отвечаешь на мои звонки и письма. Почему?

— Я сказал тебе, почему, — я защелкиваю магазин на место, — На самом деле, я сказал тебе причину четыре года назад, когда уезжал.

— Я не приму эту чушь. Как мой старший сын, ты обязан унаследовать империю и возглавить семью Морозовых.

— Это такая честь, — говорю я с сарказмом, на какой только способен. — Но я, пожалуй, пройду мимо. Пусть это сделает Константин.

— Константин — безрассудный ублюдок, которому я бы не доверил безопасность золотой рыбки, не говоря уже о своей семье.

— Ты сделал его; ты занимаешься с ним. Не моя проблема, не мой разговор.

— Кирилл, — он хлопает обеими руками по столу и встает во весь рост. Ходатайство должно быть формой запугивания, но оно больше похоже на последнюю мольбу умирающего о помощи.

— Да?

— Положение в Братве изменилось с тех пор, как ты уехал. Мое положение больше не является безопасным, и есть даже намеки на то, что меня может заменить какая-то новая кровь.

— Спасибо за информацию. Я позвоню, когда найду, чем помочь.

Темная тень ложится на его черты, смешанные с гнилостным чувством отчаяния.

Давным-давно, когда я покрасил его мир в черный цвет, а он сделал то же самое в моем, я бы отдал свое левое яйцо, чтобы увидеть его таким.

Безнадежный, отчаявшийся и на грани того, чтобы излить его любимую гордость к моим ногам, просто чтобы я принес пользу ему и его империи своими услугами.

Теперь это не приносит ничего, кроме осознания того, что он жалок.

— Что мне сделать, чтобы ты бросил это гребаное безумие и вернулся домой?

— Время, когда тебе стоило что-то делать, давно прошло. И ты, милый папа, больше не имеешь права голоса в моей жизни.

— Или, может быть, это то, что ты думаешь.

Я смотрю ему в глаза, не позволяя ему проникнуть в мою голову. Он сделал это достаточно раз в жизни. Даже если его угроза правдива, я больше не позволю ему обладать силой.

— Ты закончил? Потому что, если да… — я указываю большим пальцем за спину. — Дверь вон там.

— Последний шанс. Ты собираешься вернуться добровольно?

— Конечно. Пригласи меня на свои похороны.

Его лицо становится темно-красным, но мое выражение лица не меняется, как и мое поведение.

Отец наклоняется вперед и рычит.

— Ты пожалеешь об этом. Я мог бы и потерпеть эту глупость, но у моего терпения есть пределы, Кирилл. Ты не годишься для того, чтобы вести людей на поле боя, сражаться в чужих войнах и ебать всех в награду. Ты мой наследник, и тебе всегда было суждено возглавить и развить Империю Морозовых. Сражайся сколько хочешь, но ты всегда будешь моим сыном. Ты всегда будешь таким, как я.

Моя верхняя губа приподнимается в ухмылке, и я понимаю, что снова чуть не впустил его в свою голову. Кощунство, которое не должно произойти в этой жизни.

— Увидимся дома, сынок, — он похлопывает меня по плечу, затем сжимает его, прежде чем выйти за дверь.

Я хватаюсь за ближайший предмет, но останавливаюсь перед тем, как прижать его к стене.

Он не доберется до меня.

Я уже завоевал свою свободу, и ничто не сможет ее отнять.

Ничего.

— Все в порядке? — спрашивает Виктор после ухода отца.

Я перебрасываю винтовку через плечо.

— Будет. Давай покончим с этим.

Глава 7

Саша

Я не могу дышать.

Мои ноги отказываются двигаться, а сердце бьется в таком ритме, что я удивляюсь, как оно еще не вырвалось из моей грудной клетки и не вывалилось к моим ногам.

Невидимые руки сильнее вцепляются мне в горло, чем дольше я смотрю на лицо мужчины.

Я бы не пропустила его, даже если бы попыталась. Я не могла. Вид его круглого лица, крепкого телосложения и полулысой головы врезался в мои воспоминания, как будто я видела его вчера.

Он был у нас дома за несколько дней до бойни. Мой брат и кузены не знали, потому что им было запрещено входить в офис, но я прокрадывалась с мамой, когда она приносила им напитки.

Я спряталась у стены и увидела того же