Иль Догхр. Проклятие Эмира (СИ) - Ульяна Соболева
Мне захотелось примерить. Самой надеть украшения. И чтобы он видел, что я их надела…
Появление Ахмада в уборной было неожиданным. Его потряхивало. Я видела что он в какой-то лихорадке, что его глаза горят адским голодом, когда он привлекает меня к себе и жадно впивается в мои губы…А потом ласкает мое тело так, как никогда не ласкал до этого. Прикасается так как не прикасался. И меня бросает то в жар, то в холод. Меня словно режет на живую каждым его прикосновением. Мне нравится как сильные смуглые руки жадно гладят мои ноги, задирают в лихорадке платье…а потом, потом я чувствую прикосновения его рта. Там. Внизу. Такие тянущие, острые, властные. У меня все тело пронизало током и жар распространился внизу живота…Я не знала, что смогу почувствовать это именно с ним, не знала, что эти руки и эти губы могут дарить не только боль и унижение. Он доводил меня до исступления, так что я бессовестно стонала и изгибалась в его руках, запрокидывая голову и раздвигая ноги еще шире, пока не забилась в судорогах ярчайшего, невыносимо ослепительного наслаждения. Его лихорадка передалась мне, как будто я сама стала неуправляемым и голодным животным, жаждущим похоти и секса, потому что когда его член ворвался в меня я не испытала боли. Это был новый виток удовольствия, я раскрылась ему навстречу…Мне нравилось то, что он со мной делает…Впервые настолько нравилось, что все мое тело дрожало и покрылось мелкими мурашками, содрогаясь от изнеможения.
***
Мы ехали в машине обратно домой. Мои губы опухли от поцелуев, мое тело трепетало, а между ног болезненно саднило, но…это отличалось от всего что я испытывала ранее. Каждый раз при воспоминании о том, как я извивалась и стонала краска приливала к моим щекам. Когда мы шли по длинным коридорам офиса Ахмад снова держал меня за руку. Только теперь ладонь к ладони, сплетая пальцы с моими и было в этом нечто более интимное, более будоражащее чем секс. Мне нравилось ощущение его сильных пальцев соединенных с моими, нравилось то как прячется моя маленькая ладонь внутри его большой ладони. Такой горячей и гладкой. На моей шее новое колье. Оно прекрасно насколько может быть прекрасно самое невероятное произведение искусства…
— Эти камни и вполовину не такие как твои глаза, Аллаена.
Сказал Ахмад, когда надел колье мне на шею. Это был его первый комплимент мне.
Сотовый Ахмада зазвонил неожиданно и он, не торопясь достал смартфон, ответил и вдруг совершенно изменился в лице.
— Что значит пропали? Как пропали? Когда? — закричал он, — Какого черта это становится известно только сейчас? Что значит не трогали? ИСКАТЬ! Перевернуть дом, перевернуть все и найти! Ты! — он толкнул водителя в спину. — Давай! Гони домой!
— Что случилось? — тихо спросила я.
— Девочки пропали… — ответил помертвевшим голосом и посмотрел на меня, — их с ночи не было в комнате.
— Как так…Там же няньки и уже почти полдень.
— Они иногда спят допоздна…Их не трогают пока они сами не выходят из комнаты.
Глава 13
— Оставайся в комнате! — рыкнул мне и ринулся к своим людям. — Нет! Я хочу искать с тобой! — крикнула и побежала следом, но он, кажется, меня не услышал. Он вообще, как будто с ума сошел. Метался, рвался вперед, заглядывал за двери всех комнат, кричал имена девочек по очереди. Мы обыскали сад, заглянули во все пристройки. Ахмад заглядывал под кровати, отодвигал шторы, смотрел в подсобных помещениях, обыскали кухню и подвал. Все это время его трясло. Я видела эту дрожь. Как будто он с трудом держит себя в руках. Я не понимала зачем переживать. Они точно в доме. Куда им деться. Весь периметр закрыт высоким забором, который не перелезть. Ворота охраняются. Вдоль ограды всегда гуляет охрана с собаками. — Девочки где-то здесь… — тихо сказала я, — ты не нервничай так сильно, они найдутся. — Найдутся… — ответил, как эхо, но глаза стали непроницаемо черными. — я их найду! — Мы все здесь обыскали, господин! Каждый угол! — Где их гребаные няньки? — Обе закрыты в подвале до вашего прихода. — Сюда! Обеих! Женщин притащили под конвоем и бросили в ноги Ахмада. Он схватил одну из нянек и поднял за шиворот в воздух. Глаза несчастной бешено вращаются и все тело трясется от ужаса. Ахмад в гневе страшен. Вся его красота ожесточается, появляется оскал как у зверя и взгляд…кажется там живет сама смерть. — Где они? Куда ты, мать твою, смотрела? Где мои дети? — Мы…думали они спят! — Думали! Тебе больше нечем будет думать, сука! Отшвырнул ее в сторону, выхватил пистолет и направил в голову девушке. Она от ужаса закричала и упала на колени, а я бросилась вперед. — Не надо! Не надо…они же точно здесь. Просто может прячутся где-то. Играют, обиделись. Что угодно может быть. Девочки вместо себя оставляют вещи под покрывалом и сразу не понять, что в постели никого нет. Они мне сами говорили. Ахмад…Ахмад…вы искали у реки? Медленно опустил пистолет и перевел взгляд на меня. Он меня слышит, но кажется очень медленно понимает. — У реки смотрели? — крикнул, не отводя от меня взгляд и я начинаю замечать, что его дыхание учащается. — Нет…там не смотрели. Калитка закрыта…После того раза ее заблокировали и никто не мог пробраться. Разворачивается и бежит в сторону реки, я за ним, как и все его люди. Позади рыдают няньки, потому что с ними еще не закончили. И они это знают. Уже издалека мы видим, что калитка болтается на петлях, скрипит от ветра. Откуда-то надвинулись тучи, закрывая солнце и порывы ветра срывают капли дождя. Вдалеке прямо в воде у камней виднеется два белых пятна. — Аят! Асия! — кричит Ахмад и бежит еще быстрее, я уже всем нутром чувствую…чувствую, что случилось что-то страшное. Та дрожь, которой било Ахмада начинает бить и меня, как будто холодные змеи ползут вдоль позвоночника. Он бросается в воду, рассекая ее руками, за ним следом его люди. — НЕТ! — воздух сотрясает дикий вопль, он полон отчаянного адского ужаса от которого леденеет кожа и застывает кровь. Я вижу как Ахмад хватает кого-то…две тряпичные куклы…я понимаю, что это девочки, но отказываюсь в это верить. Он тащит их обеих к берегу.
