Этюд в сиреневых тонах - Тиана Соланж
Север поморщился и отступил, потирая грудь. Он уже не мог скрывать свое состояние от острого взгляда Сокольского, но лишь отмахнулся от его помощи, не желая, чтобы его снова жалели и списали со счетов.
Боль в этот раз не отпускала, как это было обычно, накатывая волнами, и едва успел остановить Георгия, чтобы тот не позвонил Владу. Угодить в больничную палату в то время, когда Саша в опасности… а брат сразу организует это и тогда ей просто некому будет помочь.
— Сейчас, позвоню врачу, — Сокольский поднял трубку на аппарате, который связывал его с приемной и помощницей.
— Не нужно, сам справлюсь, — упрямо прохрипел Север, пытаясь подняться с кресла, в которое его насильно усадил отец. — Просто скажи, где мне ее искать? Куда он мог увезти Сашу…
— Да, сейчас, — неожиданно резко одернул его Сокольский, что-то рыкнув в трубку. Через пять минут на пороге возникла его помощница и какой-то мужчина, который тут же подошел к нему, принявшись осматривать. — Так, Арина, вот эти таблетки достань мне хоть из-под земли, — в ладонь девушки перекочевал маленький тубус, который каким-то образом оказался у Сокольского. Спрашивать откуда, Север не стал — не было сил. Мужчина что-то спрашивал у него, а затем шепнул на ухо своему начальнику. Георгий кивнул, и тот вышел.
— Север, тебе лучше…
— Я сам знаю, что для меня лучше! — снова вспылил молодой мужчина, пытаясь подняться. — Знал бы, что ты просто тянешь время… но, видимо, Саша не так уж дорога тебе, что бы ты ни говорил про ее благополучие. Я ошибся… говори, где ее найти? — Север резко дернул воротник рубашки, чувствуя, как кружится голова от нехватки кислорода.
Георгий только вздохнул. Да уж, словно себя увидел в молодости. Та же порывистость, резкость в суждениях. Его воспитывал другой мужчина. Другого он называет своим отцом. Но характер…
Видя в глазах сына, таких непохожих на него, решимость, Сокольский смирился с тем, что теперь есть, кому защищать его девочку.
— Сядь, — с тяжелым вздохом проговорил он, кивнув на кресло. — Я должен рассказать тебе… хоть это и сложно. Не был уверен раньше, но теперь…
— Говори, если это как-то поможет Саше…, — процедил сквозь зубы Север, снова опускаясь в кресло напротив. Машинально потянулся за таблетками, но вовремя вспомнил, что их больше нет. Да и не до них сейчас.
— Хорошо, я расскажу, потому что мне потребуется твоя помощь, — Сокольский бросил взгляд куда-то поверх головы сына, а затем просто придвинул ему папку с документами, которые принесла ему Арина раньше. — Кильдеев давно мечтает прибрать к рукам мою фирму, потому что узнал, что принадлежит она не мне…
***
Дверь открылась практически беззвучно, но мне и не нужно было поворачивать голову, чтобы посмотреть, кто ко мне пожаловал. Я продолжала сидеть в кресле, которое облюбовала до этого, и безучастно смотрела в окно.
— Саш? Ты как? — Бахтияр топтался на входе, гремя чашками, и тихо выругался, стоило одной из них с тихим звоном покатиться по гладкой поверхности накренившегося в его руках подноса, расплескивая содержимое.
— Зачем ты пришел? — спросила я, не обращая никакого внимания на его вопрос. Даже не повернула головы, понимая, что не хочу его ни видеть, ни разговаривать с ним.
— Принес тебе чай, вот…, — я повернулась, рассматривая с прежним безразличием мужчину, который расставлял на низеньком столике чашки и вазочки с чем-то, напоминающим восточные сладости. Я поймала его взгляд, в котором застыла странная смесь довольства и… какой-то задумчивости. Было видно, что ему доставило мое внимание не оставило его равнодушным. Надо же, выглядит так, словно он подвиг совершил.
— Не хочу, спасибо. Оставь меня, пожалуйста, — я снова отвернулась к окну, хотя ничего за ним, кроме краешка голубого неба и верхушек сосен вдалеке, не было видно.
Звякнула об низкий столик посуда, а меня вдруг выдрали из кресла, жестко встряхнув за плечи. Я дернулась, пытаясь вырваться из его рук, при этом нечаянно задела ногой столик. Бахтияр одним пинком отправил его к противоположной стене, и от его резкого движения из чашек полилась жидкость, образуя на светлом покрытии пола некрасивые темные разводы. Я испуганно пискнула, сжавшись в его руках в ожидании удара, а затем посмотрела ему в лицо.
— Что? Скажи, что ты хочешь? — мужчина нависал надо мной, заглядывая в мои глаза. Не желая видеть и слышать его, я просто закрыла их и отвернулась. Меня отпихнули от себя, будто надоедливую игрушку. Я снова упала в кресло, а мужчина навис надо мной, сжимая кулаки до побелевших костяшек. — Ты же понимаешь, что… все! Ты только в моей власти! Он не придет и не заберет тебя! Я точно знаю, что он на полпути к домой, Саша! Ты не нужна ему. Никому не нужна без денег твоего отца! И этот твой…
— А тебе, значит, нужна? — тихо спросила я, откидывая разметавшиеся по плечам и лицу волосы. Удобнее устроилась в кресле, вцепившись пальцами в подлокотники. — Тебе-то я зачем? Да еще и без фирмы отца, — улыбка вышла кривой и от того еще больше разозлила Бахтияра. — Ты забываешь один момент — она теперь тоже принадлежит… не мне. У папы есть сын.
— Она никогда не принадлежала ему, — запальчиво произнес Бахтияр, но в его глазах я заметила сомнение. Он взъерошил волосы на затылке и крутанулся на месте. Было заметно, что мои слова посеяли в его душе сомнения, поэтому решила его «дожать».
— Скажи, если бы не это обстоятельство с фирмой, я… тебе я нужна? Без денег, имени, босая, беременная от другого? Тебе я нужна?
— Я уже сказал, что этого ребенка не будет! — процедил Бахтияр, нависая надо мной и с яростью смотря мне в глаза.
— Вот видишь. Я тебе никогда не была нужна. А
