Экстренный контакт - Энтони ЛеДонн

И встречаюсь с нечитаемым взглядом моего бывшего мужа.

ГЛАВА 10

TOM

23 декабря, 12:54

Никогда не признаюсь в этом ни единой душе. Я едва ли могу признаться в этом самому себе. Но...

Я думал об этом моменте.

Думал о том, когда увижу ее в следующий раз.

В моих дневных фантазиях моя бывшая жена — изможденная, безработная, у нее много кошек. Всех их она назвала в мою честь.

В моих ночных фантазиях, которые я не могу контролировать, ну... в них фигурирует совсем другая Кэтрин, и я притворяюсь, что этого не происходит.

В основном, однако, я всегда считал, что, если и когда наше воссоединение когда-нибудь произойдет, я просто... столкнусь с ней.

Мы можем жить в большом городе, но это все равно тот же город. Вполне возможно, что мы могли бы встретиться на коктейльной вечеринке у друзей. Или в одном из ресторанов, которые мы оба когда-то любили.

Черт, только сегодня днем я проходил мимо ее офиса.

Но, несмотря на все сценарии, к которым готовился, как возможные, так и невероятные, я и представить себе не мог, что в следующий раз увижу женщину, которая чуть не уничтожила меня...

Вот так.

Кэтрин... Кэтрин...

Она выглядит ужасно.

Ее глаза остекленели, длинные темные волосы спутались, на лбу глубокая рана. Убогий больничный халат совсем не похож на элегантные, дорогие черные блейзеры, которые она покупает в «Сакс» десятками.

На самом деле она очень похожа на мою дневную фантазию о Кэтрин, только без кошек.

Но вместо ожидаемого чувства самодовольства при виде бреши в ее колючей броне я испытываю нечто, удивительно близкое к беспокойству.

Ирония в том, что ближе к концу нашего брака я умолял Вселенную сделать так, чтобы она хоть как-то казалась более человечной. Дать ей хоть капельку уязвимости, чтобы я знал, что у меня еще есть шанс побороться. Показать, что я ей нужен.

Вселенная наконец-то меня услышала.

И это произошло в самое неподходящее время.

Чтобы уравновесить нежелательную эмоцию заботы, я медленно, целенаправленно обвожу Кэтрин взглядом.

— Красивый наряд.

— Фу, — с чувством произносит она. — Ты еще менее забавный, чем я помню.

Моя ухмылка становится шире.

— Ах, но... ты помнишь.

Она прищуривается на меня.

— Что ты здесь делаешь? — Взгляд ее карих глаз падает на мой чемодан. — О, нет. Том. Ты... бездомный?

И тут же вся моя тревога за эту женщину улетучивается.

С ней все в порядке.

— Бедняжка. Ты голоден? — спрашивает она с напускной озабоченностью. — Эта милая женщина как раз собиралась принести мне желе. Уверена, она сможет достать еще.

Медсестра открывает рот, как будто хочет возразить, но потом пожимает плечами.

— Вообще-то могу. Какой вкус? Мне нравится голубое.

— Решено. Два голубых, — говорит Кэтрин. — Но это заказ на вынос. Пока, Том! — Она отмахивается от меня рукой.

Я стискиваю зубы, пытаясь сдержать свой гнев. На самом деле я даже не вспыльчивый человек. По крайней мере, никогда в этом не признаюсь.

Но бывают исключения.

Только одно исключение, на самом деле. Она.

— Я не бездомный. Я ехал в аэропорт, — говорю ровным голосом. Затем, не удержавшись, добавляю: — Очевидно. Это же Рождество.

Глаза Кэтрин округляются.

— Что? Рождество, говоришь?! Почему мне никто не сказал? Где были все эти знаки? Этот праздник такой ненавязчивый, не так ли?

Я чешу висок.

— Послушай, Кэти. Ты явно жива и чувствуешь себя как обычно. Так что если у тебя все в порядке, то я полечу.

— Вау, кажется, это второй раз, когда мы с тобой в чем-то согласны.

Я не должен спрашивать. Знаю, что не должен, но все равно заглатываю наживку.

— А что было в первый раз?

Ее взгляд тверд.

— Когда мы согласились подписать бумаги о разводе.

Ах, да. Это.

— Что ж, тогда я пойду, — говорит медсестра, указывая большим пальцем на выход, когда выходит из палаты. — Скоро придет врач с последними новостями. Нажмите на кнопку, если захотите желе. Только нажмите один раз, — добавляет она, пристально глядя на Кэтрин.

— Принесите мой телефон! — кричит Кэтрин ей в след. — Пожалуйста?

Медсестра ничего не отвечает и даже не оглядывается, и мне так и хочется последовать ее примеру и сбежать, но почему-то ноги не двигаются.

— Мэм? — зовет Кэтрин медсестру. — Вы меня слышали?

Я ничуть не удивлен, когда медсестра не спешит возвращаться, чтобы выполнить просьбу Кэтрин, и, видимо, Кэтрин тоже не удивлена, потому что покорно вздыхает.

— Черт, я должна была назвать ее «мисс».

Поджимаю губы, чтобы скрыть непрошеную улыбку, гадая, помнит ли Кэтрин, что этому трюку ее научила моя мама.

Я оглядываюсь через плечо, испытывая непреодолимое желание взять на заметку пример медсестры — уйти и не оглядываться.

Но ноги не двигаются.

Желание убежать очень сильно. Но покалывание в руках после телефонного звонка, которое только сейчас начинает стихать? Гораздо сильнее.

Произошел несчастный случай.

На мгновение я испугался худшего, и весь мой мир словно остановился. Скучаю ли я по Кэтрин? Не совсем. Эта женщина — настоящий ад для нервов.

Но мир без нее? Боль в груди говорит мне, что я к этому не готов.

Кэтрин изучает меня своим пристальным взглядом, который, кажется, всегда видит слишком много. Больше, чем я хочу, чтобы она видела.

— Какого черта ты здесь делаешь, Том?

Вот, уже лучше. Продолжай в том же духе, и у меня появится хоть маленький шанс успеть на самолет.

Не так уж много шансов. Но мои молитвы о задержке рейса сбылись, и если уеду сейчас, то может быть...

Но я, кажется, не могу перестать смотреть на капельницу в тыльной стороне ее руки. Или слышать тихий зловещий писк больничных аппаратов. Или замечать, что ее колкости кажутся чуть менее острыми, чем раньше.

Я пытаюсь улыбнуться.

— Полагаю, ты не поверишь, что я просто был поблизости?

Кэтрин не улыбается в ответ. Мое обычное обаяние на нее не действует. И никогда не действовало.

Я вздыхаю и перестаю улыбаться, немного удивляясь тому, какое это облегчение. С Кэтрин мне никогда не приходилось притворяться.

— Мне позвонили из твоего офиса, — объясняю я, кладя сумку на чемодан на колесиках, чтобы дать плечу отдохнуть. Скрещиваю руки на груди. — Очевидно, я все еще числюсь твоим контактным лицом в экстренных