Отец подруги. Навсегда твоя - Вероника Касс
А когда я заканчиваю и поднимаю взгляд, то вижу рядом с Дамиром его спутницу. Она снова бесцеремонно к нему прикасается, а я, вместе с облегчением, что Дамир отвлекся, хочу ее от него оттащить за волосы, но поступаю иначе, конечно же.
Сжимаю руку Серхио и медленно, но планомерно начинаю двигаться к выходу. Сейчас самый подходящий момент сбежать. Чтобы не пересекаться с Дамиром вовсе, чтобы не разговаривать. Серхио ничего не спрашивает, только улыбается, когда мы садимся в машину, а затем и вовсе несказанно меня удивляет:
— Ну что, ко мне? Или к тебе?
От неожиданности даже не нахожу, что сказать. Молчу, пока не вижу сквозь лобовое стекло, как из зала практически выбегает Дамир.
— К тебе! — произношу я резко, опасаясь, что Дамир додумается проследить.
Но видя, как он стоит на месте, пока мы выезжаем с парковки, я меняю свое решение.
— Хотя давай лучше ко мне, — и только замечая, что Серхио как улыбался так и улыбается, я поясняю: — У меня дома сын с няней и младшая сестра. Няню надо отпустить, сына уложить, с сестрой проверить уроки.
— Хорошо-хорошо, я понял, — бодро говорит Серхио, но по выражению его лица видно, что он рассчитывал на другое окончание этого вечера.
Вот тебе и милый Серхио. Я конечно всегда знала, что здесь более свободные нравы, и для той же Белль секс на первом свидании — абсолютно нормальная практика, в которой нет ничего такого. Но для меня это все слишком.
У меня и был-то всего один мужчина, о каком сексе на первом свидании может идти речь, зачем? Для чего?
Хотя… все зависит от человека рядом. Серхио не вызывает во мне тех чувств, которые должны быть. Страсти там, желания хотя бы начать, не то, чтобы продолжить.
Как только мы оказываемся у моего дома, Серхио паркуется и наклоняется ко мне:
— Спасибо за приглашение, — шепчет он мне то ли в висок, то ли в щеку, а затем мгновенно приникает к моим губам.
И я понимаю, что вот этот поцелуй как раз надо углубить, на него надо ответить, но я… я не отвечаю, я давлю руками на грудь мужчины и отстраняюсь, виновато опускаю взгляд:
— Прости, Серхио, но ты слишком торопишься.
Он отстраняется, шумно дышит куда-то мне в шею и меня это дыхание внезапно очень сильно раздражает. Оно словно… чужое. Отравляющее.
— Я… пойду, — быстро открываю дверцу, которая к счастью оказывается незапертой и вдыхаю вечернюю прохладу.
— Тая… — Серхио выходит следом. — Прости, если поторопился.
— Все в порядке, просто я, кажется, не готова.
Он кивает, будто понимает, но по его взгляду видно, что ничего он на самом деле не понимает. И очень разочарован, что я вот так… просто ухожу, не дав ни надежды, ни обещаний.
— Доброй ночи, — говорю, прежде чем зайти в подъезд.
А по пути к квартире, ступая по лестнице, чувствую, как по щекам стекают капли, пробую их кончиком языка у уголка губ, конечно же эти капли соленые.
Ну, почему? Почему так? Почему спустя столько лет, спустя столько боли и гадостей мой мозг по-прежнему отключается, стоит Дамиру меня только поцеловать. Почему он функционирует с другими, а как только за дело берутся губы Дамира, то он падает в обморок. В чертов анабиоз, и совершенно не хочет выполнять свою функцию, отдавая все решения на власть моего тела. Тоже предателя, между прочим!
И ведь дело не в гормонах и даже не в том, что у меня давно не было мужчины, только что это все легко проверилось на Серхио. Дело именно в Дамире, и в том, как мое тело на него реагирует. Все еще. И это ужасно.
Я так и не попадаю в квартиру, потому что у меня звонит телефон. Дамир.
Я не беру трубку, просто смотрю на цифры горящие на экране, как завороженная и ничего не делаю. Вызов повторяется. Второй раз. Третий.
На четвертый я все же отвечаю, потому что не хватало еще, чтобы он вычислил, где я живу и приехал.
— Таисия…
— Зачем ты мне звонишь. Мне сейчас некогда, Дамир, — шепчу я так, словно от кого-то скрываюсь. — Уезжай, Дамир. Между нами ничего больше не будет.
— Тая, я хочу объяснить все…
— Я прошу тебя, — тяну и понимаю, что мои прежде беззвучные слезы, становятся весьма звучными, голос срывается, и Дамир это прекрасно слышит. — Ты отравил мою жизнь в прошлый раз, не делай этого снова. Если у тебя есть хоть немного… — всхлипываю, — совести, чести, порядочности, то оставь меня в покое. Не звони, не пиши. Усмири свою ревность и уезжай. Забудь. Я больше не твоя женщина.
Каждое слово мне дается с трудом, я словно задыхаюсь и говорю с передышками, а потом набираю в легкие побольше воздуха.
Дамир молчит. Я тоже молчу. Мы только шумно дышим в трубку, что я, что он. Проходит кажется целая вечность, прежде чем он произносит:
— У меня завтра в одиннадцать самолет. Я больше тебя не потревожу.
— Спасибо, — совершенно искренне говорю я, хочу добавить будь счастлив, потому что слаба сейчас, как настоящая размазня. Слаба, сентиментальна и кажется на грани истерики, но ничего произнести не успеваю. Потому что Дамир скидывает вызов.
А на следующее утро он действительно улетает, это мне сообщает Изабелла, которой я позвонила сразу после разговора с Дамиром и которая приехала меня успокаивать. Утром первым делом, она связывается со своим бывшим, работающем в аэропорту. Он-то и нехотя сообщает ей эту информацию, рискуя своим рабочим место.
— Только знаешь что… этот твой Дамир ждал будто бы кого-то. Оглядывался все.
— Нет-нет-нет, — мотаю я головой и закрываю уши. — Не смей ничего говорить, — выдыхаю я, а сама чувствую как сердце рвется от боли.
Он же сказал мне время…
Но потом я сама себя одергиваю. Запрещаю даже думать об этом. Потому что если думать, то я сейчас все сама пресекла. На корню.
И это же хорошо, да? Только почему мне мне сейчас даже больнее, чем тогда,
