Наше шаткое равновесие - Мария Николаевна Высоцкая
Поэтому я не буду проявлять агрессию. Просто заберу Полину и уеду домой.
— Женечка, — мама выглядывает из кухни, обтирая руки о фартук, — ужинать будешь?
— Нет, поедем, мамуль. Некогда…
— Некогда ей с нами тут, слышишь, мать! Воспитали доченьку…
— Андрюша, не начинай.
— Что не начинай? Что? Она совсем совесть потеряла. До родителей дела нет. Да что до нас? До дочери родной дела нет! Ребенка в садике обижают, а она знай тащит туда!
— Обижают?
Хмурюсь, переводя взгляд на Полю. Она забилась в угол дивана, прижимая к себе куклу. Отец вновь устроил разборки при ребенке.
— Она даже не в курсе. Мать, называется.
— Полиночку травят, — вмешивается мама, — глазик косит… ты же знаешь.
— Мы это лечим. Я поговорю с воспитателем, — обрываю этот разговор, — малышка, поехали домой.
Почти со слезами на глазах пристегиваю Поли в детском автокресле и закрываю дверь. За рулем чувствую себя неуверенно и боюсь еще больше. Черт меня дернул поехать в таком состоянии, да еще и с ребенком. Всхлипываю, снижая скорость до сорока. Лучше поползем. Да и время уже позднее. Выкручиваю руль, заезжая на свое парковочное место.
Домой мы с Полей приходим почти в одиннадцать. Я снимаю с нее ботиночки, курточку, шапочку и усаживаю на пуф в прихожей.
— Малышка, расскажи маме, почему ты не хочешь в сад? Тебе обижают?
Дочь кивает.
— Что-то говорят? Кто?
— Викина мама так сказала. И Вика теперь так говорит. Она злая.
— Милая, никого не слушай. Никого! Ты самая чудесная малышка.
На глаза Поли наворачиваются слезки, а у меня сжимается сердце. Что за овца!
Укладываю малышку спать, а сама думаю, что завтра заеду в сад перед закрытием. С воспитателем поговорю и с этой сучкой тоже! И это взрослый человек.
Спать ложусь во взвинченном состоянии. Утром беру Полину с собой и вообще подумываю о няне.
В ресторане жизнь кипит, а мы опаздываем почти на два часа. Выбираем игрушки, которые поедут с нами на работу.
— О, Полька, привет! — улыбается Зотова. — Пирожное вкусное хочешь? — подмигивает, присаживаясь перед малышкой на корточки.
— Да. С малинкой…
— С малинкой так с малинкой…
— Евгения Андреевна, — окликает администратор, — там к вам пришли.
— Я сейчас подойду, посадите за столик Ромин.
— Хорошо.
— Милая, побудь здесь. Я сейчас приду.
Прошу Марту присмотреть за ребенком и направляюсь к гостю. У стола замираю как вкопанная и хочу убежать обратно. Ленка. Чтоб ее.
— Ты не звонишь и трубку не берешь.
— У меня куча работы и предстоящие поиски няни. Нет времени, Лен. Совсем.
— Может, я тебе с няней помогу… ты про салон помнишь? Обещала…
— Помню. В пятницу. Сегодня среда.
— Да-да. Не терпится просто.
Мы быстро обсуждаем еще какие-то «насущные» вопросы, и Симонова уходит. Быстро расправляюсь с работой в ресторане и еду домой. Полина начинает капризничать. Она вообще очень домашний ребенок, ее на прогулку вытянуть — целая победа. Вечно плачет, когда в путешествия уезжаем. Короче, социум она не слишком любит.
К пятнице я стараюсь найти няню. Это очень коварное дело — найти хорошего работника, да еще и за такой маленький срок. Пока провожу собеседования, в квартире повсюду напихивают камер и прослушек. Мало ли. Так я точно буду спокойнее.
К полудню пятницы я все же нахожу подходящую кандидатуру. Но все равно трясусь и постоянно смотрю на камеры в течение дня. Вроде все хорошо. Кушали, играли, спали, рисовали. Но мне как-то не по себе. Совесть грызет со страшной силой, потому что это я должна там сидеть, играть и рисовать с Полиной. Я!.. Но у меня сотни дел.
В ресторан приходит проверка. СЭС. Полдня выносят мозг, намекают на взятку. Но взяток я не даю. И сама не беру. Грозят нас закрыть, несут еще какой-то бред, но я знаю, что все идеально. Не подкопаешься. Выписывают какой-то штраф, или не штраф. В общем, какую-то бумажку мне все же всучивают.
Провожаю их довольным взглядом. Понимаю, что время близится к вечеру, и меня передергивает. Ленка. Еще и к ней заехать нужно. Ладно, это быстро.
Симонова встречает меня с улыбкой и коробкой сока в руках.
— Спасибо, что приехала. Идем, я тебе все покажу.
Мы быстро проходимся по салону. Ну что я могу сказать, интерьер нужно менять, вплоть до сноса некоторых перегородок. Место не проходное, квадратов мало. В общем, позитивного немного. Впрочем, если ее муж вложит денег в рекламу и поощрения для хороших мастеров, возможно, что-то и получится.
— Лен, до Нового года открыться будет нереально. Плюс место такое… закрытое, понадобится реклама, наружная, в интернете, флаеры, наконец. Дай бог к марту откроетесь.
— Ты что, мне к Новому году нужно.
— Знаешь, есть такая поговорка: поспешишь — людей насмешишь.
— Да ну тебя. Лунга, что ты все вечно усложняешь? Салон миленький, сейчас оборудования подкупим, объявления дадим о работе, и вперед!
— Зачем ты меня вообще звала и о помощи просила, если сама все лучше знаешь?
Ленка пожимает плечами, а я, кажется, понимаю. Очередное хвастовство. Господи, когда она уже, наконец, поймет, что мне параллельно? Совсем.
— Так, ясно. Я поехала, меня ребенок дома ждет.
— Давай-давай. Слушай, Жень, а ты Мураса откуда знаешь?
Останавливаюсь.
— Кого? — пытаюсь сделать равнодушное лицо.
— Игоря. Вы так друг на друга у нас смотрели, между вами точно что-то есть. Или было?
— Что за бред?
— Да это я так. Он женат, кстати, это тебе… для сведения.
— Спасибо за
