Два солнца в моей реке - Наталия Михайловна Терентьева
– Вчера вечером… – Женщина остановилась на секунду, но все же продолжила, – он хотел… как обычно… не знаю, как это все сказать… А я… ну не могу, понимаете? У меня его слова в ушах… Смотрю на него, и у меня всё сжимается внутри…
Она снова стала пересказывать, как муж рассказал ей об измене, почти теми же словами, что и в первый раз.
– Сформулируйте свой вопрос.
– Вопрос?
– Да, вы же сказали, что пришли за советом.
Я понимала, что она пришла просто высказаться. Пока будет внутри крутиться эта пластинка, пока не остановится, пока не уйдет обида, ей нужно выговаривать и выговаривать обиду, растворять ее в словах – потихонечку, по кусочку, по капельке. И она будет приходить ко мне и говорить. А я буду слушать. Ей больше ничего не нужно. Не нужны ей никакие мои советы. Она ведь уже всё решила – она с ним осталась жить и приняла эту измену, иначе бы она не ходила к психологу, а ждала развода.
Женщина растерянно посмотрела на меня.
– Так я же… Что мне спросить?
– Сформулируйте свои мысли в виде вопроса.
– Хорошо… – Она подумала. – Как мне быть?
– Жить дальше.
– Но как?
– Подумайте, что вам важнее. Та длинная жизнь, которую вы прожили вместе, или его случайное увлечение.
– Он встречался с ней пять лет.
Пять лет… И мы с ним встречались почти пять лет, четыре года и семь месяцев.
– Он мне врал пять лет. Он зачеркнул всё, что было.
– Нет. Если бы зачеркнул, вы бы ко мне не пришли. Просто сильно обидел вас. Вы можете разъехаться?
– Разъехаться? Как… Я не хочу… а дети как же?
– Вот и ответ. Простите его и живите дальше.
– Не могу. Я не могу понять, как он мне врал пять лет. Смотрел в глаза, обнимал… Не могу. Поэтому я пришла к вам. Я не хочу говорить об этом с подругами. Это унизительно.
– Расскажите, как вы познакомились.
Женщина с удовольствием стала рассказывать, как она познакомилась с мужем, как они поженились, как родилась дочка, потом сын, как они приехали сюда из Москвы, где муж преподавал, но не было перспективы, а здесь ему сразу дали хорошую должность… Чем дольше она говорила, тем больше разглаживались морщинки на ее лбу, тем светлее становилось лицо. Как хорошо иногда бывает в прошлом, как не хочется оттуда уходить. Как странно, что то, чего больше нет, живет внутри меня. И будет жить, пока я живу. Становится частью меня. Вот как эта женщина стала частью своего мужа. Или он – частью нее?
Хорошо самодостаточной Марише. Она сама иногда шутит, что она «плюс на минус» и не нуждается ни в ком. Мариша встречается время от времени с разными молодыми и не очень молодыми людьми, но никто из них не задерживается надолго в ее душе и жизни. Разве что один, за которого она собиралась замуж. Но то ли долго собиралась, то ли он не знал об этих ее намерениях или не поддерживал их – Мариша не любит говорить об этом всерьез, предпочитает отшучиваться. Но я не такая. Я совершенно не самодостаточная, мне нужен человек, с которым я становлюсь собой. Потому что я должна любить, я должна ухаживать, я должна заботиться. Конечно, я забочусь о своих котах, и они этим беззастенчиво пользуются. Но это все-таки немножко другое.
– Вы верите в Бога?
Я спросила, потому что женщина замолчала и так сидела некоторое время, как будто забыв о моем существовании.
– Нет. То есть… иногда верю. А что? – Она вскинула на меня глаза. – Саша не верит.
Саша… Слишком много в моей душе связано с этим именем. Как странно параллельно порой складываются судьбы.
– Почему вы спрашиваете?
– У Бога иногда есть ответы на те наши вопросы, на которые у человека их нет.
Женщина отмахнулась:
– Нет. Я так не хочу. Саша говорит, что это рабство. Что мы родились свободными и свободными умрем. А зависимыми нас делает жизнь. Любовь, религия, наши увлечения, даже дети.
