The Мечты. Минор для мажора - Марина Светлая
- Магазин винтажных украшений. Не антиквариат, конечно, но тоже очень интересно.
- Вау! – совершенно искренно восхитилась Акаева и сунулась к одному из стеклянных прилавков. – Как здорово! Богдан, смотри, какая красота!
- Красота – это по твоей части, Алин, - отозвался он, заставляя себя оторвать взгляд от Юли, осмотрелся и заметил невпопад: – Кофе пахнет.
- Хочешь? Давай сделаю?
- Нет, спасибо. У тебя здесь… уютно.
- Да. Спасибо. Машка говорит, что надо нормальную кофемашину поставить, будет больше толку.
- Сейчас кофе на каждом шагу, - снова встряла Алина. – Хотя здесь было бы здорово. Атмосфера располагает. Вот это вот – что такое? – и она ткнула пальчиком в крупную золотистую брошь в виде веточки с синими, темно-бордовыми и белыми камнями. Те, что были цветными, напоминали крошечные леденцы и цветом, и формой. И даже определенной мутностью, которой, очевидно, добивались ювелиры.
- Рейнад, примерно сороковые, - без запинки отчеканила Юлька. – Довольно редкий экземпляр, и большинство коллекционеров склоняются к тому, что если уж попалась на глаза – то надо брать, нарочно потом не найти. Но у Рейнад очень много копий других известных брендов, потому и ошибиться с ними легко... Да и китайцы их любят подделывать. Я ее купила из-за тутти-фрутти. Вот эти камешки. Моя слабость. Такие редко встречаются, и чаще выполнены по технологии Трифари. К слову, очень даже подойдет к твоему пальто.
Юлька внимательно осмотрела его крой с довольно большими лацканами, темную одноцветную шерсть и улыбнулась, добавив:
- Подчеркнет его элегантность. Будешь как звезда старого Голливуда.
- Сороковые годы? И так сохранилась?
- Все камни оригинальные. Обычно я предупреждаю, когда произвожу замену отдельных частей. Здесь есть небольшая потертость с обратной стороны, у застежки, но на вид изделия она никак не влияет.
- Богдан! – позвала Алина. – Ну ты глянь, как здорово!
- Да, здорово, - подтвердил тот, не глядя. Все это время он подпирал плечом подвернувшийся под руку посудный шкаф, рассматривая его содержимое. Теперь же спросил у Юли: - А что Димон думает про это твое совладение?
Та обернулась к Богдану. Несколько мгновений, не моргая, смотрела ему в лицо. Затем пожала плечами и ответила:
- Ну а что он может думать, по-твоему? Ржет. У него чувство юмора на месте. Ты же знаешь.
Моджеевский усмехнулся и глянул на часы.
- Алин, - позвал он, - мне пора. Ты остаешься или как?
- Нет, я с тобой. Только хочу все-таки примерить. Можно? – спросила она Юльку.
- Разумеется, можно. О цене предупреждаю сразу. Шестьсот пятьдесят долларов – и ваше.
- Сколько?! – опешила Алина, а Юлька в ответ улыбнулась несколько насмешливо, но зато вполне чистосердечно:
- Эксклюзив дешево стоить не может. Зато второй такой ни на ком не найдешь. Вот, к примеру, твоя сумочка – явно в той же ценовой категории, если не выше. И я готова побиться об заклад, что, кроме тебя, она доступна еще куче народа. Были бы деньги – пошел и купил. В отличие от броши Рейнад сороковых годов. Так что хорошенько подумай, можешь погуглить и посмотреть цены у других продавцов. Все же это не чешская бижутерия.
- И точно не Китай?
- Абсолютно точно. Тебе поклясться? Как? Из вариантов: клятва репутацией, клятва на крови, могу еще на Библии, но здесь нету.
Не выдерживая такого массированного артобстрела, Алина беспомощно посмотрела на Моджеевского.
Он отлепился от мебели, возможно, тоже представителя какой-нибудь известной среди ценителей фабрики, и подошел к Юле – так близко, что почувствовал запах ее духов и рассмотрел тонкие, почти незаметные морщинки в уголках глаз. Когда появились?
- Карты принимаете?
- Конечно, принимаем, и кассовый аппарат имеется, законодательство чтим, - совершенно спокойно ответила Юля, тоже глядя в его лицо. Блекло и равнодушно. Потом сделала шаг назад, к прилавку и вытащила брошь из-под стекла. Одним движением присобачила ее на лацкан Акаевского пальто и удовлетворённо хмыкнула:
- Я же говорила, что сюда идеально пойдет. Берете?
- Берем, - кивнул Богдан, вынимая бумажник.
Не менее шустро перед ним появился и терминал с набранной суммой озвученной стоимости изделия.
Моджеевский пару раз ткнул в какие-то кнопки и приложил карту. Аппарат издал приличествующий ему звук и выдал чек прямо в руки хозяйки. Малич пару секунд ошалело смотрела на цифру, значившуюся в нем, почти в полтора раза превышающую ту, которую она назвала, а потом прокатила по горлу подкативший ком и подняла глаза на Богдана.
- Ты сдурел? Что это? – пискнула она, вмиг растеряв всю свою сдержанность и на мгновение вдруг став той Юлькой, которую он все еще помнил.
- Это за лекцию о Рейнад, - не поведя и бровью, отозвался Богдан. – Увлекательно.
- Чаевые, - догадалась Юлька. – Знаешь что?
- Что?
- Не знаю, как там было принято у тебя в Лондоне, но это значительно больше пятнадцати процентов от чека, которые допустимы согласно правилам моего магазина, - сообщила ему она со всей вежливостью, на какую только была способна. – Потому мне придется отменять транзакцию полностью. Или предложить на внесенную разницу еще какие-то изделия, потому что такой суммы наличными, чтобы вернуть, у меня в данный момент в кассе нет. Будем отменять?
- В любой нормальной стране принято, что интеллектуальный продукт стоит приличных денег, - скривив в усмешке губы, объяснил Богдан. – Поэтому отменять мы ничего не будем, как и брать другие побрякушки. Алина!
- Да, Богдан, идем, - Акаева в мгновение ока оказалась возле него и вцепилась мертвой хваткой в его локоть. – Спасибо! Это было... волшебно.
- Судя по тому, что Богдан Романович только что назвал это – побрякушками, все же не особенно впечатлило, - улыбнулась от уха до уха Юля. – Тогда тем более чаевые ни к чему. Богдан, давай карту, буду делать возврат.
- Хорошего дня, Юлия Андреевна, - проигнорировал ее деловитость Моджеевский, и не успела та и глазом моргнуть, как он покинул ее магазинчик, уводя за собой свою слегка оторопелую спутницу.
- Папик! – буркнула ему вслед Юлька, чего он уже, конечно, не услышал. И сердито решила про себя, что обязательно передаст сдачу с Димкой. Они же наверняка видятся хотя бы по работе.
Но о грандиозности ее планов Богдан едва ли подозревал. В это самое время он уверенным шагом пер к своей
