Пошел вон, Чернов! - Наталья Евгеньевна Шагаева
Не могу!
Я так не могу! Даже ради выгоды.
Не умею я притворяться и имитировать.
Начинаю отталкивать его, упираясь в сильную мужскую грудь.
— Всё, Чернов! Хватит! Отпусти меня! — толкаю, пытаясь увернуться. Но Руслан, наоборот, сильнее впечатывает меня в матрас и с рычанием кусает за шею. — Да всё! Не могу я так! — истерично всхлипываю. — Не могу и не хочу!
— Кошечка моя, тихо, — сипло уговаривает меня, начиная целовать очень нежно и ласково. — Расслабься. Не могу я остановиться. У меня секса не было год.
— Ахахах! — начинаю истерично смеяться. И, чтобы его остановить, размахиваюсь и даю звонкую пощёчину. Ещё и ещё, отбивая руку. Руслан останавливается, нависая надо мной, упираясь кулаками в подушку по обе стороны от моей головы. — Никогда не поверю, что ты год не трахался. Прекрати мне врать. Не верю! Это не про тебя. Ты так не умеешь! — выплевываю ему в лицо. — Отпусти! — с яростью проговариваю я и снова толкаю его в грудь со всей силы. — Не отпустишь – возненавижу тебя еще больше, чем есть! — с ненавистью проговариваю ему в лицо.
Правильно говорят, люто ненавидят только любимых.
Зажмуриваюсь, сердце уходит в пятки, когда Руслан размашисто бьет кулаком в подушку рядом с моей головой. А потом скатывается и падает на спину, зажмурившись, пытается отдышаться. Быстро встаю с кровати, чувствуя, как горит кожа там, где он прикасался.
— Ты нормальная вообще? Сама же пришла, — хрипит Руслан, потирая лицо.
— Нет. Я дурная на всю голову.
А что я могу сказать?
Заворачиваюсь в полотенце и сбегаю вниз в ванную, запираясь там.
Мой план потерпел крах. Я – тряпка. Сидеть мне тут теперь вечно.
Глава 10
Руслан
Если вы полагаете, что я не понимаю Ярославу. Что мне эгоистично кажется, что она должна на всё закрыть глаза и простить меня, такого оху*нного, то вы ошибаетесь. Я хорошо ее понимаю. Потому что испытываю ровно то же самое. Меня выворачивает от мысли, что она отдаётся другому, какому-то левому хрену. Мне хочется разнести всё вокруг и придушить ее. Потому что ревность и чувство собственности жгут грудную клетку. Мне хочется всех уничтожить и заодно убиться самому. Но, сука, она сделала это после меня, после того как разорвала отношения, а я – наоборот. И, как ни крути, в этой ситуации мудак всё равно я. Но это не отменяет моей животной ревности.
И вот когда она пришла ко мне совершенно обнаженная, я хотел стереть с ее тела все чужие прикосновения и оставить только свои. Мне также было невыносимо, как и ей.
Как разбить эту стену из ее неприятия меня, я, мать вашу, не знаю. И меня рвёт на части.
Где-то в глубине души я понимаю, что это всё бесполезно, бессмысленно, практически невозможно. Всё. Не исправить больше ничего. Шансов нет. Но я не хочу этого принимать. Да, эгоистично не хочу. Мне проще действительно сгореть с ней вдвоем в одном доме. Чем отпустить жить счастливой жизнью с другим. Похоже на больную одержимость. Теперь вы понимаете, какую панику я словил, когда понял, что не просто подсел на женщину, а стал ей одержим? Меня это испугало. Ну и вы в курсе, какой херни я натворил на этой панике потом.
Всё, назад не отмотаешь и не сотрёшь. Не придумали еще такого ластика.
На мне опять её сладкий запах с тонкой ноткой остринки, который не даёт мне уснуть. Кошка у меня сладкая, но острая, с перчинкой.
Всю ночь мучаюсь на диване и не могу уснуть. Потому что прошло уже много часов после нашего несостоявшегося секса по ее инициативе, а мое тело до сих пор крутит. И этот запах, который я впитал… Мне бы пойти смыть его и переодеться, но я, как мазохист, не хочу этого делать. Пусть на мне будет хоть что-то от неё.
И, видимо, поэтому мне снова снятся яркие эпизоды из нашего прошлого…
***
— Куда собралась? — хватаю Славу за платье, тормозя. — Ливень. Ты только переболела.
Забираю Ярославу из кофейни, в которой она универсал: и директор, и управляющий, и официант, и бухгалтер. Слишком активная Кошка. И меня это возбуждает. Тут такой огонь, что я горю от каждого ее прикосновения.
— Стой здесь! Не двигайся, — понижаю тон, чтобы до этой Кошки дошло.
— Да прекрати. Это тёплый дождик, — снова делает шаг с крыльца. — Лето на носу. Слышишь, гроза. И пахнет как.
Всё-таки выбегает под дождь.
— Мать твою, Ярослава! — снова затаскиваю ее на крыльцо. — Какой, на хрен, теплый. Я сказал, стоять здесь и ждать, когда я подгоню машину!
Смеется, но кивает. Ни хрена не боится. Только переболела воспалением после того, как искупалась в холодном бассейне. Это же надо было додуматься – залезть в мае в бассейн. Жарко ей было. И опять лезет под дождь.
— Чернов, ты такой милый, когда злишься.
Милый…
— Выйдешь под дождь – я тебя мило выпорю ремнем, чтобы запомнила надолго, — рычу. А она опять смеётся.
Сам усмехаюсь, качая головой, и убегаю на стоянку через дорогу за машиной. Другого места для парковки не было. Центр.
Добегаю до машины. Щёлкаю сигнализацией, а замок не открывается. Жму ещё и ещё, машина пищит, но не открывается. Заклинило из-за дождя.
Пока вожусь с брелком, пытаясь его высушить, пока открываю и разворачиваюсь в положенном месте, проходит минут десять.
Подъезжаю к крыльцу и охреневаю, замечая, как мою Кошку хватает за руку какой-то мужик, а второй стоит рядом и ухмыляется. Слава пытается отбиться, не слышу, что говорит, но по хищному оскалу вижу, что что-то язвительное, то, что мужикам не нравится. Она может. И она, бл*ть, права. Что бы ни сказала, права. Нехрен трогать чужую женщину.
Вылетаю из машины, меня моментально подбрасывает на адреналине и ярости. Особенно когда один из мразей замахивается, чтобы дать моей Кошке пощёчину. Наверное, его спасает бог. Потому что мужик только пугает Ярославу, останавливая руку возле ее лица. Иначе бы наша потасовка закончилась убийством. Тормозов
