Открытая дверь - Вера Александровна Колочкова
Поначалу даже не могла сообразить, где она находится. Потом вспомнила все… Господи, что же она спит так долго! Хозяин квартиры в командировку хотел уехать, надо ведь спросить его обо всем… Может, он по доброте душевной им вчера предложил остаться, а за ночь и передумал? Надо бы выйти, поговорить с ним еще…
В этот момент дочка закряхтела, просыпаясь. Наверное, мокренькая, да и кормить уже пора. Беря ее на руки, произнесла тихо и ласково:
– Доброе утро, Вика… Викуся моя…
Имя легко легло на язык, сама удивилась, как ей в голову раньше не пришло дочку Викой назвать. Хорошо же! Вика… Виктория. Победительница. Может, хоть она будет победительницей в этой жизни, если у мамки так грустно все получилось.
Накормила дочь, достала из шкафа чистую простыню, перепеленала. Вместе с ребенком вышла на кухню, огляделась… А где хозяин-то? Может, в другой комнате спит? Неловко как-то ходить искать…
Подошла к столу, увидела записку. И деньги, прижатые сахарницей. Что это? Он денег ей, что ли, оставил? Но она ж ни о чем таком не просила… Так, а что в записке?
Стала читать, едва разбирая незнакомый размашистый почерк. Ага, он пишет – живите… «И деньги можете тратить столько, сколько нужно. Ключи в прихожей на гвоздике висят, я дверь просто захлопнул, уходя. Если какие-то вопросы будут, можете в дверь напротив позвонить, соседку зовут Зинаида Сергеевна, я ее предупредил…»
Она удивленно подняла брови, хмыкнула – о чем он соседку предупредил, интересно? Что оставил в квартире совершенно постороннюю женщину, едва знакомую? И как же соседка к этому отнеслась? Странный какой, ей-богу…
Впрочем, как она еще хотела? Для того и предупредил соседку, чтобы за квартирой приглядывала. Вдруг она мошенница с улицы или воровка? Надо будет и впрямь к этой Зинаиде Сергеевне зайти, познакомиться. Пусть она сама увидит, что у нее ничего такого и в мыслях нет.
Да, прямо сейчас и зайдет. Все равно в магазин выйти надо, продуктов купить. Да и ребенку надо много чего купить… Не все же время его в хозяйские простыни заворачивать!
А два месяца отсутствия в квартире хозяина – это уже хорошо. Это большой срок в ее катастрофическом положении. Можно что-нибудь придумать за эти два месяца, выход какой-то найти. Можно, например, нянечкой в дом малютки устроиться. Вместе с дочкой… Или еще что-нибудь в этом роде…
Возвращаясь с покупками из магазина, встретила у лифта пожилую женщину, та глянула на нее внимательно. И тут же предложила:
– Давайте я вам помогу! Пакет тяжелый такой, а вы с ребеночком… Опасно же ребеночка одной рукой держать, вдруг уроните?
– Нет, что вы, я не уроню… Спасибо вам…
Из лифта они вышли вместе с женщиной, та снова спросила осторожно:
– А вы не у Левы в квартире часом живете? Он меня предупреждал… Вас ведь Ириной зовут, да?
– Да… А вы, значит, Зинаида Сергеевна?
– Она самая, точно. Приятно познакомиться, Ирина. Обращайтесь, я всегда помогу. Да ведь у Левы машина стиральная сломалась, я вдруг вспомнила! А у вас много постирушечек с ребеночком-то образуется, так вы несите все ко мне, не стесняйтесь!
– Ну что вы, я сама…
– Да зачем сама-то? Несите, несите! Да я зайду к вам вечерком, заберу… Заодно и чайку попьем, ближе познакомимся. Делать мне все равно особо нечего, мои внуки далеко от меня живут, так что не стесняйтесь… И с ребеночком могу посидеть, если вам выйти куда надо!
Она стояла, слушала, кивала и улыбалась неловко. Видимо, очень говорливая была эта Зинаида Сергеевна. И отзывчивая. И хорошо, если так…
За вечерним чаем Зинаида Сергеевна у нее все и выпытала. Впрочем, Ирине и не хотелось отгораживаться от ее любопытства, наоборот, рассказала все о себе как есть. Ничего не утаила. И даже облегчение испытала после этого рассказа, будто немного тяжкого груза с себя сбросила. Пусть самую малость, но это ведь уже хорошо! Потому что нести в себе этот груз просто невыносимо. Да если только вспомнить, как ее встретила мать Ромы… Как даже на порог не пустила ребенка покормить… И как она потом шла по улице под дождем, как на скамейке в сквере сидела, прижимая к себе ребенка в насквозь промокшем одеяльце…
– Ох, да как же она могла-то! – тихо вздыхала Зинаида Сергеевна, отчаянно всплескивая руками. – Как могла тебя не пустить, ведь девочка твоя – внучка ее родная! Да что ж у нее за сердце такое каменное, а? И комендантша в общежитии тоже… Взяла и выгнала несчастную девку на улицу! Сердце у них есть или совсем его нет? Не понимаю…
Не поскупилась добрая Зинаида Сергеевна рассказать подробности о Левиной жизни. Все выложила, что ей надо знать и не надо.
– Я ведь Левушку с малолетства знаю, родителей его хорошо знала… Дружили мы по-соседски, хорошая семья была, правильная. Отец-то у Левы рано умер, мать потом его одна поднимала. Болезненный мальчонка рос, хиленький. Но умный был, страсть! Школу с золотой медалью окончил, потом институт какой-то хороший, потом еще учился в этой, как ее…
– В аспирантуре? – услужливо подсказала Ирина.
– Точно, в аспирантуре! Потом в институт пошел, в научный… Такое мудреное название у него, не выговорю. Да он и с детства такой был… заучка! Все ребята во дворе бегают, а он с книжкой дома сидит! А потом мать его померла, царствие ей небесное… Остался Лева один – ни богу свечка, ни черту кочерга. Это я в том смысле, что живет бобылем, семью себе так и не завел после смерти матери. Все в институте своем научном пропадает. Уж я ему говорила – да разве можно так, Левочка? Жениться бы тебе надо… Смотреть на тебя жалко! Хотя я понимаю, что нельзя ему говорить такого, потому как на то причины свои есть…
– Какие причины? – автоматически спросила Ирина, подливая Зинаиде Сергеевне чай в чашку.
– Да уж такие… Тайные причины-то, но тебе скажу по секрету. Мать его, когда жива еще была, проговорилась мне как-то, что Лева в детстве переболел чем-то таким, врачи сказали – детей у него не будет. Представляешь, беда какая? Потому, наверное, он и не женится, чтобы судьбу чью-то бабью не порушить. Кто ж на такое согласится, чтобы всю жизнь без детей прожить? Это ж
