Иль Догхр. Проклятие Эмира (СИ) - Ульяна Соболева
— А ты мне доверяешь?
— Да…
Это был неожиданный ответ. Смотрю в глаза чтобы понять — она не лжет. Взгляд на ее губы и меня буквально выворачивает от адского желания впиться в них своими губами. Меня уже накрыло, ослепило. Я хочу ее. Вот так. Прямо здесь, в этом туалете, в одежде. Возле этого зеркала. Не сопротивляется и меня ведет от ее покорности. Накрыл ее грудь обеими руками, сжал, всматриваясь ей в глаза.
— Я хочу тебя…сейчас.
Рыкнул ей в губы и жадно накинулся на них и…вдруг понял, что она отвечает. Как никогда раньше. Ее язычок толкается в мой, она двигает своими губами, она целует меня в отцет. И все тпело прострелило с такой силой, что я чуть не задохнулся. Обхватил ее голову одной рукой, другой, приподнял за талию усаживая на столешницу, где раковина лихорадочно задирая ее платье вверх на бедра.
Она вдруг оторвалась от моего рта, я хотел сломать сопротивление, но она обхватила мое лицо ладонями.
— Я хочу тебя хотеть, Ахмад. Хочу хотеть тебя…научи меня, заставь захотеть. Хочу быть для тебя мокрой, хочу…хочу кричать под тобой!
От ее слов у меня пересохло в горле, меня подбросило, мне казалось что мой член прямо сейчас взорвется мне в штаны. Содрал с нее трусики, рывком раздвинул ноги в стороны и жадно впился ртом в ее промежность, осатанев от запаха плоти. Язык скользит по складкам плоти, к дырочке, погружается в нее, выскальзывает снова и отыскивает клитор. Обхватил губами, втянул в себя ударяя по нему языком, обводя вокруг и посасывая. Вскрикнула и впервые зарылась руками мне в волосы, изгибаясь назад. Ее вкус настолько сладкий, настолько острый, что я сам стону вылизывая ее плоть с дикой жадность, с исступлением с адской похотью. Содрогается всем телом, стонет еще громче и бьется в экстазе. От ее оргазма темнеет перед глазами, я ловлю каждый спазм ртом, языком зализывая, замучивая до последних судорог.
Поцелуями по ноге вверх, закидывая к себе на плечо, лихорадочно расстегивая штаны, высвобождая раскаленный член и одним рывком наполняя ее.
— Кос эмммм эмммак…. — выдыхая ей в рот своим мокрым от ее соков ртом, впиваясь в ее губы и делая толчок в содрогающейся тесноте, ее судорога и меня срывает. Бляяяяядь. Оргазм неконтролируемо сильный, резкий, накрывает с такой силой, что я ору, но она закрывает мне рот ладошкой, прижимая мою голову к своей груди. А меня буквально выворачивает, меня просто выкручивает от невероятной мощности наслаждения. Еще никогда так не было…никогда без боли…Стону, хриплю, тыкаясь в ее грудь, обхватив сильно за бедра, делая последние рваные толчки, заливая ее спермой. Она вдруг сама нашла мои губы и я с изнеможением выдохнул в ее рот. отвечая на поцелуй. Ошалелый, какой-то вывернутый наизнанку.
Поправляет мне воротник пиджака, галстук, а я снова завязываю хиджаб. У нее очаровательно красные щеки и припухшие губы и мне хочется смеяться, я едва сдерживаю улыбку. Привлек к себе…чувствуя, как раздирает от чего-то невероятно мощного. Черт его знает как это называется, но мне хорошо.
— Проси что хочешь…Вика.
Вскинула голову с надеждой глядя мне в глаза.
— Все?
— Почти все.
— Можно я, пожалуйста, можно мне увидеть маму.
Прищурился, медленно выдыхая, а потом усмехнулся уголком рта, потому что ожидал, что она попросит совсем иного.
— Можно.
Глава 12
Сегодня он был другим. Я не знаю почему что-то изменилось, не знаю с чем связаны его скачки в настроении. Он то злостный тиран, то вдруг обрушивает на меня какой-то шквал внимания, но ничто не сравнится с тем, как это было сегодня. И я начинаю забывать на что он способен, какой адской жестокостью может гореть его взгляд, какие грубые слова он может говорить и больно хлестать по щекам оскорблениями.
Какие невероятные у него глаза. Каждый раз я открывала в них что-то новое. Как они манили и отталкивали. Вблизи похожи на расплавленный шоколад вперемешку с золотом или каплями меда. Как будто две горячие жидкости, смешались между собой создавая причудливый узор вокруг черной бездны зрачка. И когда он злится вся радужка темнеет, становится почти черной. Длинные ресницы смягчают жесткость, словно противоречат ей. Он человек контрастов. Даже его лицо это сплошные контрасты. Ожог на щеке, цепляющий уголок глаза, обезображивает одну сторону тогда как другая красива настолько, что иногда кажется я смотрю на самого дьявола, наказанного за то, что был слишком грешен и прекрасен для этого мира. Иногда я ловила себя на том, что любуюсь им. Что вперемешку с ненавистью и отвращением во мне просыпается нечто еще, неподвластное мне. Нечто мощное и неумолимое как стихия и мне не нравится, когда меня охватывает восторг или когда начинает хотеться именно от этого мужчины чего-то большего.
Взял меня с собой…это было впервые. Для меня стало особым подарком. Ощущением какой-то собственной значимости. Как будто я вдруг перестала быть пустым местом, вещью, подстилкой.
Первый выход из дома вместе с ним. Без причины, не для какой-либо его игры и я не знаю зачем Ахмад взял меня с собой. И какая-то часть меня думает о том, что может быть он хотел быть рядом, но еще недавно он жестоко унизил меня, растоптал, смешал с грязью, тогда почему сегодня его взгляд потеплел, а глаза кажутся нежно-золотистыми, а не черными, как сам Ад.
Вокруг меня было столько внимания, столько уважения и даже поклонения когда я попала в офис. Все кланялись, опускали взгляды, смотрели нам вслед. Ахмад держал меня за руку. Не ладонь к ладони, а придерживал за запястье и вел за собой. Но это были его первые прикосновения не имеющие отношения к сексу. И они …они мне нравились. Мне приносили чай, кофе, журналы, спрашивали не жарко ли мне и не понизить ли температуру в кондиционере.
А я…я смотрела на него издалека. Впервые видела своего мужа вне дома, вне его обычной и привычной мне ипостаси. Я наблюдала как он разговаривает с людьми, как что-то пишет в своем ноутбуке, как чертит какие-то схемы на доске и его подчиненные внимают ему с открытым ртом. И вдруг он резко смотрит на меня и к моим щекам приливает краска, я тут же делаю вид, что копаюсь в журнале и пью свой кофе. А не рассматриваю его с самым бессовестным любопытством.
Когда мне принесли футляры с
