Безбашенная (СИ) - Рам Янка "Янка-Ra"

— Белый экран. Уплывай… тебе два… полтора… один… тебе несколько месяцев… Сколько? Что ты видишь?

— Глаза… Это боги! Я счастлива…

— Почему они боги?

— Я тону в счастье. Это теплый экстаз… Не о чем беспокоиться. Больше ничего не существует.

— Белый экран. Плыви глубже… что там?

— Там экран… и я куда-то плыву… Самбандха…

— Ммм… Стоп. Ты плывешь обратно к берегу. На мой голос. Ближе… еще ближе… Тебе год… что ты видишь?

— Рыба… бьется… мне тяжело дышать…

— Плывешь дальше… четыре года…

— Кровь…

— Что за кровь?

— Моя.

— Ты поранилась?

— Я изучала.

— Ты разрезала себя?

— Да.

— Смотрела что внутри?

— Нет. Чувствовала боль.

— Зачем?

— Надо разделить.

— Что разделить?

— Страх и боль.

— Плыви еще ближе. Пять. Что ты видишь?

— Я вижу игрушки. Очень много. Они все мои игрушки. Ты говоришь, они чувствуют. Такая игра…

— Это люди?

— Люди.

— Что ты чувствуешь?

— Вкусы.

— Плыви ближе, тебе восемь. Что там?

— Политика…

— Политика?

— Это такая игра. У взрослых. Я изучаю… Очень сложная.

— Что ты чувствуешь?

— Ммм… мне горячо. Мне щекотно… там под черепом. Это очень сложная игра. Даже сложнее, чем шахматы. Там ходят словами. Мне нужны слова. Много слов. Я их коллекционирую.

— Белый экран. Тебе тринадцать… Есть кто-нибудь рядом?

— Брат. Мой новый.

— Что вы делаете?

— Я его разбираю на запчасти. Я ищу в себе женщину.

— Как?

— Обнажаюсь, оголяюсь, открываюсь. Мы купаемся раздетыми. Я достаю из него чувства.

— Ты его хочешь?

— Я хочу его ощущений. Почувствовать эту реальность через его ощущения. Он вкусный…

— А что чувствуешь ты?

— Новое блюдо. Закрываю глаза и дегустирую.

— Он прикасается к тебе?

— Нет.

— Плыви ближе… пятнадцать. Что ты чувствуешь?

— Я очень устала.

— Почему?

— Я устала от всех внутри себя. Я хочу посмотреть в глаза богам и забыться. Но их больше нет.

— Чего ты хочешь?..

— Стать богом сама.

— Я считаю до десяти, ты открываешь глаза и чувствуешь, что просто спала. Эти воспоминания не тревожат тебя. Они в прошлом. Один… Два… Три… Четыре… Пять… Шесть… Семь… Восемь… Девять… Десять… Женечка?

Открываю глаза.

Переворачиваюсь на бок, подкладываю руки под щеку. И почему-то начинаю молча реветь.

— Детка… — срывается он, откидывая в сторону блокнот.

— Как ты себя чувствуешь?

— Можно, я посплю…

— Поспи.

Закрываю глаза.

Засыпая, я слышу как он говорит по телефону с Крис.

— Не могу сегодня. Нет. Черт с ними. Значит будем платить штраф. Нет, я не поеду. Женя плохо себя чувствует. Всё.

Глава 10 — Перебор (часть 1)

Постучав, открываю дверь кабинета, заглядывая внутрь.

— Александр Владимирович, можно?

— Зайди.

Падаю в кресло напротив.

— По этикету, Туманова, ты должна подождать, пока я предложу тебе сесть.

— По этикету, Александр Владимирович, Вы должны были встать, как только я вошла. И не садиться, пока я не соизволю присесть первой.

— Это не наш случай. Ты мне говоришь о светском, а в нашем случае мы должны пользоваться правилами делового этикета, — чуть раздражено улыбается он.

— Мне приятней чувствовать вас мужчиной, а не начальником. Я выбираю светский… — улыбаюсь ему в ответ. — А вам как… приятнее? — невинно моргаю ему ресничками. — Нет, я конечно, могу и встать… — опасно прищуриваюсь я, упираясь руками в подлокотники и медленно приподнимаясь.

— Сидеть! — подскакивая вперед меня. — Не доводи меня до инфаркта! Кто будет тебя доучивать?!

— А вот за это — спасибо! — расслабляюсь я в кресле. — Когда моя казнь?

— Комиссия назначена на понедельник, в четыре часа.

Застонав, я прикидываю, что не успею даже толком подготовиться. В воскресенье поздно вечером показ.

