Танцующий лепесток хайтана - YeliangHua
Он украл этот чертов платок потому что все еще хотел присвоить себе что-то, что стало бы для него частью воспоминаний о Мо Жане и том беззаботном времени, когда парень был его учеником — когда Чу Ваньнин считал его своим другом и еще не знал, что его сердце вот-вот разобьется.
Мо Жань вернулся в номер только к рассвету. На самом деле, он отправился прогуляться по чужому городу после конкурсного выступления в одиночестве — в какой-то момент он понял, что не сможет выдержать бесконечный треп Ши Минцзина, который, казалось, и минуты не мог провести с закрытым ртом.
Ему было хр*ново.
По-настоящему.
И он понятия не имел, что с этим делать.
В какой-то момент он остановился посреди темной улицы и, запрокинув голову вверх, уставился на безжизненно холодное темное небо. Даже оно напоминало ему своим цветом глаза его учителя — темные, бездонные, похожие на разверстый космос.
Из-за отсвета огней ночного города звезд практически не виднелось, так что нечего было и надеяться увидеть падающую звезду.
Да и что он мог бы загадать?
Все, чего ему хотелось по-настоящему — вернуться в номер, где, должно быть, его ждал злой как демон преисподней Чу Ваньнин, готовый растерзать на куски из-за опоздания.
Вот только… разве был Мо Жань виноват, что так сильно желал этого демона? Разве мог он с этим хоть что-то поделать?
Он был, мать вашу, влюблен.
Казалось, чем хуже к нему относился Чу Ваньнин, тем сильнее парень влюблялся.
Все, что ему оставалось теперь — блуждать по ночному городу до самого утра, потому что вернуться в гостиницу он просто не мог.
Когда небо начало светлеть по кромке горизонта, внезапно пошел сильный дождь.
Парень вымок до нитки, и теперь одежда облепляла его словно утопленника.
Он тихо приоткрыл дверь номера и проскользнул внутрь — мокрый, с волос бесконечно капало. Продрогший до нитки словно бездомный пес, вышвырнутый хозяином.
В номере было тихо.
Парень бросил взгляд в сторону ширмы, украшенной изображениями парящих сорок — однако та надежно скрывала от него дальнюю от двери кровать, и учителя Чу, который, очевидно, уже давным-давно мирно уснул, так и не дождавшись ученика с поздней прогулки.
Поборов желание хотя бы мельком взглянуть на спящего юношу, Мо Жань направился прямиком в постель. Стянул с себя мокрую насквозь одежду — и бросил ее прямо на пол. Натянул на себя просторную футболку для сна — не до конца был уверен, что надел ее нужной стороной, но сейчас ему, по правде, было все равно. Она липла к вымокшей под дождем коже и мешалась, но он не рискнул бы включить свет на случай, если Чу Ваньнин все-таки спал не так уж крепко.
Немного поколебавшись, он сел на своей постели и уставился на ширму, отделявшую их кровати.
Какого хр*на он делает?!..
С волос продолжало течь ручьями. Его руки мелко дрожали — и он обхватил себя за талию, медленно покачиваясь из стороны в сторону, отчаянно пытаясь успокоиться.
Дышать медленнее.
Не думать о Чу Ваньнине, который лежал, такой беззащитный, всего в паре метров от него, и ни о чем не подозревал.
Не думать, что мог бы, пока тот спит…
“Бл*ть!!!”
Мо Жань обхватил голову руками, продолжая раскачиваться.
А затем вскочил на ноги и беззвучной тенью преодолел расстояние между собой и спящим учителем Чу.
Это было недостойно?!..
Плевать!!!
Он оперся руками по обе стороны от головы Чу Ваньнина, склоняясь к нему. Тяжелые влажные капли падали Чу на лицо, но Мо Жаню было плевать.
Проснется?!
Ну и пусть!!!
Он склонился к Чу еще ниже, и теперь мог слышать странно хриплое, прерывающееся дыхание своего учителя. Оно было медленным, но отчего-то словно... натужным.
Мо Жань опустил голову ниже, и его губы накрыли мягкий, чуть приоткрытый рот.
Соленый…
Почему его губы были такими горько-солеными?!..
На вкус поцелуй был словно глоток морской воды.
Мо Жаня буквально затрясло от этой *баной горечи, его пальцы сжались по обе стороны от головы не сопротивляющегося и ни о чем не подозревающего Чу.
Его язык уже проникал в рот учителя, соприкасаясь с нежными стенками щек, двигаясь нагло, в порыве охватившего безумия. Чу Ваньнин не смог бы сейчас остановить его, даже если бы проснулся и попытался оттолкнуть — но… к счастью, он действительно крепко спал.
Что… что он творит?..
Он целует находящегося в бессознательном состоянии учителя, пользуясь тем, что тот ни о чем не догадывается.
И его это, мать вашу, возбуждает…
Мо Жань резко отпрянул в сторону, словно обжегшись.
Что он творит?!..
Дрожащей рукой он накрыл свой рот, все еще чувствуя соль и горечь.
“Это был вкус слез, — изумленно понял он через некоторое время, когда его наконец перестало колотить нервной дрожью. — Определенно… вкус слез”.
В груди что-то болезненно сжалось, но парень тут же заставил себя ожесточиться, вспоминая, как Чу Ваньнин выбросил его с таким трудом и заботой приготовленный подарок. Как с каждым днем взгляд Чу, обращенный к нему, становился все более холодным и отстраненным.
Ему было все равно, почему Чу Ваньнин плакал этой ночью.
Мог вырыдать тут хоть целый океан — какое Мо Жаню было до этого дело?!..
Его вообще не должно было это беспокоить.
Комментарий к Экстра. Ночь Семерок Всех с праздником Циси! Я постаралась сделать эту часть максимально в духе этого дня.
Те, кто знаком с легендой, заметят, что у нас тут Мо Жань, как Ткачиха, шил платочки, и Чу Ваньнин, как Пастух, крал вещи. И сороки на ширме символизировали что-то — но автор не уверен до конца, что именно. Самые внимательные также вспомнят, что Мо Жань в одной из глав обнаружил среди вещей Ваньнина смутно знакомый платок.
Да, дождь в этот день традиционно считается приметой к тому, что влюбленные друг в друга Пастух и Ткачиха так и не смогли встретиться.
Всем любви!
====== Часть 38 ======
Комментарий к Часть 38 Примечание: это не эпилог, а обычная прода.
...В просторном холле второго этажа, казалось, случилось вселенское столпотворение: балет закончился полчаса назад, но никто почему-то не торопился уходить несмотря на отличную