У меня что-то стукнуло внутри.
– Часто он так говорит?
– Что?
– Нет, ничего, продолжайте.
Чем дольше она говорила, тем сильнее стучало мое сердце. Я даже перестала слушать ее на некоторое время и потом просто заставила себя вслушиваться. Может ли быть такое совпадение? Надо спросить, как ее зовут. По нашим правилам человек может написать любое имя, когда приходит – настоящее или нет. Я не знаю, как она записалась у Юлечки. Кажется, в прошлый раз она представилась Татьяной, причем как-то неуверенно. Неужели это его жена? Я как будто выспрашивала ее… Но она же сама сюда пришла, тоже не зная, кто я. Но ведь и я ничего не знала… Я и сейчас не знаю. Я только могу догадываться. Если она – Вика… Если, конечно, он назвал мне ее настоящее имя… А мог не назвать? Не знаю… Я уже ничего не знаю, ни в чем не уверена…
– Ольга Андреевна… – В дверь заглянула чем-то очень встревоженная Юлечка. – Ужас какой, не представляете!
– Юля!..
Что-то должно было произойти экстраординарное, чтобы она нарушила главное правило – не заходить в кабинет во время моей беседы с посетителями.
– Та девушка… Помните, приходила недавно… Ужас… Вот… – Юля протягивала мне разворот бесплатной городской газеты, которую нам всегда приносят утром.
Юлечка, не спрашивая разрешения, протопала через весь кабинет и положила передо мной газету. «Несчастный случай… молодая преподавательница… из окна… в тяжелом состоянии…» На фотографии, была та самая девушка, которая пришла рассказать о своей тоске и пустоте, начала было говорить, но как-то разговор не получился.
Я отложила газету, повернулась и увидела, что моя посетительница незаметно ушла, ничего больше не сказав. И очень хорошо. Я была бы рада, если бы это было совпадение, и… чтобы она больше никогда ко мне не приходила.
Я отпустила Юлечку домой, поскольку у нас на сегодня больше никто не был записан и сама пошла домой. Если кто-то и решит заглянуть к нам без записи, он увидит табличку «Перерыв». Да, у меня перерыв до завтра, я человек, не искусственный интеллект, я не могу сейчас быть полезной людям, могу быть только вредной, мне нужен отдых.
Глава 10
Я брела домой самой длинной дорогой, чтобы немного привести в порядок свои мысли, мне так легче – я иду, смотрю на небо, на птиц, на людей, идущих навстречу, и на ходу мне легче думать. Как такое могло быть? Это моя вина. Я не нашла нужных слов, не поддержала ее, не помогла ее тоске выйти наружу. Совсем молоденькая девочка, только окончила университет, говорила о каких-то стихах, я даже не поискала их, кажется, она записалась своей настоящей фамилией, оставила телефон… Или нет… Не хотела говорить своего имени… Не помню… Нужно съездить к ней в больницу… Или не нужно, ведь я совсем чужой ей человек и никак ей не могла помочь.
– Вас подвести? – Кто-то положил мне руку на плечо и прижал к себе.
– Саша…
Я не видела его так давно, что забыла это ощущение. Его рука на моем плече, он так близко, я ничего больше в жизни не хочу – только быть рядом с ним, всегда… Я помотала головой и отошла на шаг.
– Привет.
– Увидел, как ты идешь, задумчивая, медленно, и остановился… Пойдем пообедаем? У меня ученый совет в три, есть время.
Я кивнула. Не могу сопротивляться. Устала. Да, я пойду с ним обедать, буду смотреть на человека, которого люблю, буду слушать его голос, буду греться его улыбкой… Не имею никакого права. Нет.
Он увидел сомнения на моем лице.
– Оля, ну хватит уже! Жизнь такая короткая, пожалуйста… Просто пообедаем, поговорим. Расскажешь, как ты живешь.
Рассказать ему, что ко мне приходила его жена? Но ведь я не уверена в этом. И сейчас вообще у меня мысли не об этом. И я устала думать за всех – за тех, кого обидели, у кого не получилось, кого предали, обманули – люди или судьба. Я устала тащить свою вину… Я знаю, что я поступаю сейчас