— Билеты… — сдвигает он в мою сторону папку с бумагами. — В первой подшивке фамилии и должности членов комиссии. Погугли информацию об их разработках, они однозначно будут задавать вопросы из своего поля. Но сама понимаешь, что прогонят по всем темам. Так что на везение не рассчитывай.

Открываю папку, пролистывая подшивку страниц в двести мелкого шрифта.

— Тут с ответами… — удивленно поднимаю я на него глаза.

— Господи, девочка! — хватается он за голову. — Это матмоделирование! Шестьдесят вопросов! Если ты это просто ВЫУЧИШЬ, я лично подпишусь под твоим высшим образованием в этой области! Ну, когда тебе еще и ответы-то искать?! — качает он головой.

С чувством щемящей благодарности я смотрю в его хмурое лицо. Наверное, я похожа на кота из Шрека. Потому что, закатывая глаза, он падает в кресло и, крутанувшись, отворачивается.

— Иди.

Подкравшись сзади, я обнимаю его за шею и впечатываюсь в чуть колючую щеку губами.

Вылетаю из кабинета, плескаясь в его эмоциях.

Мужчины — это самые лучшие и отзывчивые существа на свете!

Демченко бы сейчас сказал — "непуганная дура!" — смеюсь я сама себе.

Обмерив меня сантиметром и подавив на мышцы, Ленка качает головой:

— Это невозможно. Жировой ткани мало… ну какие пять?! — разводит она руками. — В лучшем случае три и то, только если тебя тупо высушить.

— Это как? — сглатываю я, тут же чувствуя острую жажду.

— Спортсмены, чтобы попасть в нижнюю весовую категорию перед соревнованиями, тренируются, но не едят и не пьют… В итоге тело иссушается. По сути, ты не теряешь ткань — только воду. Но полтора-два килограмма можно выиграть и по объемам хорошо сократить. Потом, начинаешь пить, и всё возвращается.

— Трое суток без воды?

— Да. Когда сильно невтерпеж, набираешь в рот воду. Держишь минуту и выплевываешь. Первый дефицит покроешь. Наши все время на таких трёх-пяти-дневках сидят… Пожрать-то вечерами никто не отменял! — усмехается она. — А в зал лениво. Вот пару раз в месяц и…

— А как они терпят?

— Есть таблетки притупляющие голод — прозак. Наркота, конечно, но если недолго, как у тебя, там без последствий. Достать?

Нет, на это я не готова.

— Я сама попробую, — вздыхаю я.

— Чего тогда стоим, — хлопает она ладонью по панели беговой дорожки. — Ножками двигай.

Я послушно шагаю, пока она настраивает режим на панельке.

— Я дам тебе таблетки с аминокислотами. Три раза в день пять таблеток запиваешь ста граммами воды. С утра можно стаканом. На этом все.

Ленка ложится на руки, облокачиваясь на поручень дорожки, с любопытством разглядывает меня.

Чувствую как ее подмывает любопытством.

И тихо посмеиваясь, я уже знаю куда опять ее понесет.

— Женька…

— Ммм?

— Ну, признайся! Ты же трахаешь Аронова? Хрень это все с «опекунством».

— Да реально, он мой опекун! — смеюсь я.

— Врёёёшь… — стонет она. — Ладно, не хочешь не говори про него. А Литинскую?

— А еще Ожникова и Томилина! — ухмыляюсь ей я, отшучиваясь.

Сплетней на эту тему тоже в избытке.

— Вот думаю, пора расширять ареал обитания — соблазнить тебя, Лилю и соседей по гримерке.

— Кстати про «соседей твоих», да и про начальство… Про тебя Лора такую грязь льёт… — меняя тон на серьёзный, хмурится она. — Врет ведь всё?

— А как сама думаешь? — съезжаю я, не желая оправдываться.

С соседями у меня полный дружеский феншуй в стиле «своего пацана». Можем поржать и даже немножечко поскабрезничать, но не больше.

— Не знаю… Честно? — поднимает она бровь. — С «соседями» — бред. Ваших приколов с Кристиной я не понимаю. Там явно есть что-то, но грязи я не чувствую. Пашешь ты наравне с остальными, поэтому мне тут по*ер. Аронов… трахаетесь вы по-любому! То, как он на тебя смотрит, только на свою женщину можно смотреть. Но я понимаю тебя. Не надо девкам этого знать. Про Томилина — я тебя умоляю! — хихикает она. — Он не из нашего стада. И Ароновым любуется гораздо выразительнее, чем тобой.